Нериман пол-года мужественно корпела над учебниками ‒ в первый и последний раз в своей жизни ‒ и героическими усилиями поступила в университет единственно для того, чтобы быть своей в студенческой среде, где намеревалась найти себе подходящую партию. Получить образование и специальность, а потом работать где-нибудь за сущие копейки никогда не входило в число её жизненных установок, к тому же девушка не планировала задерживаться в университете более чем на год, считая, что этого времени ей будет достаточно, чтобы осмотреться и наметить подходящего кандидата в мужья. Она не пропускала ни одной студенческой тусовки, больше слушала и наблюдала, чем говорила, выбрав, наконец, достойного, с её точки зрения, парня, симпатичного старшекурсника Неджми, одного из двух сыновей богатой семьи Ипликчи. По части плетения интриг этой милой светловолосой девушке с широко распахнутыми голубыми глазами равных не было, и студентки, из числа ближайшего окружения Неджми, скоро убедились в этом, так и не поняв, почему весёлый, общительный парень, любитель женского общества, прекращает общение с ними. Наконец, в один из вечеров, Нериман сочла поле достаточно расчищенным и по «чистой случайности» пролила свой напиток на светлый костюм Ипликчи. Растерянность и огорчение, проступившие на её красивом, почти детском личике было трудно передать словами, а крупная слеза, выкатившаяся из чистых голубых глаз, добила чувствительного парня. Он принялся успокаивать первокурсницу, так неловко оказавшуюся в непосредственной близости от его дорого костюма, и даже проводил домой.

Способов, которыми Нериман завоевывала избалованного вниманием Неджми, разворачивая перед его ничего не замечающими глазами великолепные, хитроумные комбинации, хватило бы не на один учебник. Она была интриганкой по натуре, по призванию, возможно, родилась с этим, как рождаются с определенным набором физических характеристик, но при этом, никто не мог назвать её холодной, черствой или бездушной женщиной. Она любила мужа, обожала дочь и очень ценила тот комфорт, положение в обществе и безбедное существование, которые дал ей брак с одним из сыновей Ипликчи. Выйдя за него замуж, Нериман с головой погрузилась в женские дела: вела домашнее хозяйство, воспитывала ребенка и неустанно работала над сохранением своей красоты и над тем, чтобы удержать любвеобильного стареющего мужа от опрометчивых историй с молодыми барышнями, грозившими разрушить с трудом завоёванное женское счастье. Но к Омеру она испытывала нежную привязанность, гордилась его успехами и искренне желала, чтобы тот, наконец, создал семью с достойной девушкой, вот только у тёти и племянника сильно отличалось представление о том, какой должна быть его спутница жизни.

Бельгин подвезла Дефне к дому и тут же уехала, просто кивнув Исо и Сердару на их приветствие. Согласно предварительному графику, озвученному Омером, время работы девушек в институте на следующий день ограничивалось тремя часами, с пяти до восьми вечера. В это время основной персонал покидал здание, и на рабочих местах оставались только сотрудники, обслуживавшие курсы французского языка, да дежурная, назначенная госпожой Селен на случай непредвиденных ситуаций при заезде гостей на юбилей.

Дефне наскоро поужинала, избегая смотреть в глаза Тюркан, и поднялась наверх, торопясь успеть раскроить и начать смётывать платье для постоянной заказчицы с соседней улицы. Моложавая женщина осталась вдовой с двумя сыновьями, поддержки и внимания мужчины ей сильно не доставало, и она очень хотела, чтобы в доме появился хозяин, муж и отец для растущих мальчиков. Как любая женщина, она полагала, что шансы на новое замужество возрастут, стоит лишь начать уделять больше внимания своей внешности, однако лишних денег в доме не водилось, и сходить к парикмахеру или купить себе обновку означало вынуть деньги из тщательного спланированного бюджета. Знакомая порекомендовала ей Дефне, представив её, как отличную портниху, шьющую недорого стильные вещи, получив о ней похожие отзывы из других источников и увидев, как выглядят работы девушки на далеко не безупречных фигурах женщин, она решила, что они стоят тех денег, которые портниха обычно запрашивала за свой труд. Для начала вдова заказала лёгкое домашнее платье, осталась очень довольна и мало-помалу обновила весь свой гардероб. Ей нравилось, что молодая девушка внимательно выслушивала пожелания, делая параллельно набросок модели и ухватывая самую суть, а затем незамедлительно предлагала крой, выгодно подчёркивающий отдельные части тела и скрывающий то, что показывать совсем не хотелось. Одежда, сшитая Дефне, действительно очень шла ей, на работе её стильные платья и костюмы бросались в глаза, мужчины делали комплименты, а женщины интересовались, прежде всего, именем портнихи и стоимостью. Таким образом, заказчица с соседней улицы оказалась ходячей рекламой, отличной моделью с нестандартной фигурой, наряды которой говорили об умелом дизайне и отличном исполнении.

Тюркан, пришедшая в комнату внучки, некоторое время молча наблюдала за её работой.

— Дочка, ты набрала слишком много заказов. — заметила она, неодобрительно качая головой.

Не отрываясь от раскройки и чуть сдвинув брови в ответ на замечание бабушки, Дефне ответила.

— Если ты знаешь, где лежат наши накопления, покажи мне это место, и я верну половину тех заказов, которые обязалась сделать за месяц. Кстати, у Сердара вчера был день зарплаты, он отдал тебе деньги на продукты? — и кинула на бабушку быстрый взгляд, женщина направилась к дверям, медля с ответом. — Ты куда? — внучка прекратила работу. — Бабушка, я задала вопрос и, судя по тому, как ты засуетилась на выход, денег от него ты не получила.

— Нет, он дал… немного. — возразила Тюркан, понизила голос и почти прошептала: — Сказал, что остальные откладывает… Намекнул, что пора жизнь менять, а серьёзные намерения потребуют денег. — она улыбнулась. — По-моему, его пробило.

— Ага. — скептически заметила Дефне. — Он тебе ещё не то расскажет, чтобы деньги не давать. Ну, в самом деле, почему ты так легко покупаешься на его россказни? Какие серьёзные намерения? — она вдруг рассмеялась. — Усы не сбрил, даже не подстригся. Как думаешь, мать Нихан примет его всерьёз с такой физиономией? Едва ли… Думаю, и на порог не пустит.

— А ты не спеши, не спеши… — назидательно произнесла бабушка. — Ты же знаешь его, быстро он ничего не делает.

— Ну да, ну да. — закивала головой девушка. — Быстро он только ест и бегает от серьезных разговоров.

Тюркан махнула рукой.

— Да, не придирайся ты к нему! Ты мне лучше скажи, что с твоим претендентом?

— Ты сейчас о ком говоришь? — искренне удивилась Дефне.

— Не знаю о ком, в том-то и дело. — вдруг пошла в наступление бабушка. — Про букет уже забыла? Я же сказала, чтобы ты нашла того, кто цветы прислал и привела познакомиться.

— Я не знаю, кто это сделал. — устало ответила внучка и продолжила работу. — Не жди никаких гостей. Это просто кто-то неудачно пошутил. И вообще, мне кажется, ты опять своих сериалов пересмотрела.

— Ну, конечно, рассказывай бабушке сказки. Вы думаете, бабушка глупая и ничего не понимает. Думаете, я от жизни отстала. — сыпала она привычными фразами, которые внуки слышали каждый раз от обиженной их обращением женщины. — Ты, как хочешь, Дефне, но моё здоровье не располагает к такому поведению с твоей стороны. Нет ухажера, давай обручимся с Селимом. Свадьбу не обязательно играть сразу, он согласен подождать год. Мы с ним уже говорили на эту тему.

Дефне отбросила ножницы и повернулась к Тюркан, её губы задрожали. — Да, что же это, в самом деле! Что тебе неймётся, бабушка? Почему тебе нужно непременно мне кольцо на руку одеть?

Тюркан схватилась за сердце и пошатнулась, внучка кинулась к ней и осторожно довела до стула.

— Я хочу умереть, зная, что ты устроила свою судьбу. А не будет меня, кто о тебе позаботится? Так и останешься без мужа… — проговорила женщина, по-прежнему держась за сердце.

— Не вижу в этом никакой трагедии… — начала девушка и осеклась, бросив взгляд на тяжело дышавшую женщину. — Ладно, я подумаю. — сдалась она и озабоченно уточнила. — Ты лекарство выпила?