Омер почувствовал злость на Ханде, сделавшей грубую попытку вернуться в его жизнь и почти разрушившую то, чем он дорожил. Пожалуй, это качество её характера осталось неизменным: эмоции и желания других людей не имели в её глазах никакой ценности, и чтобы получить желаемое, она с лёгкостью давила всех на своём пути. Как он мог влюбиться в неё тогда, да ещё так сильно, что был готов разрушить свою жизнь после её исчезновения? Слепой дурак! Теперь по этой причине его гармоничные отношения с Дефне оказались нарушены, они порознь, и неизвестно, когда и с какого момента их история возобновится. Допив кофе и закрыв двери, мужчина поднялся наверх, не зная, чем себя занять, звонить родным не стал, потому что это вызвало бы шквал вопросов, на которые ему совершенно не хотелось отвечать, возможно, завтра он заедет на работу справиться о делах в институте. Почти весь персонал находился на каникулах, но дежурные работники оставались на местах, отвечая на звонки и решая вопросы, если те находились в их компетенции. Самое лучшее, что он мог сделать прямо сейчас ‒ написать письмо Дефне, первое в серии многих других, и с этого момента каждый раз, открывая почту, станет ждать с замиранием сердца её ответа.

Жемчужина моя,

я вернулся в Стамбул, поскольку с твоим отъездом делать в Пуатье мне было нечего. Очень горько осознавать, что дни, которые мы могли бы провести вместе, закончились для нас таким разочарованием из-за моей скрытности и нашей общей неспособности договориться. Поверь, я очень сожалею об этом. Мои чувства к тебе никто и ничто не может изменить, ты главный человек в моей жизни, и своё будущее я связываю только с тобой. Мы обручились, и мне хочется надеяться, что кольцо до сих пор находится на твоей руке, полагаю, что из-за произошедшего наша помолвка немного сдвинется, скажем, на февраль или март месяц, но свадьба, как и запланировали, состоится после получения диплома.

Я знаю о твоём страстном желании поступить на дизайнерские курсы и не стану препятствовать тебе в этом, более того, ты получишь от меня любую помощь, какая тебе потребуется. В доме есть свободная комната, в ней можно оборудовать твою мастерскую, и я уже знаю, каким будет мой свадебный подарок, но не стану говорить заранее, пусть это останется для тебя приятным сюрпризом.

Дефне, если бы ты знала, как я тоскую по тебе, как мне тебя не хватает…

Может, мы всё-таки сможем увидеться на Новый год или сразу после него? Если только ты сделаешь намёк, где я мог бы тебя найти ‒ я тут же приеду.

Подумай об этом!

Люблю тебя больше жизни.

Всегда твой Омер.

Никаких достопримечательностей в поселении рядом с замком Дефне не обнаружила, она спокойно побродила по тихим, немноголюдным улочкам со столь типичной для провинциальных французских городков архитектурой, слегка перекусила в одном из небольших кафе, вызвав интерес у его завсегдатаев, и купила в бакалейной лавке кое-что для ужина. То, ради чего туристы сюда приезжали, находилось за пределами Шиссе-ан-Турен, конечно, если бы она была здесь с Омером, он, наверняка, составил бы программу, и они успели бы объездить все самые интересные музея и замки, например, Амбуаз, находившийся всего в восемнадцати километрах от Шато де Шиссе. Но сейчас она приехала одна, машину водить не умела, да и, честно говоря, не испытывала никакого желания осматривать что-либо, все её мысли крутились вокруг Омера и семьи де Блосак.

Возвратившись в отель, девушка устроилась на кровати с компьютером, намереваясь проверить почту и дать знать о себе родным и подруге. Его письмо обнаружила сразу же, страстный и напористый стиль затронул струны её души. Значит, он вернулся домой, оставив Синана и его спутницу в Пуатье встречать Новый год… Интересно, та женщина последовала за ним, осталась во Франции или вернулась восвояси? Она читала и перечитывала это короткое, дышащее тоской послание, не планируя отвечать, но и закрыть его никак не решалась. Рассказ госпожи Селен о потерянной любви потряс её больше, чем она хотела себе в этом признаться, в памяти всплывали её слова о том, что из-за глупой гордыни по причине, которая может оказаться незначительной через небольшой промежуток времени, можно потерять любовь всей жизни и жалеть об этом все оставшиеся дни.

Дефне представила, как другая женщина займёт место в сердце Омера, и его чёрные глаза загорятся нежностью и страстью при взгляде на её лицо, как та незнакомка, станет хозяйкой в его доме, с ней он разделит каждый свой день и постель, как та женщина станет касаться его обнажённого тела, при воспоминании о котором у неё перехватывало дыхание, а потом, однажды, та, другая подарит ему детей. Ей стало невыносимо больно, так больно, что, застонав, она неожиданно заревела в голос. Как же жить ей, если это случится? Второго Омера нет, ни с кем она не сможет пережить что-то подобное, потому что никто с ним не сравнится. Уткнувшись в подушку, девушка безутешно рыдала, представляя свою жизнь без него и его жизнь с женщиной, которая её заменит. Взгляд упал на монитор компьютера, где всё ещё «висело» его письмо, шмыгая носом, она вытерла лицо, мокрое от слёз, и вздохнула. «Опять я реву… Ничего же ещё не произошло… Вот его письмо… Я же не разорвала пока наших отношений». Подобие улыбки мелькнуло на бледном личике. «Вот же, он всё ещё называет меня главным человеком в его жизни и строит планы на будущее, значит уверен, что мы останемся вместе». Дефне села поудобнее, скрестила ноги и, уставившись в компьютер, несколько раз глубоко и прерывисто вздохнула, вспомнив, сколько боли читалось на лице всегда сдержанной госпожи Селен, когда та рассказывала о своей потерянной любви, и насколько грустными оставались её глаза при прощании. Наверное, ей было непросто обнажать свою душу перед малознакомым человеком, девушкой, не имевшей жизненного опыта, но она пошла на это, чтобы помешать ей совершить ошибку, которую сама когда-то допустила и от последствий которой страдала до сих пор.

Но прежние сомнения вновь подняли голову: а что если, утаив обручение с Ханде, он скрывает и вновь вспыхнувшее чувство к ней? Она нахмурилась, и глаза тут же увлажнились. «Твои подозрения нелепы! Он мог бы просто оставить тебя, уехать с этой женщиной, а не бегать за тобой по городу, как юнец, не искать встреч, не писать таких слов в ожидании твоего возвращения», — кричал ей здравый смысл, голос сердца говорил о том же, но его она игнорировала. За исключением этого крайне неприятного для неё обручения с Ханде её возлюбленный не был замечен в обмане, так имеет ли она право сомневаться в его честности и искренности обещаний? Голова шла кругом…

В отеле было время ужина, ей захотелось пройтись и, одевшись, Дефне спустилась вниз, на рабочем месте администратора находились два охранника службы безопасности.

— Решили подышать воздухом? — приветливо спросил Гастон.

Дефне кивнула.

— А смена Николя закончилась? — уточнила она, потому что весь день ожидала, что краевед предложит ей посетить номера, закрытые для постояльцев отеля.

— Нет, он здесь, разбирается с проблемами клиентов. — ответил мужчина и, чуть помедлив, тихо уточнил. — Вы сегодня никуда не заглядывали?

— Нет. — она сразу поняла, что имелось ввиду. — А есть интересные места? Вы хотите мне что-то посоветовать?

Гастон оглянулся на напарника, который со скучающим видом разглядывал постояльцев, выходивших из зала ресторана, и понизил голос почти до шёпота.

— В вашем же крыле, как выйдете, повернёте налево и до конца коридора. Да, в Рождество у нас почти повсюду неординарные вещи происходят.

— Не то, чтобы меня это очень волновало… Если честно, я в этом деле только из-за семьи де Блосак. А что за неординарные вещи?

— Мелкие шалости, например, свет мигает ‒ гаснет ‒ включается, на кухне сыпучие продукты из контейнеров исчезают, вода из кранов начинает произвольно течь, сегодня вот ёлка пострадала.

— Ёлка? — удивилась девушка. — Каким образом?