— Не ной! — обрывает мои судорожные всхлипы. — Не люблю, когда девки ноют!

— Что вы хотите от меня?

Зверь проводит остриём лезвия между грудей.

— Сама как думаешь? Что делают с такими смазливыми, как ты? Развлекаются… Сначала я думал прикончить дочку Пороха. Спрятал он тебя хорошо, но недостаточно. Люди болтают разное, вот и о тебе проболтались, Арина…

Зверь обхватывает шею одной рукой, наклоняя её в сторону. Лезвием он продолжает щекотать мою кожу.

— Сначала я хотел просто позабавиться с тобой. Измочалить тебя так, чтобы ты напоминала кусок мяса. Показать этот едва живой кусок мяса твоему отцу. Но потом… — горячие, полные губы мужчины едва весомо касаются щеки. — Потом я решил поступить иначе. Держать тебя возле себя. Как сосуд для вынашивания моего наследника. Моё семя приживётся в тебе. Порох будет знать, ты вынашиваешь моё дитя. В моём сыне будет течь и кровь Пороха. Если он захочет избавиться от меня и моей семьи ещё раз… Ему придётся собственными руками придушить и тебя, и ребёнка. И знаешь что?

Я сглатываю ком. От слов Зверя мне становится ещё страшнее. Кошмар продолжает набирать обороты.

— Знаешь, нет? — рявкает мужчина.

— Н-н-не-е-е-ет…

— У Пороха рука не поднимется, — удовлетворённо хмыкает Зверь, проводя губами по моей шее. — Он будет ненавидеть меня ещё больше. Будет желать смерти тебе. От моей руки. Но я же не хочу лишать себя забавы. Ты будешь жить, малая. Ты и мой сын. Вы будете играть роль моей закладной у дьявола.

— Кто такой Порох? Я не знаю, о ком вы говорите!

— Хорошая попытка, крошка. Но я уже оценил актёрское мастерство. Можешь не повторяться.

Горячая слеза сползает с моей щеки. Зверь подхватывает её языком, голодно и жадно урча. Как самый настоящий Зверь. Животное. Изверг.

Прикосновение горячего, шершавого языка вызывает трепет. Тело пронизывает дрожью. Мечтаю, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Мне хочется избавиться от близости мужчины. Желаю, чтобы это оказалось лишь сном.

— Хорошо играешь дурочку, Арина. Но уясни кое-что с самого начала. Я не люблю, когда мне лгут. Я буду наказывать за ложь, — он прижимает лезвие к верхней части груди и ныряет под ткань лифчика. — Жестоко наказывать. Ты любишь боль, малышка?

— Нет! — почти кричу. — Но я не вру. Я живу здесь… всю свою жизнь! Сколько себя помню!

— Значит, помнишь недостаточно, Арина! — внезапно мужчина начинает смеяться. — Отдал бы миллион, чтобы увидеть рожу Пороха, когда он узнает, что его кровиночка досталась мне. Целиком. Целиком же, крошка? Говорят, ты ещё не знала мужчин в постели. Это так?

Я киваю головой. Слёзы сползают по щекам, к подбородку.

— Ладно. Заканчивай сырость разводить! — рычит Зверь.

Он резко отстраняется, чиркает лезвием по верёвке.

— Встань!

Ноги плохо слушаются меня. Руки трясутся. Зверь оказывается близко от меня. Дёргает ткань на себя. Я стягиваю халат на груди.

— Убери руки! Мордашку я уже оценил. Хочу увидеть всё остальное. Немедленно!

Я не слушаюсь его. Это может плохо кончиться. Но мне страшно. Даже в кошмаре я не могла представить такого.

— Ты принадлежишь мне, Малая. Моя вещь! — поднимает лицо за подбородок. — Поняла?

— Нет, я не вещь… — шепчу обескровленными губами.

Он зажимает мой рот ладонью.

— Я не разрешал тебе говорить.

Немного ослабляет хватку. Но проводит большим пальцем по губам. Очерчивает контуры. Губы жжёт от его прикосновения.

— Моя вещь будет разговаривать, только когда я решу, что ей нужно открыть рот! — с каждым словом он усиливает нажим.

На последнем звуке он жадно мнёт мои губы. Растягивает их пальцем, надавливает, словно пытается выжать сок из ягод.

— Поняла?

Киваю.

— Молодец!

Зверь отходит и садится на кресло. Падает в него, широко расставив ноги. Его мощные бёдра напоминает колонны.

— Теперь, — машет ножом в мою сторону. — Снимай эту тряпку. Покажи себя. По-настоящему!

Всего на мгновение я думаю о том, чтобы отказаться. Воспротивиться.

Моя натура бунтует. Но потом я замечаю, как ловко Зверь перекидывает лезвие по пальцам. Вертит его так, что ножа практически не видно. Сталь мелькает серым облаком.

— Ага, правильно думаешь! Я могу порезать тебя на кусочки даже этим тупым обрубком. Покромсать, как одеяло, на лоскуты. Но при этом ты будешь живой, — усмехается Зверь. Скребёт лезвием по своей мощной бычьей шее. — Раздевайся.

Я быстро сбрасываю халат и обхватываю грудь руками. Я ещё не обнажена. Но он смотрит так, словно снимает с меня слой за слоем.

Срывает кусками. Не только одежду. Но и плоть.

Обнажает до состояния души. Я не знаю, что он во мне видит. Но замечаю, каким голодным блеском загораются его глаза.

Ему это нравится.

— Трусы и лифчик тоже сними! — командует он, облизнув губы кончиком языка.

— Я…

— Помочь? — Зверь подкидывает нож и ловит его другой рукой.

Я завожу руки за спину. Пальцы мгновенно находят застёжку лифчика. Но я медлю. Никогда не раздевалась перед мужчиной. Торопливые поцелуи с парнем — Колей — не в счёт. Мы только целовались украдкой и жарко обнимались. Но я не обнажалась перед ним.

Внезапно я понимаю — то, что заставляет меня делать незваный гость, это измена. Я не считаюсь невестой Коли, и он не предлагал мне встречаться. Но того, что есть между нами, мне достаточно, чтобы я считала нужным быть верной ему.

— Живее! — рявкает Зверь.

Я медленно, почти по миллиметру стягиваю лифчик. Кожа груди покрывается мурашками.

— Прихлопну, как сонную муху, если не поторопишься! — угрожает Зверь.

Я нервным движением отбрасываю лифчик в сторону и тянусь руками, чтобы прикрыть грудь.

— Не смей! Повернись ко мне задницей! — раздаёт приказы мужчина. — Подойди к столу и ляг на него животом.

Зубы выбивают чечётку. Я не смогу встать так, как он требует! Я не гулящая и не развратная девка, чтобы держаться так пошло, с оттопыренной задницей.

Это не про меня!

Но реальность безжалостно раздавливает меня грохотом его шагов. Зверю надоело ждать.

Тёмные, бесчеловечные глаза становятся всё ближе. Он подбирается ко мне и обхватывает плечо пальцами.

— Придётся учить тебя быть послушной, Малая…

Его слова не сулят мне ничего хорошего.

Зверь разворачивает меня спиной к себе. Его пальцы жадно впиваются в талию. Всего на секунду, чтобы потом скользнуть ниже.

Хочется помолиться. Но слова всех молитв разом вылетают из памяти.

Я помню только: Господи, спаси…

Моя мысль обрывается от треска разрываемой ткани.

— Зверь! Быстрее!.. Зверь! — раздаётся резкий мужской крик.

На пороге появляется чужак. Вошедший не церемонится.

Дверь распахивается и громко долбит об стену.

Я успеваю разглядеть только бритую голову и глубоко посаженные глаза. Мощное телосложение. Чёрная куртка топорщится на поясе — скорее всего, там пистолет. Мужчина замечает меня и усмехается. Грязно и с намёком.

Зверь ловко задвигает меня за свою мощную спину. Прячет от скользкого и липкого взгляда постороннего мужчины.

— Чего тебе, Пятый?

Мужчина не успевает ответить. Раздаются звуки выстрелов.

— Похоже, нас нашли! — подаёт голос вошедший. — Надо уносить ноги!

— Кто стрелял? Наши? — спрашивает Зверь деловитым тоном.

— Не знаю. Говорят, чужие тачки шныряют по трассе. Я отправил парней. Они проверят.

— Ты побеспокоил меня, не зная, что происходит?

Зверю не нравится неопределённость. Он зол на подельника.

— Говорят, по дороге рыскают тачки, — повторяет Пятый. — Крутые тачки. Нас ищут. Лучше обеспокоиться. И кто-то из наших далеко ушёл. Сейчас их нет. Но слышны выстрелы. Понимаешь? — частит Пятый.

— Понимаю, — Зверь думает всего секунду, прежде чем вынести решение. — Собирайся. Надо проверить.

— Надо валить отсюда, — щербато ухмыляется Пятый.