— Что с тобой? Сидишь вся красная, словно на солнце обгорела?

Дефне приложила ладони к лицу и, не придумав ничего лучшего, ответила:

— Чай слишком горячий, вот в жар и бросило.

— Ну, а как же… Непременно горячий, — закивала головой Тюркан, — я его тебе пятнадцать минут назад налила. Ты вот что, ищи своего дарителя и приводи домой, я хочу на него посмотреть.

Эффектного появления госпожи Нериман во Французском институте никто не увидел и не оценил, там царила доброжелательная, но напряжённо-деловая атмосфера. На вопрос, где можно найти племянника, господина Ипликчи, молоденькая девушка бросила заинтересованный взгляд и, улыбнувшись, предложила проводить женщину на второй этаж. До этого тётушка ни разу не приходила к Омеру на работу, и не потому что не хотела, напротив, ей не терпелось посмотреть место, где он проводил большую часть времени, но куда более её интересовало окружение мужчины, а конкретно, женщины, работавшие вместе с ним. Госпожу Нериман огорчало, что племянник отвергал буквально всех кандидаток на роль невесты, а ведь она их тщательно отбирала, принимая во внимание эффектную внешность, положение в обществе, образование и, конечно же, состоятельность семьи. С её точки зрения, все эти девушки слыли чрезвычайно достойными и выгодными партиями, но так как Омер оставался к ним совершенно равнодушным и после первой встречи не изъявлял желания продолжить знакомство, у неё, в конце концов, закралось подозрение, что его сердце давно не свободно. Госпожа Нериман знала, что племянник выходил в свет тогда, когда этого требовала работа, и вел почти затворнический образ жизни, поэтому она предположила, что, возможно, женщина, пленившая его, работает вместе с ним. Следуя за сотрудницей института, она зорко смотрела по сторонам, прикидывая, кто из попадавшихся ей навстречу девушек мог бы заинтересовать Омера, однако, понять это казалось ей не под силу: вкусов его она не знала, он никогда не афишировал свои любовные похождения, а те девушки, с которыми она его иногда встречала или заставала дома, не укладывались в единый физиологический тип. Она-то мечтала видеть возле него эффектную блондинку, высокую, светлоглазую, с красивыми формами, считая, что полная противоположность смуглому, черноволосому и черноглазому племяннику пойдет на пользу им обоим, выгодно подчеркнув их достоинства.

Господин Ипликчи сидел в кабинете и, нахмурив брови, читал какой-то документ, увидев родственницу, не смог сдержать удивления и некоторой досады, но быстро справился с собой, слегка улыбаясь, пошел ей навстречу и усадил в кресло.

— Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя, тётя. Ты одна? — спросил он, присев на краешек стола.

— Как видишь… — вздохнула женщина, оглядывая рабочее место племянника. — Корай просился со мной, но я решила, что его визит сюда может доставить тебе неудобства. Ты же знаешь, какой он впечатлительный и эмоциональный.

— Впечатлительный? — хмыкнул Омер. — Уж скорее бесцеремонный и слишком эксцентричный.

Нериман закинула ногу на ногу.

— Он гений! Гений фотографии! Ему позволено все. Ну, или очень многое… — поправилась она, заметив, как изменился взгляд мужчины, ссориться с ним сейчас ей было не с руки.

— Так чему обязан неожиданному счастью видеть тебя прямо с утра? — поинтересовался он, примерно догадываясь о цели визита.

— Ты помнишь, я звонила тебе, когда ты уехал в Италию? — дождавшись его утвердительного кивка, продолжила. — Я в этот момент находилась в гостях у своей давней подруги, с которой мы сто лет не встречались, а когда-то, будучи студентками, дружили и даже жили в одной комнате общежития. — она явственно расслышала, как племянник вздохнул, и решила ускорить процесс. — Короче, у неё двое детей, две чудесные дочери, одна твоего возраста, другая моложе на три года, обе красавицы, умницы и всё такое. Они приглашают нас на ужин завтра вечером. Твой дядя пойти не может, так что я подумала о тебе. Ты просто обязан сопроводить меня, будет совершенно неприлично, если я пойду туда одна.

— А кто тебя сопровождал в тот раз? — улыбаясь, Омер смотрел на тётушку, не ожидавшую подобного вопроса.

Она слегка растерялась и по привычке оттянула уголок глаза, словно пыталась предупредить начинавшийся нервный тик. Это была обычная уловка, которую все домашние и ближайшее окружение хорошо знали. После этого следовала, как правило, жалоба на невыносимую головную боль, непонимание близких, и всё заканчивалось тем, что Нериман нервно требовала к себе Мине, чтобы та массировала ей плечевую зону и запястья рук, помогая привести в порядок расстроенные нервы хозяйки.

— Первый раз, первый раз… — с недоумением повторила она. — Какой ещё первый раз… Ах, да, но это был быстрый визит, не предполагавший официального приглашения. Мы просто встретились, когда я делала шопинг. — женщина произнесла это слово на английский манер, позабавив Омера, она любила иногда щегольнуть знанием пары иностранных слов.

— Должен тебя огорчить, но вся неделя у меня расписана от зари до захода солнца. У нас юбилей, приезжает много гостей, и я, естественно, как и все здесь, буду очень занят. — он пожал плечами, ничем не показывая своего удовлетворения удачно сложившимися обстоятельствами. Омер давно устал от этих бесполезных смотрин, но обижать родственницу ему не хотелось, всё-таки дядя и тётя были родными людьми, принимавшими участие в его судьбе и поддерживавшими его, когда отношения с дедом зашли в тупик. Именно поэтому он был так снисходителен к выкрутасам госпожи Нериман и длительное время довольно терпеливо сносил её женские хитрые попытки связать его узами брака.

— Мы можем перенести обед на выходные дни. — сдаваться она не собиралась.

— Думаю, тебе не стоит больше забивать себе голову моими проблемами. Уверяю, я и сам могу о себе позаботиться. — мужчина улыбнулся и, чтобы закончить тему, спросил. — Могу я пригласить тебя в кафетерий выпить чашечку кофе?

Нериман внимательно оглядела племянника.

— Кофе я и дома выпью. А раз уж я здесь, не мог бы ты показать мне здание, вернее этот твой институт, рассказать, чем он занимается и прочее. На небольшую экскурсию для меня ты найдешь время?

Омер согласно наклонил голову.

— Конечно, пятнадцать минут свободного времени у меня есть. — и он придержал дверь, ожидая, когда она выйдет из кабинета.

Госпожа Нериман, женщина за пятьдесят с хвостиком, приятная во всех отношениях для тех, кто был с ней мало знаком, имела всё ещё красивую, эффектную внешность и, благодаря неустанным заботам специалистов салонов красоты, выглядела моложе своих лет. Остановив когда-то свое внимание на Неджми Ипликчи, который до сих пор думал, что их встреча произошла случайно ‒ до чего умные мужчины бывают наивны! ‒ она приложила максимум усилий, чтобы отвадить от него назойливых поклонниц, метивших на место в его сердце и на бесконтрольный доступ к состоянию его семьи. Может быть, ей не доставало ума, как её старшей сестре, например, зато в избытке имелось то, что называлось женской хитростью.

Она родилась в семье среднего достатка, где именно старшая дочь была центром мироздания, очень умная, с прямым и волевым характером девочка показывала удивительные успехи в обучении, поэтому родители возлагали на неё большие надежды. С отличием закончив школу, сестра поступила в университет, где обучалась на грант благотворительной организации. Нериман же родилась, словно в противовес, и была полной противоположностью кумира матери и отца, очаровательная, лукавая, милая мордашка девочки много раз помогала ей выпутываться из неприятных, даже щекотливых ситуаций, куда заводил её взбалмошный характер, с детства склонный к плетению разного рода интриг. В компании друзей она со всеми пребывала в хороших отношениях, умудряясь всех перессорить между собой, но оставаясь при этом вне подозрений. Отец любил её, потому что Нериман напрямую никогда не противоречила, умела вовремя приласкаться, особенно, когда ей нужно было что-то получить взамен, но мать, мудрая женщина, прекрасно считывала уловки и заходы своей младшей дочери и часто тревожилась за неё, понимая, что, однажды, подобные способности и особенности характера могут вовлечь её в беду. Она несколько раз пыталась говорить об этом с уже подросшей дочерью, но та только улыбалась и, обняв мать, тихо ворковала у её плеча, уверяя, что она не так глупа, как многие думают, и что у неё есть вполне чёткий план по обустройству своей жизни.