Мы очень весело провели остаток дня. Купались в реке, ходили в лес за грибами и болтали обо всем на свете. Как странно иногда бывает: вот совсем ведь не знаешь человека, но так легко тебе с ним, так хорошо. И разговор сам льется, и оказывается, что и шутки у вас похожие, и взгляды на жизнь не противоречат друг другу.

Мне даже стало немного жаль, что он завтра уезжает. Но что поделать? Мы часто случайно встречаем таких людей, приятно проводим с ними время, но всегда знаем, что это ненадолго, что придет время, и мы расстанемся и пойдем каждый своей дорогой. Может, именно поэтому общение с ними так приятно? Не знаю.

Ночью сосед не пришел, и меня впервые что-то неприятно кольнуло внутри. С чего бы это? Но мысль, что он сейчас обнимает какую-то женщину, была мне неприятна. Странное и неизвестное мне доселе чувство. Оно мне не понравилось, и я решила от него как можно скорее абстрагироваться. Но все равно спала плохо и поэтому встала рано.

Рассвет встречала, сидя возле уже полюбившегося мне дерева. Ждала, когда солнышко взойдет, чтобы искупаться в прохладной воде. Положив полотенце на землю, я открыла блокнот и стала набрасывать описание природы. Но меня отвлек посторонний звук. Серый вернулся!

— Привет, серый! — поприветствовала я его. — А ты стал ещё красивее за тот день, что я тебя не видела.

Он подошел и ткнулся прохладным носом мне в щеку.

— Фу, ты мокрый. Как твои дела, хвостатый? Садись, рассказывай, — я похлопала рядом с собой. — Молчишь? А у меня есть новости. Представляешь, мой сосед завтра уезжает. Как-то грустно даже. Я ведь и не думала, что он мне понравится, и приехала сюда с определенной целью: разродиться р…

Дальнейшие мои слова «…романом о любви» просто потонули в свирепом рыке. Я с удивлением и ужасом уставилась на волка, позабыв обо всем. На меня накатило состояния такого дикого ужаса, что я замерла. Вот же дура! Считала его ручным. Да он же одним укусом может мне голову целиком оттяпать.

— Ты чего, серый? — спросила я дрожащим голосом.

А он вдруг весь изогнулся и прямо у меня на глазах стал стремительно меняться. Исчезала серая шерсть — на ее месте стала проявляться бронзовая кожа; втягивались когти, и морда менялась прямо на глазах. Он увеличился в размерах и распрямился. Передо мной стоял мой сосед. Голый и злой. Он в ярости сжимал кулаки и сверлил меня презрительным взглядом.

А я лишь открывала и закрывала рот в немом изумлении. Ешкин кот! Да он же оборотень! Вот это поворот! В голове царила полная сумятица, там сейчас летали лишь одни междометия. А это чудо природы открыло рот, и из него полились совершенно непонятные и в то же время очень неприятные для меня слова:

— Вижу, не так уж и случайно ты тут оказалась, продажная дрянь? Решила использовать меня? А? Отвечай!

Он навис надо мной, а я все никак не могла собрать мысли в одну кучу. Мало того, что он оказался оборотнем, которых я считала вымышленными персонажами, так теперь еще и орет на меня, совершенно не понятно, почему. Как я его могла использовать? Может, он про то, что я с него своего героя писала? Тогда он вконец оборзевший тип, если орет на меня из-за такой ерунды. Я тоже разозлилась и, наконец, смогла ему ответить:

— Да, использовала! И что такого? Что от тебя, убудет что ли?

Он аж весь покраснел от моих слов и зло прошипел мне прямо в лицо:

— Убудет? Да ты совсем офонарела!? Это же ребенок! Ты просто отвратительная, мерзкая дура!

Что? Или я резко отупела, или мы с ним говорим о совершенно разных вещах. Но разбираться с этим у меня не было никакого желания, потому что я ужасно разозлилась, и во мне все клокотало от несправедливых обвинений. Да идет он к черту! Кто ему давал право так обзывать меня!?

— Это ты, похоже, придурок в последней стадии! Несешь полнейшую чушь, да еще и обзываешься! Я же просто смотрела и писала книгу, больше ничего! Идиот! Да это я отсюда сейчас же уйду! Ни минуты не хочу видеть твою мерзкую рожу!

Кипя от злости, я оттолкнула его и быстрым шагом направилась к избушке. Вот же сволочь какая! Ну все ведь умудряется испоганить! Да чтобы тебя местные волки покусали! Блин! Вспомнила, что он и сам волк. Тогда пусть подавится какой-нибудь костью лося или оленя, или кого он там ещё ловит. Живодерище!

Я быстро пошвыряла в чемодан все свои вещи и, таща его за собой, направилась к грунтовой дороге. После обеда буду уже у трассы, а там как-нибудь доберусь и до города.

Шла я уже почти полчаса. Солнце припекало, и чемодан с каждой минутой становился все тяжелее. Долбаная глушь! Чтобы я еще раз на такое решилась… С тихим «хрясь» у чемодана отлетело одно колесо. Ну зашибись! Я швырнула его на обочину и сама села на него сверху. Отдохну немного. Прикрыла глаза и прислушалась. Тишина. Только птички чирикают о чем-то своем, птичьем.

И вдруг послышался новый звук, который быстро приближался. Машина! Кто-то едет! Может, он меня подвезет? Я подскочила и стала всматриваться за поворот, ожидая появления машины.

Красивый черный внедорожник вырулил из-за поворота и приближался ко мне. Я даже не успела поднять руку, как он начал притормаживать, а я разглядела за рулем своего соседа. Ну нет! К нему я ни за что не сяду! Даже если у моего чемодана отвалятся все колесики и идти мне придется в дождь и не пять километров, а пятьдесят. Езжай дальше, зазнавшийся гаденыш!

Но он остановился и вышел из машины, неся в руках мой блокнот. Вот растяпа! Оставила его у реки. Ладно, заберу его, и пусть дальше катится. Я сложила руки на груди и ждала его приближения. Вид у него был уже не такой грозный, и мне показалось, что даже слегка виноватый.

— Ты оставила блокнот, — тон его был примирительным. — Я подумал, что ты захочешь его вернуть.

— Вот так сюрприз! Ты еще и думать умеешь? А не только языком своим молоть. Давай сюда и проваливай.

Но он не спешил мне его отдавать и, подойдя чуть ближе, спросил:

— Когда ты говорила, что использовала меня, ты что имела в виду?

Не хочу я с ним разговаривать. Еще и разъяснять ему тонкости процесса творения своего будущего шедевра. Обойдется! И я, насупившись, молчала, ожидая, когда он отдаст мне мой блокнот.

— Слушай, ну ответь, — попросил он.

Я упрямо молчала и лишь сверлила его презрительным взглядом.

— Я ведь подумал, что мой отец опять подослал ко мне девушку. В июле полнолуние особо сильно на нас влияет и даже слегка сводит с ума. А если нам в этот период приглянется девушка, то она после близости, скорее всего, забеременеет. А мой отец просто помешан на внуках и уже не первый год мучает меня требованиями их появления на свет. Я уже не знаю, куда мне летом уехать, чтобы он меня не нашел и не подсунул одну из этих сомнительных дам, которые готовы родить и оставить ему внука. Понимаешь?

— Твои проблемы меня не касаются, отдавай блокнот и чеши, куда хочешь, — ответила я, не проявляя к нему ни капли сочувствия.

А с чего мне это делать? Меня не заботят его проблемы. И они не оправдывают того, что он повел себя, как свинтус.

— Ну, прости! Я не должен был тебя обзывать! Просто я очень расстроился, потому что, — он ненадолго замолчал и продолжил: — Потому что ты мне понравилась, и мне стало так жаль, когда я решил, что ты не такая на самом деле. Ты, между прочим, тоже не скупилась на эпитеты.

— Ну давай сейчас с тобой еще будем мериться, кто кого сильнее обозвал! — съязвила я. — Не кажется, что мы уже и так достаточно вели себя, словно дети? Да, ты ошибся. Я использовала тебя только в качестве натурщика для своего романа. Больно внешность у тебя, — я замялась, подбирая нужные слова, — колоритная. И, нет, если твой отец и подстроил нашу встречу, то я об этом ничего не знала. И я ещё выскажу ему пару ласковых за мой испорченный отпуск.

Я протянула руку за блокнотом, но он все никак не хотел его отдавать. И я продолжила:

— Давай так: я на тебя не злюсь, ты тоже не злись, отдавай мой блокнот, и мы расходимся в разные стороны и забываем друг про друга. А если случайно где-то пересечемся, то сделаем вид, что мы вообще никогда не встречались. Идет?