— Что планируете делать после свадьбы, Дефне? — отпив из бокала, наконец, заговорил дед.

Она взглянула на напряжённого жениха.

— Наша совместная жизнь не изменит моих планов. Закончу университет, найду работу и продолжу учиться дальше.

— А будущий муж с этими планами согласен? — откинувшись на спинку стула, Хулюси смотрел на внука.

— У неё есть мечты, препятствовать не стану, наоборот, поддержу. — ответил Омер и ободряюще улыбнулся ей.

— Говоря об учёбе дальше, собираешься заканчивать магистратуру? — искоса взглянув на жену, спросил Неджми.

— Нет, я имела ввиду другое обучение. У меня неплохо получается конструировать и шить одежду для полных женщин, хочу закончить дизайнерские курсы. — пояснила она.

— Они платные? — вопрос Нериман прозвучал с явным намёком.

— Конечно. Но я шью на заказ и не упускаю другие подработки, так что накопленных денег хватит на их оплату.

— Некоторые современные женщины ведут себя странно. Разве выйдя замуж, жена не должна заботиться о ведении хозяйства и удобствах мужа? Он должен приходить с работы в чистый дом, где его ждёт вкусный ужин, и видеть красивую, ухоженную жену в хорошем настроении. А когда родятся дети, кто же станет заниматься их воспитанием? — женщине очень хотелось поставить на место эту выскочку.

Омер ответил за Дефне.

— У каждой семьи есть своё видение этого вопроса. Брак не должен хоронить надежды и планы обоих супругов, у них могут быть разные интересы. В идеале, двое близких людей должны поддерживать друг друга, развиваться и двигаться дальше.

— Мудрость женщины заключается в умении сохранить семью, а обеспечивать её должен муж. — настаивала Нериман. — Два или три образования не придадут привлекательности в глазах мужчины. — и, прищурившись, она впилась в лицо девушки.

В ответ та быстро вскинула брови, но возражать не стала, понимая, что спор бесполезен, и каждая останется при своём мнении, по-видимому, у будущих родственниц не найдётся точек соприкосновения.

Во во время смены блюд, Хулюси вдруг обратил внимание на кулон.

— У тебя очень красивое украшение, девочка. Жених подарил?

Она замялась, решая, какой вариант ответа будет предпочтительнее в данной ситуации, и уже почти решилась выдать версию подарка, но передумала, увидев иронию во взгляде Нериман.

— Нет, господин Ипликчи, это фамильная драгоценность, передаётся по женской линии.

Мужчина удивился.

— Вот как? Можно посмотреть? — и когда девушка, сняв кулон с шеи, передала его через Омера, он одел очки и пару минут с интересом рассматривал овал. — Золото, причём старинное, работа тонкая. — наконец, изрёк он. — Внутри что-то есть? — когда девушка кивнула, удовлетворённо улыбнулся. — Я сразу догадался. — держа раскачивающийся кулон за цепочку, открывать его не стал, но спросил: — Сколько же лет этой штучке?

— Полагаю, больше трёхсот.

Её заявление вызвало бурную реакцию.

— Ого! — удивился дед.

— Можно взглянуть? — Неджми протянул руку за кулоном.

— Какая наглая чушь. — безапелляционно заявила женщина.

— Тётя, осторожнее. — предупредил молчавший до этого времени Омер. — Ты обвиняешь мою невесту во лжи?

— Имею полное право выразить сомнение. — она заёрзала на стуле под внимательным взглядом свёкра. — Хотелось бы услышать фантастическую историю о том, каким образом у турецких крестьян оказалась эта вещица восемнадцатого века.

— Тётя! — повысил голос племянник, и на скулах заходили желваки.

— Могу ответить. — не повышая голоса, заметила Дефне, в отличие от жениха она излучала спокойствие. — Я не сказала, что эта вещь перешла мне от деревенских родственников.

— Вот как… Всё становится только интереснее. — женщина чувствовала приближение скандала и, раскинув паруса, неслась к нему, не обращая внимания на предупреждающее покашливание мужа. — Мы внимательно ждём продолжения сказки… Полагаю, сейчас вы нам поведаете, что являетесь наследной принцессой какой-нибудь исчезнувшей королевской династии. Может даже французской? Кажется, вы ездили туда недавно…

— Прекрати… — прошептал Неджми, видя, что Омер готов взорваться.

— Нет, не королевской. — склонив голову набок, мягко парировала девушка. — Но французской, разделившей печальную судьбу аристократов во времена Террора, если вы понимаете, что я имею ввиду.

Нериман никогда не интересовалась историей и не знала, о чём говорила девушка, зато почувствовала в, казалось бы, безобидных словах плохо скрытую иронию и намёк на её невежество.

— Ну, надо же! Как же нам теперь обращаться к девчонке, выросшей на улице?

— Ваше сиятельство. — совершенно серьёзно ответила Дефне.

— Ну, всё… — Омер встал и потянул за собой невесту. — С меня довольно. От тебя, тётя, наивно было ожидать другого поведения. Очевидно, я нанёс глубокое личное оскорбление, отвергнув всех этих безмозглых дурочек, которых ты ко мне присылала. — взглянул на Неджми. — Я надеялся на твоё понимание… — посмотрел на деда. — Полагаю, ты прекрасно знал, как закончится этот семейный, с позволения сказать, обед. — глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться хоть немного. — Знаете, я обойдусь без вашего благословения и участия в моей жизни. — взяв Дефне за руку, он направился к выходу.

— Омер. — дед повысил голос. — Разве, я чем-то оскорбил твою будущую жену? — перевёл взгляд на девушку. — Я доволен твоим выбором, вернитесь за стол, уйдёт моя невестка, которая в моём доме оскорбила моего гостя.

Нериман испуганно завращала глазами.

— Я, папочка? Но почему? Эта девица, непонятно откуда взявшаяся… Я хотела открыть вам глаза… — несвязно забормотала она.

— Довольно. — пожилой мужчина поднял руку, прерывая поток её слов. — Неджми, проводи жену. Сам, если хочешь, можешь остаться.

Его сын тяжело поднялся и ухватил женщину за локоть.

— Мы пойдём. — проходя мимо молодых людей, задержался. — Омер, Дефне, я прошу прощения за глупость и бестактность жены. — он подтолкнул её вперёд, хотя она, бормоча оправдания, делала попытки повернуться к Хулюси Ипликчи.

Омер взглянул на Дефне, и, прочитав в её глазах согласие, они медленно вернулись за стол.

Нериман громко возмущалась по пути домой, но муж не вслушивался в поток обвинений, хорошо зная, что виноватыми окажутся все, кроме неё самой. Он испытывал горький стыд за то, что подвёл племянника, опасавшегося именно такого развития событий по причине нелепого снобизма его жены. Мужчина искоса взглянул на неё, отметив красные пятна на лице, ухоженные руки с наманикюренными ногтями нервно мяли платок, она всхлипывала, поднося его время от времени к внешним уголкам глаз, но делала это крайне осторожно, чтобы не размазать туш и подводку. Всё это он видел уже не раз и, честно говоря, был сыт этим по горло, Неджми часто спрашивал себя, куда делась та милая, забавная девушка с наивным чистым взглядом голубых глаз, в которую он однажды влюбился, и от которой буквально за несколько лет семейной жизни почти ничего не осталось. Мужчина заранее знал, что дома она станет разыгрывать роль жертвы, ожидая к себе сочувствия и повышенного внимания, последуют жалобы на невыносимую головную боль, начнётся нервный тик, не исключено, что придётся вызвать врача… Когда-то он волновался за жену, пугался этих приступов и готов был сделать всё для её спокойствия и мирной обстановки в доме, но уже давно не вёлся на подобные манипуляции, переложив «почётную» обязанность заботиться о женщине «на грани нервного срыва» на плечи Мине, каким-то чудом задержавшейся в их доме дольше остальных помощниц по хозяйству. Время страстной любви к хрупкой блондинке прошло, привычка, привязанность и общий дом с налаженным бытом, да горячо любимая, единственная дочь ‒ вот пожалуй всё, что держало его возле женщины, недостатки и вздорный характер которой, казалось, усугублялись из года в год.

Не скрывая своего раздражения, Нериман нарочито громко хлопнула дверцей машины и, влетев в дом, тут же застонала и рухнула на диван, сжав виски руками.