— Ну что, после полуночи, как в прошлый раз, или прямо сейчас? — предвкушающе потирая ладони, подмигнула подруге Лея, изучая все углы.

Она даже заглянула под кровати, потом оценивающе осмотрела запертые ставни. Интересно, простыни хватит, чтобы спуститься из окна? Прыгать, пока на них ошейники, будет не лучшим решением.

— Нет.

Лея словно споткнулась об это слово. Вита не повышала голоса, не рычала, не выпускала когти. Но было что-то в её тоне, что ослушаться было крайне сложно. Это говорила дочь чёрного вожака и пади его преемника.

— Нет? — медленно повернулась Лея. Она тоже была дочерью своего отца, и вожак был для неё не указ.

— Нет! Хватит с меня приключений. — добавила стали в голос Витара.

Лея равнодушно пожала плечами.

— Ну, если хочешь, оставайся. Меня они не удержат. Подумаешь, явились, спасители. Мы бы и сами оттуда выбрались.

— Прекрати! Мы едва не погибли, потеряли все свои вещи, да ты посмотри на нас! Побиты, как дворовые собаки, да ещё и с ошейниками. Хватит! — откровенно рычала Витара.

— Это ты меня безродной псиной обозвала? — зарычала Лея.

Витара не могла оскорбить её сильнее. Мать Леи была человечкой, простолюдинкой, и отец до свадьбы даже не знал её имени. Она сама считала себя бастардом и полукровкой, хоть окружающие и уверяли её, будто кровь отца настолько сильна, что никаких примесей и отклонений учуять невозможно.

— А хоть бы и так! — с вызовом глядя ей в глаза, припечатала Витара. — Истинная леди кровей, как и настоящая адальфина, всегда думает о последствиях своих поступков, и принимает их с достоинством, а не бежит, поджав хвост!

Серый и Яков слушали их перебранку за дверью.

— Пора? — тихо рыкнул один.

— Дадим им еще пару минут, — покачал головой второй.

Когда они вошли в комнату, адальфины успели поставить друг дружке пару ссадин и катались по полу, сцепившись и набивая шишки. Они рычали, скалились, но без оборота это выглядело скорее забавно, чем устрашающе.

Яков ловко поймал Витару и, перехватив поперёк живота, утащил в соседнюю комнату. Серый запер за ним дверь и демонстративно убрал ключ в карман.

Лея села на полу, сдула прядку с лица.

— Ну? Ругать будешь? — фыркнула она.

— Нет.

Такого ответа она не ожидала.

— А что тогда? Отпустишь?

— Нет.

Лея опустила плечи. Она не сдалась, просто признала временное поражение.

— Почему ты сбежала? — Серый смотрел на неё сверху вниз.

— А то ты не знаешь, — пади раздраженно отвернулась от Серого.

— Не знаю. Объясни. — Серый опустился на край одной из кроватей, похлопал рядом. — Иди сюда.

И Лея взорвалась.

— Я тебе не собачка, чтобы указывать, где мне сидеть и что делать! Я всю жизнь провела в клетке! «Лея, не ешь сладкого, слушайся папу, белый лекарь лучше знает, что полезно, а что нет», «Лея, не смотри на других, зачем они тебе, у тебя ведь есть я». Я устала! Мне до драного волчьего хвоста надоело быть вашей игрушкой! Во что захотели, в то и нарядили, — на этих словах Лея рванула платье за ворот, но лишь немного распустила шнуровку. Сообразив, что из-за ошейника сил не хватит, она дёрнула рукав, и, о чудо, он треснул по шву. Лея остервенело отодрала несчастный рукав до конца и продолжила что-то рассказывать гневным тоном.

Серый сглотнул и вцепился в матрас. Знала бы его пади, как соблазнительно сейчас выглядит! Щёки порозовели от гнева, искры в глазах, прямые чуть оголившиеся плечи…

— …за умные книжки усадили и по голове погладили, — продолжала Лея, не заметив, как напрягся Серый. — А мне уже не три года! Я девушка, между прочим, а ты на меня смотришь, как на несмышлёного кутёнка, и даже ни разу не поцеловал!

Вот, значит, в чём дело! Серый подался вперёд, опрокинул Лею на дощатый пол и впился в губы поцелуем. Он не был нежным — Лея не заслужила, и сдерживаться он не собирался. Но, похоже, это её устраивало.

Через минуту они оба уже не помнили, что ругались. Она таяла в требовательных, грубых, но всё же осторожных объятиях. Неуверенно отвечала на поцелуй, тянулась за добавкой и поскуливала, как кутёнок, если он отстранялся.

Его руки нервно дёрнули шнуровку у ворота платья, и хлипкие тесёмки порвались, словно паутинки. А заодно почему-то разошлась и сама ткань.

Треск заставил их отстраниться — ровно настолько, чтобы он успел задать вопрос:

— Лея, пади моей волчьей души, согласна ли ты стать моей женой?

Остальные слова ритуальной фразы были оборваны нетерпеливым:

— Да!

Серый подхватил Лею на руки, а она запоздало поняла, что всё это время бежала не от того и не туда.

Яков унёс Витару в комнату, осторожно опустил её на сдвинутые вместе кровати, потом вернулся к двери и запер на ключ.

Витара не была глупой и понимала, что эдельвульфы их с Леей так не отпустят. Они слишком долго ждали их взросления, потом спешили следом за беглянками через половину континента — и едва успели. Поэтому лишь нервно сглотнула и приготовилась к неизбежному.

Да, Яков всегда ей нравился, больше, чем кто-либо ещё, но от того парня на ярмарке её едва не стошнило — вдруг и теперь будет неприятно?

— Ты чего? — по-собачьему хриплый и такой до боли знакомый голос Якова заставил улыбнуться.

— Просто. Волнуюсь.

— Почему?

Витара провела рукой по жёсткой простыне, посмотрела в окно.

— Знаешь, я ведь потеряла кулон, который ты мне дарил. У нас когда деньги кончились, мы продали почти всё. А твой кулон я берегла. Так жаль, что он пропал.

— Этот?

Вита резко обернулась. Яков держал за шнурок кулон — копию его волчьей ипостаси, которую он сам же и вырезал для неё из чёрной волчьей сосны. Волк скалился и мерно покачивался на шнурке, отчего казалось, что он вот-вот зарычит и прыгнет.

— Позволишь?

Яков присел рядом, надел украшение Вите на шею. Потом провёл ладонями по плечам, обнял её со спины.

— Я волновался, когда ты пропала. Не заставляй меня больше бояться за тебя.

— Прости, — Вита прерывисто вздохнула. От Якова шло тепло, такое домашнее и такое дикое. Это тепло волновало, будоражило, заставляло выгибать спину, чтобы прижаться в нему сильнее. Раньше Вита не замечала за собой подобных желаний.

Как она могла так надолго расстаться с Яковом? Он ведь ей нужен. Как воздух, как крыша над головой, как надёжные стены вокруг. Она устала бежать от него — и от себя.

Прозвучали слова волчьей клятвы. Витара зажмурилась — и согласилась.

Яков не стал на неё набрасываться, как она боялась. Он провёл носом у неё по шее, рыкнул на ушко что-то нежное, легонько прикусил. Неожиданно для себя она тихо-тихо зарычала, когда руки Якова начали гладить и ласкать её сквозь одежду.

Яков довольно рассмеялся, опрокинул её на постель и поцеловал. Витара уже забыла, что должна бояться, и тянулась ему навстречу, подгоняла, звала. Всё оказалось намного проще и приятнее, чем болтали девчонки в деревне.

В столице возле центрального фонтана было многолюдно. Лея и Витара уже привыкли к толчее, но после снятия ошейников прошло совсем мало времени, и они немного терялись в запахах и звуках.

Они сидели на бортике фонтана в последний раз. Лея болтала ногами с подвёрнутыми брючинами прямо в воде. Вита не могла себе такое позволить, мешала юбка, зато в платье она перестала чувствовать себя беглянкой.

— Ты уверена? — спросила Витара с грустью и опустила руку в воду. К ней тут же подплыли золотистые рыбки, выпрашивая крошки.

— Абсолютно. Мы с Серым всё обсудили и решили еще немного побегать на свободе, — Лея потянулась, поймала холодную струю на ладонь. Полюбовавшись брызгами, стряхнула капли с рук. — Отправимся на запад, там много лесов и мало городов. Как погода испортится, спустимся на юг, к порту, а дальше как сложится. Через год-два или чуть позже вернёмся в стаю, отец настоял, переживает за моё здоровье. А ты? Неужели тебе нравится эта толпа?