— Что ты здесь делаешь, да ещё в такой поздний час? — прошептала она, оглянувшись по сторонам.

— Ждал, когда ты вернёшься. — ответил он, чувствуя себя на удивление спокойным от того, что всё возвращалась к прежнему ритму.

— Ждал здесь? — Дефне широко открыла глаза.

Омер поколебался, стоит ли рисковать правдой, ему не хотелось выглядеть глупым ревнивцем в её глазах.

— Постоял немного у ресторана, думая, что ты скоро выйдешь, и я отвезу тебя домой. Потом решил перехватить тебя здесь. — схитрил он, не желая признаваться, что провел несколько часов в её ожидании.

— Понятно. Но ты мог бы просто позвонить. — она по-прежнему шептала.

— Наверное… Но хотел убедиться своими глазами, что ты в порядке и благополучно вернулась домой.

Мужчина хотел снова обнять её, но она отступила на шаг назад.

— Мне пора, время позднее. Пожалуй, завтра я не приду в институт, возьму день, чтобы разобраться с делами и со своими заказчиками.

— Разумное решение. Я позвоню завтра, и мы утрясём остальные, ещё нерешённые вопросы. Сейчас слишком поздно их обсуждать. Иди отдыхать. — ему нестерпимо хотелось поцеловать её, но Дефне отступила ещё на два шага, пожелала спокойной ночи и, открыв дверь ключом, бесшумно проскользнула в дом.

Омер постоял ещё с минуту, глядя, как в её комнате зажёгся неяркий свет, улыбнулся и перевёл взгляд на небо, звёзды мерцали, переговариваясь между собой и до смертных, хрупких существ, смотревших на них со своей планеты, им не было ровным счётом никакого дела. Он медленно вернулся к машине, умиротворённый и совершенно счастливый, жизнь возвращалась… Сегодня мужчина понял, что все его сомнения, желание предоставить Дефне полную свободу выбора, не имеют смысла, он любил её так сильно, что мысль о разлуке или о том, что она может полюбить другого, причиняла боль и была просто нестерпимой. Он пойдет на этот званый ужин, так предусмотрительно организованный тётей, и представит её всем, как свою невесту.

Однако выспаться на следующий день Дефне не удалось, сначала Пчёлка, привыкшая к раннему пробуждению в посёлке, где дом тетушки Ёзге просыпался с восходом солнца, разбудила сестру совсем незначащим вопросом. Потом перед утренней сменой в кафе за советом явилась Нихан, влюблённые уже успели повздорить, и теперь Сердар держал молчаливую паузу, а подруга в отчаянии ждала, что это станет концом их отношений и планов. В довершении всего с упреками о недостойном поведении «девушки на выданье» пришла Тюркан.

— Бабушка! — с тихим отчаянием проговорила внучка. — Я очень стараюсь поспать ещё хоть немного, хоть часика два, но мне все мешают. — в её голосе появились жалобные нотки. — Что я вам всем сделала, что вы меня беспрестанно мучаете?

— Да, кто тебя мучает-то? — возмутилась женщина. — Гуляешь ночи напролёт, когда давно должна была бы спать в своей кровати, а теперь винишь почему-то остальных. Люди проснулись и пошли по своим делам, и ты давай вставай. Какой стыд!

Девушка нахмурилась.

— Кто тебе сказал, что вчера я гуляла? Прощальный ужин стал продолжением работы с французами, я же предупреждала тебя.

— Ужинать по пять часов? — Тюркан качала головой. — Да, где это видано? И что скажет твой жених, если узнает?

Недовольно хмурясь, Дефне села в кровати.

— Во-первых, он не жених, а во-вторых, он знает и, в отличие от тебя, никаких разносов мне не устраивает.

— Что значит не жених? — Тюркан подошла ближе. — Мужчина без приглашения приходит к девушке в дом, на глазах у всех нежничает с ней и не жених? Тогда кто? — она казалась искренне возмущённой.

Девушка поняла, что сейчас улыбающееся лицо Селима вновь всплывёт в памяти бабушки, и пошла на попятную.

— Ну, то и значит… — примирительно заговорила она. — Официально же он мне предложения не сделал, дело ограничилось общими разговорами.

— О чём? — Тюркан села к ней на кровать и, похоже, приготовилась слушать, а Дефне не знала, как выйти из положения, поскольку сказать, в принципе, ей было нечего.

— Ну, бабушка! О том о сём… — с отчаянием воскликнула она. — Мне неудобно об этом рассказывать. — но лучше бы она этого не говорила.

Женщина с подозрением взглянула на неё.

— Так, так, так… Я надеюсь, ты ведёшь себя достойно и не окажешься в положении своей матери?

— Вот к чему ты сейчас о ней заговорила? Мать здесь абсолютно не при чём. — с укором взглянула на неё внучка.

Тюркан вздохнула и вдруг согласилась.

— Да, знаю я… Просто напоминаю, что потерянная девушкой честь назад не восстановится. Что бы там ни говорили… — примирительно похлопала по руке Дефне и пошла к дверям, бросив на ходу. — Спускайся завтракать, всё равно не спишь.

Девушка вновь легла, сладко потянувшись всеми жилками, слова бабушки уже запустили цепочку размышлений на этот счёт. Ну, вот ей двадцать один год, а она до сих пор девственница, обнажённого мужчину ни разу не видела, уж не говоря о чём-то другом. Хотя многие её ровесницы, да та же самая Мелек, смотрели на так называемую честь девушки, как на архаизм, намекая на то, что уж если она этим так дорожит, то всегда есть способы заняться сексом, не теряя этого основного девичьего козыря. Но в силу природной стыдливости Дефне избегала подобных разговоров и не желала слушать подробностей или советов, казавшихся ей постыдными, считая, что только полюбив всем сердцем, найдя того самого, единственного, одного и на всю жизнь, можно отдать ему всю себя. Девственность без чистоты казалась ей обманкой, пустой оберткой от давно съеденной конфеты, и обе её подруги придерживались похожей точки зрения.

Поняв, что уснуть не удастся, она позавтракала и занялась шитьём, оставалось собрать на смётку детали костюма одной из заказчиц и можно было приступать к раскрою платья для матери невесты. Госпожа Сезен выдавала замуж последнюю из трёх своих девочек, месяц назад праздновали помолвку её девятнадцатилетней дочери с ровесником, хорошим, работящим парнем из их квартала. Материал, который она принесла Дефне, ужаснул молодую портниху: фиолетовый, какого-то ярко-ядовитого оттенка, обильно расшитый блёстками и абсолютно синтетический он трещал под пальцами. К тому же дату свадьбы назначили на май будущего года, и девушка тут же представила, как некомфортно станет ощущать себя уже немолодая женщина в этом закрытом платье, да ещё и с длинными рукавами в почти летние дни месяца. Да она, бедная, просто сопреет в нём! Дефне попыталась отговорить заказчицу, напомнив о температуре воздуха, и предложила ей облегчённый, почти летний вариант, который позволил бы телу дышать через синтетику, кроме того, с хорошо сохранившейся для её возраста фигурой мать невесты могла бы позволить себе более смелую и стильную модель. Но та стояла на своём и, вздохнув, девушка быстро набросала дизайн обычного, скучного, длинного платья, на котором так настаивала женщина.

К вечеру позвонила Бельгин.

— Наконец-то, ты в Стамбуле! — обрадованная возвращением подруги Дефне выразила свою радость громче, чем обычно. — Как отдохнули?

— Просто чудесно! — девушка говорила спокойно, словно они расстались только вчера. — Я привезла тебе подарок, надеюсь, он понравится.

— Конечно, он мне уже нравится, если только это не что-то слишком дорогое, как в прошлый раз. — осторожно ответила заинтригованная Дефне.

Не отвечая прямо на её вопрос, Бельгин уточнила.

— Мы завтра увидимся?

— Я работаю каждый день в институте с двух до шести вечера. Некоторые из наших тоже остались, но работают не в здании, а в кампусе. А ты что планируешь делать?

— Не знаю. До конца августа осталась меньше недели, я могла бы составить тебе компанию. Но если моя помощь там не требуется, в другое место не пойду, останусь дома. — не раздумывая, ответила она. — А кто это может решить? Госпожа Селен?

— Она во Франции, её замещает Омер, так что полагаю, это зависит от него. — ответила Дефне и, взглянув на часы, добавила. — Вот только рабочий день в институте закончен, но ты можешь позвонить ему на рабочий сотовый. Он у тебя сохранился?