— Во сколько быть готовой? — я забрала чашку.

— Минут через десять, — он уже шел к выходу, передвигаясь мягко и грациозно.

Когда я вышла на крыльцо, окинув высокие заборы элитного коттеджного поселка привычным взглядом, «Ягуар» Рагозина уже урчал на выезде. Гадая, куда он собрался, села рядом, поглядывая искоса на мужчину.

Выглядит устало, последнее время часто задерживается в офисе допоздна. Не Альбина ли причиной?

Ревность неприятно царапнула внутри. Несколько раз она звонила на его телефон, но натыкалась на меня. Есть у меня дозволение лазить в святая-святых босса — его девайсе.

Ворота поползли в стороны, открывая выезд. Колеса прошуршали по гравию, и кроссовер вырулил на дорогу. На вечереющем небе зажигались первые звезды. Месяц показал свой тонкий рожок. По бокам от дороги мелькали фонари, фары выхватывали из темноты кустарник и фрагменты ограждений. Вспыхивали стоп-сигналы впереди едущей машины.

Но я не злоупотребляю разрешением. Не открываю его личные фото и видео. Только информацию по работе. Не из высокоморальных убеждений. Не хочу делать себе больно, столкнувшись с правдой. Он интересный мужчина, и у него есть потребности. И где-то, и с кем-то он их удовлетворяет. Эти мысли я гоню, стараясь не думать о модельного вида Альбине и ей подобных, которые, чего уж, подходят ему больше.

От мыслей об Альбине и личной жизни босса стало неприятно. Мы вливаемся в общий поток на автостраде. В салоне темно, разноцветно горит подсветка панели. Горячие пальцы находят мои и сжимают.

— Ты замерзла, — он поднес ладонь к лицу и прижался губами к пальцам. — О чем задумалась?

От прикосновения притихшее желание напомнило о себе. За эти несколько дней, он впервые прикоснулся ко мне. Выдергивать руку не хотелось. Я прикрыла глаза, стараясь дышать ровно.

— О тебе, — сказала как есть, устав бороться с собой, сдаваясь и признавая, что влюбилась в собственного босса.

Глупо влюбилась, безнадежно и бессмысленно. Такие как он на таких как я не западают. Если только на время или для коллекции. Для коллекции я бы не согласилась. Если сказать честно, то общего у нас не было ничего. Я не любила автомобили и быструю езду. И купаты не любила тоже. Не любила фитнес, обожаемый Рагозиным. Вкусы на музыку разве что… Он, как и я любил классику в современной обработке.

Открыв глаза, поймала обжигающий взгляд Феликса. Он молчал, не спросил, что именно думаю. Да я бы и не призналась никогда.

Машина свернула на другую улицу, прокатила ещё метров сто вперед, притормаживая, и остановилась рядом с ювелирным салоном.

Пока я привыкала к непривычно яркому свету, заставляющему ослепительно сиять витрины, к Рагозину подлетели сразу три местные нимфы и, белозубо улыбаясь, стали предлагать самые дорогие украшения, безошибочно определив в нем богатого клиента и возможного спутника. Ну, если повезет. А девушки были в себе уверенны. Кукольно прекрасные лица, идеальный маникюр и шелк длинных волос трех оттенков блонда. Достойная конкуренция Альбине. Три модных аромата духов смешались, создавая непередаваемое амбре. Рагозин недовольно морщился, разглядывая все, что предлагали консультанты. Я вдруг подумала, как смотримся мы с ним со стороны. На ум пришло сравнение павлина и его серенькой курочки.

— Это все хорошо, но мне нужны два кольца, — прекратил девичий щебет Феликс.

Он обернулся, ища меня глазами.

— Даша, ну где ты? Выбирай! — в голосе мужчины звучало недовольство и раздражение.

Я подошла ближе и замерла. Девушки выставляли перед ним образцы парных обручальных колец. Щурясь от радужных всполохов на гранях разных оттенков золота и прозрачных алмазах, лихорадочно перебирала в уме всех женщин, кто крутился вокруг Феликса последнее время. По всему выходило, что Альбина стала той счастливицей, которой я выберу кольца. Сердце рухнуло вниз. Новый вдох дался с трудом. Быстро он определился со второй половинкой. Мне придется уйти, и не только из-за злобных и ревнивых взглядов, которые она бросала на меня, когда я появлялась в офисе. Сама не смогу смотреть каждый день на любимого мужчину, обнимающего другую. Захотелось на улицу из душного, пропахшего дорогим парфюмом помещения. Я потянула ворот водолазки.

— Даш, не нравиться? — напомнил, где я и кто я Рагозин.

Вспомнила алмазные капельки в ушах блондинки-дизайнера и будущей миссис Рагозина на подложке из белого золота. Пробежала глазами сияющие золотые ободки. Нашла нужные, где меньший красовался бриллиантовой дорожкой, и указала на них.

— Ты уверенна? — с сомнением протянул Феликс, он покрутил в руках оба кольца.

— Альбине нравятся бриллианты и белое золото, — ответила, не думая, что говорю.

— При чем тут Альбина? — Феликс поставил коробочку на стекло витрины и сверлил меня взглядом сбоку.

Девушки консультанты притихли, ожидая взбучку, адресованную мне.

Значит, избранница не Альбина, а другая. Надо как-то выкручиваться.

— У нее хороший вкус, — похвалила рекламного дизайнера компании.

— Даш, ты можешь выбрать для себя, — в голосе звучали истерические ноты.

Кажется, Феликс на грани. Я кивнула и сразу указала на обычные тонкие ободки из красного золота. Классика.

— Себе я бы выбрала эти.

Сказала и отвернулась, не разглядывая, что именно покупает Рагозин. Понятно, что мой выбор ему не понравится. Для его будущей жены такие выглядят простовато, так что вряд ли он их купит. Скорее остановится на варианте «для Альбины».

— Девушки двадцать второй и шестнадцатый размер, — Феликс делал заказ, а мне подумалось, что пальцы у избранницы тонкие, как мои. — И то колье бриллиантовое тоже.

Ноги сами вынесли меня на улицу. Пока мы были в салоне, окончательно стемнело. Остановилась на крыльце, зябко передернув плечами. Мимо торопливо шагали люди, спеша с работы домой. Пролетали, сияя фарами, машины. Я вдохнула прохладный воздух, раздумывая, как попросить расчет у Рагозина.

Контракт разрывала я, значит, придется рассказать о причинах. Это все равно, что признаться. А может признаться — это самое лучшее. Он же поймет и отпустит по-хорошему. Так и сделаю. Вот приедем ко мне на квартиру, проверить, не вернулся ли Котя, и там ему все скажу. Он же человек. Сам наверняка влюблялся и понимает, что такая ситуация для меня невыносима.

Я стерла слезу со щеки, загоняя предательские слезы поглубже.

Что-то я последнее время часто плачу и все больше из-за мужиков красивых и голубоглазых котяр. Глупая, глупая Дашка-мышка с тобой поиграли и выпустили, порвав сердечко в лохмотья о коготки… Дважды… Значит, ты безнадежная дурочка.

— Даш, куда ты сбежала? — Феликс появился рядом бесшумно.

— Душно там. Голова заболела, — нашла отговорку, делая шаг по направлению к машине.

— Ты часто повторяешь это, — он развернул меня к себе, пальцы коснулись подбородка, заставляя посмотреть в глаза. — Любишь отказывать в постели, ссылаясь на головную боль?

Сил не было возмутиться, что его не касается моя личная жизнь.

— Кому отказывать? Подушке? — я мягко высвободилась и пошла к мягко клацнувшей замками машине, сжимая до боли кулаки.

Феликс не проронил ни слова, пока мы ехали к моему району и дому. Со мной в квартиру тоже не стал подниматься. Ну да, что может быть интересного в старенькой «хрущевке» человеку, живущему в доме, где можно разместить начальную школу. Площадка встретила привычной темнотой. Долго рылась в сумочке, искала ключи. Зашла в прихожую и прислонилась к зеркалу. Дверь за спиной захлопнуло сквозняком. Не зажигая свет, прошла на кухню. Оглядела привычный интерьер, даже в свете, падающем от уличного фонаря, кажущийся убогим по сравнению с ненавязчивой роскошью Рагозинского особняка.

— Котя, — привычно позвала кота.

Ответный хрипловатый «мявк» оглушил. Дрожащей от волнения рукой нашарила выключатель, тусклый желтоватый свет осветил сидящего на своем любимом кресле Котю. Голубые глаза смотрели прямо на меня. Он еще раз мяукнул. На ватных ногах подошла к нему, опустилась на колени и прижалась лицом к теплой мягкой шерстке. Он боднул меня, приветствуя, и заурчал на ухо. Я обняла его обеими руками и прижала к себе.