Так что Бьерн Соррен скучал, пил чай из своей огромной кружки и украдкой почитывал прихваченный из дома детектив. Как ни странно, детективы он любил, даже несмотря на работу в отделе убийств.

— Тухнешь? — в кабинет влетел Олаф Тромсе, держа подмышкой пару картонных папок.

— Угу, — отозвался Соррен. — Как допрос?

— Теперь будем тухнуть вместе. Собираю все материалы и передаю в суд.

— Пусть уж так. Меньше преступлений — меньше работы, да и в городе спокойнее.

Нет, Бьорн Соррен любил свою работу, но ему бы и в голову не пришло жаловаться, что в Эрнефъялле стали слишком мало убивать.

— На вот, — коллега поковырялся в одной из своих папок и положил ему на стол стопку бумаг. — Свежая макулатурка от Хельги.

— Спасибо.

Сверху лежал свежий выпуск «Гласа Севера», где на первой полосе некий Дитмар Ларсен опять пел оду Управлению и их успехам в борьбе с преступностью. Почему сей журналист так рьяно нахваливал их контору, следователь понимал слабо. Раньше их чаще ругали, чем вспоминали добрым словом. Особенно доставалось шефу Управления. Ирия Райс была жесткой, принципиальной и справедливой женщиной, которую очень многие нечистые на руку горожане хотели бы сместить с этого поста. Но пока это никому не удавалось. А после того, как полтора года назад шеф Райс получила орден за спасение города от нежити лично из рук короля, ее можно было вообще считать неприкосновенной. Соррен, кстати, тоже имел орден. За то, что рисковал своей медвежьей шкурой в городских катакомбах наравне с королевскими спецслужбами.

Мельком просмотрев газету, мужчина отложил ее и вытащил пару плотных листов. Это были ориентировки: одна местная, на мелкого воришку, а вторая общекоролевская. Известный столичный грабитель-рецидивист сбежал во время перевозки в здание суда и теперь был объявлен во всеобщий розыск. Полюбовавшись на истинно бандитскую физиономию со шрамом на лбу и рубленным правым ухом, Соррен хмыкнул:

— Все же хорошо, что мы далеко от столицы. Наш север — последнее место, куда бежит эта шваль.

— Ага. Но я их все равно на стенд повешу.

Олаф отобрал у него ориентировки и прицепил на пробковую доску, прибитую на стену в углу кабинета.

— Будет нам теперь своим видом аппетит портить, — в шутку возмутился следователь.

— Кстати, о видах и аппетите, — вдруг хитро улыбнулся Тромсе. — Ты не отвлекайся, смотри дальше.

Пожав плечами, Соррен вернулся к бумагам. Нашел образец новой заявки на канцтовары, расписание летних отпусков, а потом…

— Приказ о назначении Хелены Юнсен младшим инспектором отдела по расследованию убийств?

— Ага, — совсем разулыбался коллега.

Нет, сам Олаф уже год был как счастливо женат и через месяц собирался стать отцом, так что все его довольство была направлено исключительно на Бъорна Соррена.

А тот откинулся на спинку кресла и тихо вздохнул.

Хелена Юнсен, молоденькая выпускница Равенской юридической академии, полтора года назад проходила у них практику. А полуоборотень был ее куратором. Немного застенчивая, но живая и задорная девушка незаметно покорила его своей любознательность, оптимизмом и добротой. Соррен успел здорово привязаться к ней за те три месяца. Вот только понял это слишком поздно, да и не до ухаживаний тогда было. Они спасали Эрнефъялл от нашествия живых мертвецов. Потом разгребали ворох дел, оставшийся от тех, кто хотел устроить в городе ту кровавую баню. А потом практика Хелены закончилась, и она уехала обратно в Равену, поступать в аспирантуру. И теперь возвращается…

— Так что Соррен, даю тебе хороший мужской совет, — Олаф хлопнул его по плечу, вырывая из раздумий. — Бери дело в свои мохнатые медвежьи лапы, пока ее кто-нибудь не увел. А то ходят тут всякие, вроде Мелвина. Они неплохо сдружились тогда.

Оборотень только поморщился. Дружба Хелены и младшего инспектора из соседнего отдела была одной из причин, заставивших его отказаться от ухаживаний. Соррену показалось, что энергичный молодой парень подходит девушке гораздо больше, чем он — немногословный, сдержанный медведь. Но, кажется, дальше дружбы у них дело не зашло. А сердце так волнующе дрогнуло, когда следователь прочитал на бумаге знакомое имя… Может, судьба дает ему второй шанс?

Ладно, что сейчас гадать? Может Хелена забыла его, может вообще замуж вышла и везет с собой на родину не только диплом аспирантуры, но и супруга. Вот встретятся, когда она придет в отдел, тогда и стоит думать.

Но встреча произошла даже раньше, чем рассчитывал Соррен. Этим вечером он возвращался домой в свой коттеджный квартал, и почти возле самого дома заметил такую знакомую рыжую макушку.

— Хелена? — вырвалось у него.

Та услышала и обернулась. А, узнав мужчину, улыбнулась так радостно, что у него екнуло где-то под сердцем.

— Господин Соррен, это вы! Эй, Ульв, за мной.

Волкообразный пес, которого девушка вела на поводке, лениво повернул большую голову, но послушно пошел к следователю за хозяйкой. А Соррен кашлянул немного неуверенно и спросил, кивая на пса:

— А он не будет нервничать? Животные иногда чувствуют во мне медведя…

— Что вы, — махнула рукой девушка, подходя к нему. — Он только котов терпеть не может. Я вчера была у шефа Райс дома, документы приносила, и ее кот полежал у меня на коленях. Так Ульв потом чуть с ума не сошел. С одной стороны — любимая хозяйка, с другой — ненавистный мяукающий зверь, которого надо гнать куда подальше. И это я еще всю кошачью шерсть заранее счистила.

— Представляю, — Соррен понимающе хмыкнул.

Толстое чудовище по имени Кот считало своим долгом посидеть на коленях у каждого визитера своей хозяйки, обсыпая того короткой серо-белой шерстью. Ирия Райс веселилась, глядя, как ее кот важно заползает на очередную жертву, а жертве только и оставалось, что чесать его за ухом и чистить потом штаны. Но никто не жаловался. Даже Соррен. Их суровый шеф только полтора года назад начала принимать гостей.

— Я раньше не видела вас здесь, — заметила Хелена и тут же смутилась.

— Да, я… — мужчина тоже чувствовал себя как-то странно неловко. — Только полгода назад в этот район переехал. Теперь живу на улице Ульрика.

— О, так мы с вами соседи. Наш дом вон тот, с зеленой крышей.

Следователь посмотрел туда, куда показывала девушка, и улыбнулся. И правда, соседи. Их дома разделяли всего три других коттеджа.

— Будет не скучно на работу ходить, — сорвалось у него с языка.

— Значит, вы уже знаете, что я буду у вас работать? — спросила девушка.

— Да, сегодня увидел приказ.

— Вы не против? — она подняла на него большие зеленые глаза, полные робкого ожидания.

— Конечно, нет, — оборотень чуть не замахал руками.

И как такая глупость ей вообще могла прийти в голову?

— Это хорошо, — еле слышно вздохнула Хелена.

— У-у-у, — так же тихо вздохнул пес.

После долгой прогулки он был весьма голоден и искренне не понимал, почему хозяйка не ведет его домой, а тратит время на разговоры с этим незнакомцем. Незнакомец пах странно: бумагой, лесом и немного звериной шерстью. Запах не пугал пса, но давал понять, кто здесь главный и что ничего вкусного у большого двуного нет. И этот факт возмущал его до глубины собачьей души.

— Что ж, — хмыкнул Соррен, как будто понимая все мысли Ульва. — Не буду вас задерживать.

— До завтра, господин Соррен, — улыбнулась Хелена.

— Да завтра, — не мог не ответить улыбкой тот.

Следующим утром он встал раньше, чем обычно. И завтракал не так спокойно, как обычно. С бутербродом в одной руке и чашкой чая в другой мужчина прохаживался возле кухонного окна, которое как раз выходило на улицу, и постоянно туда косился. Даже не пытаясь оправдывать свой интерес, он внимательно следил за домом с зеленой крышей. И, когда в его дверях показалась Хелена, судорожно дожевал завтрак, схватил мундир и выбежал из дома. Чтобы как бы случайно оказался на перекрестке в то же время, что и девушка.

— Здравствуйте, господин Соррен, — ее улыбка согрела медведя получше, чем суровой летнее солнце.