— Ну, я думала, ты, как и вчера, отбудешь к своей даме сердца.

— К кому? — не понял он.

— Даме сердца, — повторила я.

— Да я, в общем-то, и не…, - начал он, а потом явно передумал и закончил: — Сегодня я ночую здесь.

— Как хочешь, — равнодушно ответила я, скрывая довольную улыбку. — Выйди ненадолго, мне нужно переодеться и подготовиться ко сну.

— Я отвернусь.

— Нет, выйди, — настаивала я.

— Слушай, ну я ведь и так многое уже видел и даже пробовал, если ты помнишь, — и он опять похабно поиграл бровями, уставившись на меня плотоядным взглядом.

Думал смутить? Не-а, не выйдет.

— Выйди, пожалуйста! — и я уставилась на него серьезным взглядом.

Он нарочито медленно поднялся, кряхтя, надел шлепки и, специально шаркая ногами, вышел наружу, бросив на ходу:

— Давай быстрее.

Буду быстра, как молния, соседушка. И я забегала по избе, судорожно переодеваясь и извлекая муравьев из-под полки. Приподняла край его одеяла и равномерно вывалила их туда. Простите, милые, надеюсь, вы не сильно пострадаете. Но надо же мне как-то проучить этого гаврика? Ароматерапия заглохла, да я и сама чуть от нее не пострадала. Теперь попробуем иглоукалывание, вернее муравьеукусывание. И, довольная, я забралась на свою печку.

Зашедшему соседу пожелала покойной ночи и затихла, прислушиваясь к звукам. Он явно лег на кровать. Под одеяло? Неясно. И я снова прислушалась.

— Ты там в порядке? — донесся до меня его голос. — Боишься? Или нервничаешь?

Да откуда он это взял? Я попыталась успокоить неровно бьющееся сердце. У него что, еще и слух, как у собаки?

— Ну знаешь ли, не каждый день приходится спать в одной комнате с незнакомым мужиком, — съязвила я.

— Ну мы, вроде, не так уж и незнакомы. К тому же, я думаю, ты обо мне знаешь не так мало. Верно?

Да с чего он это взял? Это явно какая-то мания величия в острой форме. Больно мне нужно знать про него больше того, что он скоро отсюда умотает. А он тем временем продолжил:

— А тебя как зовут?

Ну надо же! Вспомнил к концу второго дня знакомства. Поразительная вежливость.

— Никак. Незачем тебе знать. Все равно скоро уедешь.

— А я тут подумал, что, возможно, и задержусь.

В его тоне явно зазвучали заигрывающие нотки, и я очень отчетливо представила себе его наглую улыбочку. Этого мне ещё не хватало!

— Думаю, не стоит, — пробурчала я тихо.

Но он услышал и ответил тоном, которым, наверное, привык очаровывать дам:

— Хорошо, что это не тебе решать, таинственная незнакомка.

— Фу, как плоско. Я спать.

И я сосредоточилась на том, чтобы уснуть. Начала обдумывать идеи книги, прокручивать в голове диалоги и сцены. За этим занятием я всегда хорошо засыпаю. Это лучше всякого снотворного, главное не увлечься и не придумать что-то настолько новое, что пришлось бы вставать и тащиться за блокнотом, чтобы записать столь ценные мысли. Мне это удалось, и вскоре я погрузилась в мягкий сон.

Мне снилось, что я лежу на горячем песке, который обжигает мою спину. Я перевернулась на бок, но ничего не поменялось. Бок тоже горел огнем. Сон потихоньку начал улетучиваться, и я поняла, что мне действительно жарко. Очень жарко!

Села и потрогала печку. Горячая! Кто ее затопил? Зачем? И так ведь тепло. Сколько времени? За окнами едва забрезжил рассвет. Рань несусветная! Я сюда отсыпаться приехала, а не вставать ни свет ни заря. Спрыгнула с печки и увидела, как сосед набивает ее битком дровами, явно намереваясь раскалить докрасна.

— Зачем? — только и смогла я проговорить спросонья.

— Я замерз, — ответил он наглым тоном.

— Э-э, — я даже не нашлась, что ответить.

И тут заметила, что снизу его ноги покрыты красными пятнышками, которые он периодически почесывал. Значит, сработала моя ловушка. И я не удержала улыбку. Зря. Так как подняв взгляд, увидела его сузившиеся глаза.

— Значит, все-таки не зря я замерз.

Ах ты, гаденыш! Так это месть мне за муравьев? И откуда только узнал? Ладно, попробуем сделать вид, что я тут ни при чем.

— Вижу, тебя кто-то покусал, — спросила я с напускным сочувствием. — Как же так, аккуратней нужно быть.

— Какая трогательная забота, — ответил он мне в тон. — Вот не зря я и о тебе подумал, печь натопил, а то, поди, мерзла там на ней?

Мы так и стояли, натянуто улыбаясь и сверля друг друга пронзительными взглядами. Ах так, значит! Война? Да пожалуйста!

— Спасибо, дорогой соседушка! Я ведь и вправду замерзла. А сейчас на ней ещё себе и чайку вскипячу, и даже пирог испеку. Жаль только, что ты на диете и не сможешь его попробовать.

И я улыбнулась ему так широко, как только смогла. Аж скулы свело. Повернулась и спокойно пошла умываться. А пирог я действительно испекла. Из виденной ранее банки старого варенья, соды и муки. Получилась отличная ягодная коврижка по бабушкиному рецепту. Запах от нее стоял просто восхитительный, и я видела, как мой сосед незаметно принюхивается. Можешь даже не мечтать, ни крошечкой не поделюсь!

Уплетая пирог, я даже решила отложить свою ритуальную конфетку в карман. Думаю, пригодится еще мне в течение дня. Мой сосед демонстративно вышел, а я поняла, что он не успокоится. Похоже, ему мое общество здесь ни к чему, так же, как и мне его. Ну что ж, придется мне свой отпуск ещё и отвоевывать. Я вздохнула. Да чтобы этот любитель ходить босиком на шишку наступил и, желательно, сосновую.

Если у нас и был шанс на мир, то после того, как я застала его доедающим мой пирог, которым я рассчитывала полакомиться на обед, этот шанс испарился.

— А ничего такой пирог был, — сказал он, вставая из-за стола. — Только сладкий больно. Я, вообще-то, не очень люблю сладкое.

Мне хотелось заорать: «Так какого лешего ты тогда его ел?» Но это был бы глупый вопрос. Понятно ведь, зачем. Натянуто улыбнулась и спокойно ответила:

— На здоровье, рада, что тебе понравилось.

А вот что меня действительно порадовало, так это то, как на следующий день он летел на пол, пытаясь сделать шаг в прибитых к полу тапках. Он сидел на полу и зло рассматривал остатки своей обуви, которую он так редко надевал. А гвозди я вбила на совесть, штук по пять на каждый тапочек.

— Споткнулся? Ай-я-я-й. Ну нужно ведь аккуратней быть, — сочувственно проговорила я, проходя мимо.

Его злой взгляд не обещал мне ничего хорошего, но я была к этому готова. Я уже поняла его тактику. Он старался нарушить все мои правила, которые я установила. Нагло таскал мою еду, оставлял повсюду немытую посуду, пару раз даже взял мои вещи и использовал их как кухонное полотенце. На это я отвечала исполинским спокойствием, складированием его грязной посуды ему на кровать и мытьем полов его рубашкой.

Все это было детской игрой до тех пор, пока я однажды не вернулась с речки и не нашла на крыльце приколотый зубочисткой фантик от моей конфеты. Огляделась по сторонам и пришла в бешенство. Он съел мои конфеты! По тропинке были выложены и приколоты остальные фантики, и их след вел за угол дома.

Чуть не дымясь от злости, я проследовала по следам за фантиками, на ходу их пересчитывая. Все! Он слопал все мои конфеты! Посмотрела на сарай и увидела на самой верхушке сарая прибитое чучело, облаченное в мою одежду. Ну это уже слишком! Я в ярости сжимала кулаки, и тут мой взгляд упал на огромный топор, которым он все это время колол дрова.

Уперевшись ногой в чурбан, я с большим усилием вытащила орудие и направилась в дом, волоча его за собой по земле. Он отобрал у меня самое ценное, что я привезла с собой, а я заберу его.

Скинув на пол одеяло и матрац, я с огромным удовольствием шандарахнула колуном по кровати. А потом еще раз и еще. Я махала им до тех пор, пока руки не начали отниматься, а кровать не превратилась из сборной в разборную. Мне не удалось ее искромсать так, как того требовала ярость, поэтому открыла дверь и вытащила наружу брусья, когда-то бывшие мебелью.

Чтобы даже шанса не было собрать ее заново, я набрала бересты и запалила огромный костер на поляне подальше от дома. Хорошо горит. Я уже направилась в дом за его подушкой и одеялом, когда заметила, как мой сосед выскочил из леса и быстро приближался ко мне.