Смоляные брови на переносице чёткой линией сходятся. Взгляд Зверя тяжёлым становится. Непроницаемым. Лютым. От Зверя аурой веет мужской и несгибаемой. На своём стоять будет. Мне отступить нужно. Но не получается.

Я немощно вглядываюсь в лицо Зверя, желая хоть пару слов ещё услышать. Наедине. Без посторонних. С самого момента посещения клиники мы вдвоём не оставались. Кругом люди — охрана, прислуга. Теперь гости. Среди которых мне нет места.

— Некогда. У меня гости.

Разворачивается резко и удаляется, унося с собой грозовой фронт эмоций. От них кожу покалывает и глаза щипать начинает.

— Мы задержались. Нас ждут, — утягивает меня за собой Арес.

— Кто эти гости? — спрашиваю упрямо.

— Исаевы. Усман и Казбек. Братья, — чеканит Арес и, предваряя мой следующий вопрос, отвечает. — Старые друзья семьи хозяина.

— А девушка?

— Мадина? Она дочь Казбека, старшего брата.

— Зачем они здесь?

Перед носом дверь кухни распахивается. Арес пропускает меня вперёд, бросая в спину тихое, но разящее наповал:

— Породниться хотят.

Пришли гости, бросай все дела. Таков закон гостеприимства. Нужно принять гостя, как подобает. Будь он хоть трижды нежданным.

Прислуга готовит на стол. В полной семье хозяйка бы показалась перед гостями и осталась прислуживать. Мне показывать некого. А ту, что на глаза гостям попалась, не хочется вообще никому показывать.

Усман и Казбек Исаевы. Близкие друзья семьи. Если начать считать, кто кого сколько раз выручал, можно запутаться. Кто кому больше обязан? Неясно.

Казбек ведёт неторопливую беседу издалека. Усман поддерживает старшего брата во всём. Мадина сидит в стороне, потупив взор, как и положено скромной, воспитанной чеченке.

Чую, не зря Казбек притащил свою младшую дочку. Она у него одна осталась незамужняя. Ей двадцать один. Недавно закончила учёбу за границей.

Казбек Исаев гордится тем, что не отступает от традиций. Но только от тех, что ему самому выгодны. В остальном, он идёт в ногу со временем. Все дочери — не только хорошие хозяйки и вышколенные жёны, но с высшим образованием.

— Тебя долго не было. Но теперь ты вернулся. Осядешь на одном месте, Рустам? — спрашивает Казбек.

— Да.

— Это хорошо. Ты сделал великое дело, вернул былую славу империи Алиевых, — льёт лесть Казбек.

Издалека подходит старый лис. В другой раз я бы пустой трёп оборвал и предложил жополизу своё очко языком надраить дочиста.

Но они — мои гости. Старшие, к тому же. Законы гостеприимства нерушимы. Я же не Порох, чтобы срать на законы в стенах своего же дома.

Поддерживаю беседу. Кругами ходят братья. Говорят лишь о том, что даже в присутствии женщин перетереть можно.

— Моя племянница закончила обучение, — переключает разговор на тему Мадины Усман. — С отличием. Лучшая на курсе!

— Вы слишком добры ко мне, дядя, — подаёт голос Мадина.

— Скромность — украшение для девушки, — улыбается отец Мадины.

— Таких украшений у моего брата целых три, — подхватывает Усман и следом цитирует один из хадисов. — Тот, кто является отцом троих дочерей, которым он предоставит приют, будет проявлять милость к ним, и которых будет содержать и выдаст замуж, обязательно попадёт в Рай…

Вот и стрельнуло ружьё. Теперь эту тему мусолить будут.

— До свершения этого, брат мой, мне не хватает совсем немного, — благодушно усмехается Казбек.

Прислуга осторожно докладывает, что стол накрыт.

— Нино, развлеки гостью, — прошу.

Женщины за один стол с мужчинами не садятся. Мадина будет сидеть отдельно. Не за нашим столом и даже не в той же комнате. Нино послушно провожает Мадину, пока братья между собой вполголоса нахваливают дочь Казбека.

Рекламная презентация, блять, засчитывается. Жду, пока скажут открыто, а пока садимся за стол. Братья не торопятся. Словно нарочно.

Бесит. До самых кишок изжогой продирает.

За много лет я отвык от чинных и многочасовых застолий.

Хавка всегда на бегу. Урывками. Этикет и воспитание — в пекло. Туда же церемонии и излишнее благородство. Похер на всё. Иначе бы не выжил, не выгрыз зубами всё то, чем владею сейчас.

И пока Исаевы смакуют еду, приготовленную поваром, я думаю лишь о том, как бы поскорее съебаться. Нужно нагрянуть в один клуб. По наводке, там есть стукачок Пороха. Хочу нанести тому пидарку визит.

— У тебя отличный дом, Рустам. Но ему не хватает женской руки.

— Ещё не настал час повторной женитьбы.

— Мы все скорбим. До сих пор, — говорит Усман.

— Всему своё время. И поистине, после трудностей наступает облегчение, — важным тоном объявляет Казбек.

Походу, они будут скармливать мне прописные истины. Все эти хадисы и строки Корана я знаю не хуже них самих. Но сейчас я не слышу ничего, кроме пиздежа и попыток потянуть время, перед тем, как открыто попытаться пропихнуть мне Мадину в жёны.

— Не пора ли проститься со скорбью? Моя младшая дочь уже совершеннолетняя.

Совершеннолетняя и, по нашим меркам, засидевшаяся в девках. Видно, папаша не торопился и хотел брак повыгоднее. Он не стал подсовывать мне Мадину, когда той исполнилось восемнадцать. Три года назад я ещё шухерился по тылам и управлял всем издалека. Не самый надёжный вариант в мужья его дочери. Никто бы не хотел повторения событий многолетней давности.

Но сейчас — другое дело. Бизнес поднялся с колен.

Девятнадцать лет прошло. Это длительный срок, чтобы фамилия Алиевых отряхнулась от грязи. Память сейчас коротка. Её заменяют жирные нули. Как только Алиев Рустам поднял бизнес и подмял под себя половину города, нас снова заваужали. Двери домов распахнулись. Но ни в одном из них мне не могли дать желаемого. Нигде.

Жажда мести сроднилась со мной. Стала моей второй кровью. Впаялась под кожу. Чаще всего именно она заставляла делать невозможное. Идти на всё. Для достижения цели.

Скоро свершится… Чувствую всей спиной. Которой нельзя поворачиваться к врагу. Ни за что.

— Упрочнить наши крепкие связи — вот чего я хочу, — открыто заявляет Казбек.

— Желание, достойное уважения, — отвечаю размыто.

Ни да, ни нет. Обтекаемо. Ничего конкретного. Дочка Казбека как баба с непросверленной дыркой мне на хрен не сдалась.

Но брак может укрепить позиции. Исаевы — больше не мелкие сошки. Упрочили своё положение, приумножили капитал.

Если думать только о выгоде, то вот он — самый достойный вариант. Во всех отношениях.

Отмести в сторону всю дурь и блажь?

Мадина Исаева может стать хорошей женой. Правильной. Как по канонам.

С браком я получу не просто дружеские расшаркивания и улыбки семейки Исаевых.

Мы породнимся кровью. Их проблемы — станут моими и наоборот.

Поддержка никогда не бывает лишней.

— Что ты думаешь насчёт брака с Мадиной, Рустам?

— Ещё не все счета закрыты, Казбек, — отвечаю.

Сам думаю, как бы на хрен их послать, но не обидеть при этом. Сраться со своими для меня сейчас нежелательно. Нет особой нужды.

Они могут и обидеться. Много лет назад мой отец отверг кандидатуру Индиры, посчитав Исаевых недостаточно влиятельными, чтобы заключать брак с их дочерью. Да, тогда от нашего союза им бы больше обломилось, чем моей семье от них. Поэтому отец отказал и выбрал Зарему.

Но сейчас ситуация иная. Поддержка Исаевых необходима мне.

С одной стороны, они как бляди хитрожопые, дают лишь тогда, когда выгодно. Рты разевают и лесть готовы лить ради будущего успеха. В трудные времена они остались в стороне, не став помогать и навлекать на себя большие проблемы. Но чуть позднее — помогли.

И как поступить?

Проворачиваю в голове варианты. Все как один — тухляковые. В отношении Малой, в том числе.

Я уже заметил, каким взглядом дочка Пороха наградила Мадину. Проще кипятка хапнуть, чем такой взгляд выдержать. Дурная. Как бы не выкинула чего… Это в начале она была как пришибленная, но сейчас в ней сталь обнажается. Непредсказуемость. Всё то, чем Порох славится. Границ у него нет. Кто знает, вдруг и у неё — тоже?