Сильный толчок ногами бросает меня вперед очень вовремя – монахиня в бешенстве, щепки прямо волной осыпают спину. В плечо ударило что-то твердое и тонкое. Она нащупала меня. Почти сразу трапеция рванула острая боль. Немного выше и задело бы шею.

В спину пришлось сразу два удара, но стеклянные конечности соскользнули по ребрам. Спасла Железная кожа. Я ощутил сильное давление сверху, а затем на меня будто положили многотонный груз, вдавливая в пол. Доски заскрипели и лопнули, а мое тело выгнуло дугой, едва не ломая позвоночник.

Не могу вдохнуть. Еще пара секунд и она мне потроха выдавит или в лепешку расплющит. Я поспешно обратился к гримуару, отменяя Сокрытие бездны.

Ничего! Черт возьми ничего! В прошлый раз оно получилось само собой.

- Итак, третья истина, - прозвучал спасительный голос Маат. – Не говорил высокомерно. Альбертина тридцать два раза, Каин три.

Вес на спине сразу уменьшился и смог легко скинуть монахиню. Вернувшееся зрение не позволило сразу отыскать врага – тварь сильно уменьшилась, едва доставая мне до колена.

Тысяча ударов дракона. Я распрямился и энергия хлынула в кулаки, превращая их в стальные поршни, уничтожающие любое препятствие. Настоятельницы успела увернуться от первого десятка, но я смог загнать ее в угол.

Стеклянное не желало разрушать даже под давление мощных ударов, идущих на невероятной скорости. Кулак скользнул вбок, отведенный стеклянной лапкой и выбил бревно, куда сразу же поспешила улизнуть тварь. Мои пальцы сжались на прозрачной ноге и я отшвырнул монахиня к алтарю, но умения пришлось прервать.

- Итак, четвертая истина. – скорость оглашения стала заметно быстрее. – Не произносил проклятий. Альбертина сто двадцать пять. Каин тысяча девятьсот одно.

Жаль… Жаль, что я так мало проклинал чертовых магов.

Внимание. На вас наложен эффект «Частичная дематериализация»  

Я упал на пол. Вместо правой ноги – ровный обрубок. Никакой боли нет, словно у меня вовсе не было нижней конечности. Стеклянный монстр увеличился в размерах и стуча лапами, помчался ко мне. От двух первых ударов я увернулся перекатом, но третий ударил в грудь. Кости затрещали, но выдержали, однако теперь я в полной власти настоятельницы.

Золотистая жидкость капнула из рта монахини мне на лицо, неожиданно оказавшись очень холодной. Глаз Альбертины несколько раз провернулся и золотой зрачок уставился точно на меня. Две стеклянных лапы приподнялись и возле длинных пальцев сформировались сфера света, заполняя все вокруг своим сиянием.

С мерзким стрекотом монахиня обрушила на меня световые шары. Холодная обжигающая мощь, что могла разложить мое тело на атомы. В последнее мгновение ей навстречу вырвался черный вихрь, сбивая траектория сфер. Одновременно с моей атакой в стеклянной груди я увидел яркий отблеск, и кончик светового меча застыл в сантиметре от моего носа.

Тяжелый удар шипастой латной рукавицей отбросил монахиню к дальней стене. Мирослава стояла надо мной – истекающая золотым ихором, в промокшей рубашку и одной перчатке.

- Вставай, - она подала мне руку. – Эм, а можно другую?

Я хмыкнул, протягивая ей левую руку, без когтей. Удержаться на одной ноге я мог, но пришлось опереться на чудом уцелевшую скамейку. Настоятельница оправилась от удара, но ее прозрачное тело начало наполняться горячим красным светом. Человеческие останки начали отекать и плавиться, превращаясь в темно-коричневую бурду, растекающуюся по туловищу твари.

Стекло на боках монахини лопнуло и оттуда выплеснулась коричневая жижа. На стеклянных руках появились многочисленные выросты, похожие на острые шипы. Набухшая голова с ярко сияющим золотым глазом в центре, съехала набок, и обзавелась длинными стеклянными клыками, выходящими из верхней челюсти. Из отверстий с гноем полезли новые конечности, делая Альбертину похожей на многоножку из грязно-коричневого стекла.

Мирослава исчезла, а мне в лицо ударил ветер от сумасшедшей скорости движения. Боевая перчатка столкнулась с тонкой стеклянной лапой и не смогла продвинуться даже на сантиметр. Мирослава смазанным движением отвела руку и нанесла еще более сокрушительный удар, но конечности многоножки были быстрее, хоть ей и пришлось использовать дева лапы.

Почти полуметровые пальцы обхватили кулак Мирославы и мог поклясться, что слышал, как заскрипел под давлением металл. Святую спасло три призрачных распятия подряд, прижавшие тварь к стене и заставившие ее ослабить хватку.

Монахиня извернулась под натиском эфемерного креста и лягнула девушку с такой силой, что та буквально пролетела мимо меня. Святая приземлилась кувырком и снова сделала рывок на невероятной скорости, подняв в воздух мелкие щепки.

Многоножка выставила две пары конечностей, но от удара даже часовня дрогнула. Альбертина же выглядела целой и невредимой, несмотря на удары, что могли превратить валуны в пыль.

- Итак, пятая истина, - раздался роковой голос Маат. – Не предавай. Альбертина, моя хорошая девочка, получает ноль. Ух, какой она все же ангелочек. А ты, Каин, может сам огласишь свой результат?

- Один. И я заплачу за него, но не тебе, Маат, - ярость душила меня, заставляя выплевывать эти слова.

Внимание! На вас наложен негативный эффект «Проклятие Маат». Треть от ран нанесенного противнику перенаправляется вам в виде заклинания «Слезы богини правосудия».

Святая превратилась я белое, смазанное пятно, обрушивая на монахиню шквал ударов, каждый из которых заставлял часовню дрожать. Тварь использовала для защиты пять рук, но последняя атака святой прорвала ее защиту, врезавшись в грудь. От места попадания пошла сетка трещина, а рука девушки ловко провернулась, хватая рукоять светового меча.

Со скрежетом меч вышел из тела настоятельницы, и Мирослава круговым движением отсекла несколько пальцев на выставленной руке противника.

С хрустальным звоном у крыши часовни появилась стеклянная сосулька, устремившаяся вниз. Ее массивное окончание сияло и оставляло хвост из золотистого цвета, осыпающегося вполне реальными каплями раскаленного вещества.

Я скользил из стороны в сторону, но из-за доминирования святой в битве, количество сосулек резко увеличилось. Трехгранное острие стеклянного копья легко пробивало пол и фундамент часовни, входя в землю на целый метр. Мирославу и паука сосульки избегали, неизбежно начиная отклоняться в мою сторону, придавая атакам угловой характер.

Одна из сосулек ярко засветилась и взорвалась, превратившись в осколочный снаряд.  Железная кожа встретила острые обломки стекла, поглощая их черной поверхностью. Неожиданная синергия умения с силой Бездны давала мне шанс избежать смертельного урона, когда вся сосульки вспыхнули разом.

Все вокруг залили ослепительный, искрящий свет, а затем взрыв меня толкнул меня в грудь. Я вылетел наружу, снеся собой оставшуюся половинку двери и врезался в дерево. От удара левая часть тела сразу онемела. Черт. Чуть ниже плеча торчала вышедшая наружу кость. Железная кожа смогла нейтрализовать внешнее воздействие, но не спасла от открытого перелома.

Черепичная крыша часовни взорвалась, выпуская чудовищно огромную стеклянную руку. Ее диаметр превосходил обхват моей талии, а длины хватило, чтобы плотно упереться пальцами в землю.

С противоположной стороны крыши вырвалась еще одна конечность, но сжатая в кулак. Сквозь стеклянные пальцы, я увидел Мирославы, орудующую мечом. Световой клинок оставлял длинные красные разрезы, но не мог полностью перерубить весь палец.

Все здание внезапно дрогнуло и на секунду осело, чтобы затем приподняться, давая возможность увидеть десятки длинных лап, идущих по всему фасаду часовни.

С яростным ревом голова настоятельницы продралась сквозь оказавшееся узким дверное отверстие, Маленькие точки идущие кругом возле центрального глаза не оставляли сомнений – ничего человеческого здесь не осталось. Длинные стеклянные иглы, торчащие из пасти монстра разошлись, изрыгая потоки раскаленного стекла.

- Итак, шестая истина, - начала Маат. – Не нарушь закона божьего. Да, согласна, пункт довольно туманный, но проступки Каина в любом случае куда тяжелее. Ведь ты ступил на путь Бездны.