— Нет-нет, спасибо, всё в порядке, — попыталась отмахнуться девушка.

— Я так не думаю.

Мягкий серьёзный голос прозвучал для неё, как шорох ножа гильотины, отрезая все мечты о светлом будущем. Она медленно повернулась, и кровь окончательно покинула лицо, губы покалывало. В тёмно-синем форменном кителе со значками городской стражи у горла Уильям казался ещё выше и внушительнее. И красивее. Яркое солнце рыжими бликами подсвечивало каштановые волосы. Серьёзные зелёные глаза смотрели без намёка на теплоту, зрачок расширялся, и Тара чувствовала, что эта темнота сейчас поглотит её, маленькую и несчастную. Но не могла отвести взгляд. Девушка судорожно всхлипнула, и со вдохом почувствовала на губах его запах — тёплой кожи, чистой, чуть пряной, сладковатой. Он пах так уютно и надёжно, что хотелось прижаться к нему, целовать его, спрятаться в него. В своего мужчину. Вместо этого она только потрясённо смотрела на него и не могла вымолвить ни слова.

А он, вероятно, ждал слов, потому что брови сурово сдвигались к переносице. Он не держал, но сбежать бы не позволил.

Тара беспомощно сглотнула.

— Я… — обречённо начала она, сделала шаг в сторону и покачнулась, теряя сознание.

Второе за день пробуждение вышло не приятнее первого. В нос ударил резкий запах, голова дёрнулась на подушке, кровать знакомо скрипнула под ней. Тара распахнула глаза, над ней возвышался потолок чердака и один очень раздражённый полицейский. Он выпрямился, относительно удовлетворённый результатом, и закупорил маленький флакон с нюхательной солью. Кошка резко прижала ладонь к волосам. Парик всё еще на месте. Да и кандалы отсутствуют. Села на кровати и поморщилась: мир снова пришёл в движение.

— Советую обойтись без резких движений, — сухо проронил Шесс, взял единственный стул в комнате и сел неподалёку, на расстоянии допроса, так сказать. Совет относился и к её состоянию, и к возможному побегу.

Тара глазам не верила: в комнате они были одни. За окном вечерело, занавеску чуть-чуть качал сквозняк. Всё осталось на местах. Все вещи, безделушки… Всё, как она оставила. Взгляд испуганно метнулся к шкафу, где лежал памятный светлый парик и костюм, в котором она влезла к баронету за алмазом. Ключик так же висел в разбитой замочной скважине. Полицейский её бессознательным состоянием для обыска не воспользовался. Действительно принципиальный. И смотрит прохладно и разочарованно. Впервые Тара пристыдилась того, кто она такая, потому что хотелось, отчаянно хотелось быть такой же честной, правильной. Чтобы… Она опустила взгляд в свои сцепленные руки.

С подоконника вдруг тяжело спрыгнул кот, заметил в комнате конкурента и зашипел. Капитан удостоил его тяжёлым взглядом, а Тара почему-то немного испугалась за кота, хоть и знала, что он ничего не сделает. Коту уж точно.

— Бублик, киса-киса, — позвала девушка. Шесс изогнул бровь, кот ленивой трусцой направился к кровати. Забрался ей на колени и замурчал, Тара машинально почесала пальцами жестковатую шерсть.

— Для воровки, проникшей в дом баронета Фиоре и в ложу к маркизу Татрэ, ваши апартаменты весьма аскетичны. — Уильям буквально заставлял себя говорить, голос звучал неестественно. — Всё награбленное ушло на «Серебряный сон»?

Она прикусила губу. Всё-то он узнал про её вылазки. Но на провокацию не поддалась.

— Не понимаю, о чём вы, — тихо пробормотала девушка.

Что-то блеснуло в полумраке, что-то быстро летящее к ней. Тара поймала вещицу на чистых инстинктах, пока та не врезалась в стену, и поднесла к глазам. В стеклянной пробирке закупорили прозрачную трубочку с остатками жидкости и деталью пульверизатора.

— Кровь, — подсказал Уильям, пока кошка снова не попыталась соврать, что не догадывается, о чём речь, и видит это впервые в жизни. — Теперь вы готовы говорить, или поедем в отделение? Не знаю, в чём дело, но стены там почему-то располагают к откровенности.

— Почему же сразу не отвезли?

Полицейский поднялся и прошёлся по комнате. Подмечал детали, недоступные даже временной хозяйке. Сгущающаяся темнота не мешала ему. Тара порадовалась, что сменила свою шикарную квартиру на улице Огнетворцев на этот пустой чердак, иначе краснела бы еще и за беспорядок.

— Кроме этого, — в его пальцах вдруг материализовалась пробирка, истаявшая в её руках, — нет никаких улик. Но вашей крови в составе достаточно для… очень серьёзных обвинений. Поэтому я хочу сначала узнать всё, что случилось. И получить обратно свои часы.

Тара повинно мотнула головой.

— У меня ничего нет.

Шесс опасно развернулся, в его горле зарождалось низкое рычание. Теперь Тара замечала хищную грацию оборотня. Как и горящие зелёным глаза. Кот на руках прижал уши и зашипел, а потом с рычанием юркнул под кровать. На Бублика капитан впечатление произвёл, на девушку — тоже. Она неосознанно вскочила и прижалась к стене, готовая сама зашипеть. Из-под подушки на пол брякнулись проповеди Футуса, кот глухо зарычал под кроватью.

— Цирк какой-то, — прокомментировал Уильям. Что бы он ни ожидал увидеть при её пробуждении, явно не это. Поэтому устало вздохнул и расстегнул душащий жёсткий воротник. — Эти стекляшки стоят вашей головы? Часы-то определённо стоят. Не отдадите — откручу.

Шутка расслабиться не помогла, и воровка смотрела настороженно. И даже трагично.

— У меня нет ни ваших часов, ни украшений маркиза.

— Не заставляйте меня переходить к роли плохого полицейского.

— Клянусь Святым Футусом.

Шесс позабавлено фыркнул, переведя взгляд на упавшую книгу. Он подошёл к кровати и подал руку своей подследственной.

— Слезайте, — мягко попросил он. — Нам нужно многое обсудить.

Тара неуверенно коснулась пальцами его ладони, отдёрнула, словно обожглась, затем всё же сжала его руку и шагнула на пол. Одни боги знают, каких сил ей стоило не прижаться к нему, как влюблённая дурочка. Как же обидно почувствовать свою пару в… враге?

— Как вас зовут? Не Лапушка же. И не Тара. — Отпускать её ладонь он не спешил. И она потеряно стояла, почти уткнувшись носом в его китель.

— Меня зовут Катарина Лерон, я приехала из Эллидара пару лет назад.

Если он дошёл в расследовании до прозвища и имени, значит, у Ищеек есть информаторы в очень близких ей кругах. Девушка стащила с головы бесполезный парик. Если сбежать получится, внешность она изменит, а не получится, то и смысла прятать настоящую нет. Пепельные кудряшки рассыпались по плечам, серые с золотыми крапинками глаза встретились с зелёными. В них мелькнуло неуловимое восхищение, от которого в её груди тёплым маслом разлилось удовольствие. Захотелось что-нибудь еще снять, лишь бы снова его увидеть. Опасность, конечно, остужала голову, заставляла с недоверием относиться к паре, но связь всё равно укреплялась, пока он рядом. Именно поэтому он держался на расстоянии. До этого момента.

Он наклонился к ней мучительно медленно. Тара с каждым вздохом немного умирала от ожидания, загипнотизированная его близостью. И подалась вперёд, не в силах стерпеть пытку. Когда его губы коснулись её, приоткрытых и тёплых, она едва слышно застонала, по-девичьи нежно приникая к кителю. Дыхание смешалось. Его язык скользнул к её, и оборотень сам прижал к себе девушку. Она обняла его за шею, дрожащими пальцами зарылась в шелковистые волосы, отвечая на поцелуй. Жадно и чувственно. Как хотела уже давно. С первой встречи. Запах кожи Уильяма окутал, закружил голову. Тело больше не принадлежало ей, оно принадлежало только Уильяму, и хотелось отдать его вместе с душой и всепоглощающей любовью, которая переполняла сердце. И страстью, от которой кровь горела в венах.

Её пальцы начали неловко расстёгивать золотистые пуговицы его формы, китель с шумом упал на пол, и мужчина снова крепко сжал её в объятиях. Его ладони безошибочно нашли скрытую молнию, ласкающе стянули скромное платье и остановились на тонком кружеве, скрывающем самые интересные уголки её тела. Чуткие пальцы изучающе и дразняще кружили по узорам ткани. Тара застонала, забираясь руками под форменную рубашку, а затем опуская их к ремню.