- Пойдем, пообедаешь вместе с нами, - предложил Александр. - Потом я повезу тебя в город, покажу очаги заболевания голландских вязов.

Они поехали через парк по Королевской миле к винному бару. Это был последний день фестиваля, потому узенькая улочка была забита посетителями, которые смотрели спектакль на мостовой. Пока они добрались бара, у Элисон уже были полны руки флаеров восьми различных спектаклей. Александр тоже взял несколько, но Стюарт Маркленд отгонял от себя всех молодых студентов с убийственным равнодушием человека, который все это уже видел. Однако он мгновенно оживился, когда они зашли в сам бар, буквально потирая руки от восторга, увидев свой столик в углу.

Уделяя гораздо больше внимания вину, чем еде, потому что ее желудок, казалось, уменьшился до совсем крошечных размеров, Элисон все же заставила себя съесть хоть что-то, вспомнив, что у нее и крошки во рту не было за последние два дня. Стюарт Маркленд наслаждался и тем, и другим. Он по-волчьи улыбался им, запихивая в рот котлету по-киевски, а затем вытирался салфеткой.

Александр заказал себе бокал красного вина и перешел к серьезным темам.

- Мне не нравится, когда в деловой переписке используют аббревиатуру «ГЗВ». Я уже говорил об этом Виллу Локхарту. Если все привыкнут к ней и начнут употреблять везде, это будет оказывать самое гнусное впечатление. Нас заставляют отходить от собственных целей, Стюарт, - обращается к нему, пытаясь привлечь его особое внимание к своей точке зрения.

- Да, - ворчит Маркленд с набитым ртом.

- «Голландский вяз» звучит сильнее, - машет вилкой в воздухе Александр. - Пресса будет иметь большое значение в этой кампании, поэтому надо убеждать, что мы все поем одну и ту же песню, как можно скорее. Элисон, ты можешь отследить переписку подразделения и по делу голландских вязов вообще, возможно, привлечешь к этому внимание дипломатов.

- Поняла, - отвечает Элисон.

О чем это он, бля?

Маркленд обдумывает это, нахмурив густые брови. Несколько секунд ей кажется, что он просто смакует вино, но потом он спрашивает:

- Так когда эта политика свержения и рассадника вступает в силу?

- Моя команда уже работает. В темном Вест-Грентоне, у газового завода. Приступили вчера, - заканчивает Александр, почти задыхаясь от собственной хвастливой самоуверенности. Он знал, что нарушил правила, отослав их туда до того, как политику приняли, но ему очень хотелось казаться динамичным.

Он пристально смотрел в покрасневшие от выпивки глаза Маркленда, ожидая хоть на какую-то реакцию, поэтому почувствовал заметное облегчение, когда лицо того расплылось в улыбке:

- А ты время не теряешь. И я это серьезно, - говорит советник и - на радость Элисон и к нескрываемому замешательству Александра - машет рукой в сторону бара и заказывает вторую бутылку вина.

Когда ее приносят, Александр накрывает ладонью свой бокал и говорит официанту:

- Я за рулем.

Маркленд напоминает Элисон Чеширского кота из одной книги, которую она читала в детстве, когда он повернулся к ней со словами:

- Ладно, нам больше останется! - И тут же он предлагает тост: - Выпьем за новую сотрудницу!

Элисон в Стране чудес, как любила говорить мама.

К тому моменту, когда они с Александром вышли из бара, Элисон уже сильно захмелела, это можно было легко заметить по тому, как осторожно она садилась на пассажирское место его «Вольво». Ей показалось, что нет никакого смысла скрывать свое состояние.

- Bay ... Я не привыкла выпивать днем, - призналась она. - Должна признать, я несколько опьянела, но все в порядке!

- Спасибо за то, что поддержала компанию, - кивнул Александр, поворачивая ключ зажигания, искренне благодаря ее за то, что она выпила добрую половину бутылки.

Какая же замечательная, бля, работа ...

Она наверняка стала испытывать последствия вчерашних приключений, бессонной ночи и обеденной выпивки.

- Не пойми меня неправильно, Стюарт Маркленд - хороший человек, - сказал Александр, поворачивая к Южному мосту. - Но он человек старой школы.

Элисон хотела было сказать, что ни в коем случае не отрицает, но подавила свою болтливость. Ты - на работе, все время напоминала она себе. Но она вовсе не чувствовала никакой официальности, сидя в роскошной машине, через опущенные окна которой жгло солнце. В Александре было что-то от мерзавца, однако он выглядел так привлекательно в своем дорогом костюме, ей захотелось с ним пофлиртовать. Она протянула ноги, окинула взглядом солнечный луч на лодыжке, ногти, покрытые красным лаком, летние босоножки с ремешками. Ее самолюбие было радо, когда она заметила, как взгляд Александра повторил ее собственное путешествие, но она быстро отвернулась, потому что они уже проехали через мост.

- Очень, очень печальная картина, - нахмурил брови Александр, когда они выехали на Вест-Грентонскую трассу. Они остановились у большой голубой башни газового завода, где Элисон сразу заметила группу людей, которые рубили одно дерево; все выглядело в точности как на слайде, которые недавно показывал аудитории Александр.

- На этом дереве нашли признаки заражения, - пояснил он, щурясь от солнца и указывая пальцем на еще одно поваленное дерево, корни которого другая группа мужчин как раз выкапывала из земли. Затем он махнул рукой в сторону небольшого леска по другую сторону завода.

- Эти еще держатся. Конечно, это ненадолго. Сейчас здесь проходит настоящая линия фронта.

Хочу, чтобы ты овладел мной, подумала про себя Элисон; это было какое-то пьяное, надрывное, непонятное и агрессивное ощущение. Эта жажда, которая, казалось, вспыхнула после того, как она позволила себе такие смелые слова, все росла, удивляя и захватывая ее. Затем они сошли с асфальтового покрытия и двинулись к деревьям по траве.

Два упавших дерева разрубили на части и отнесли к другим, составляя их штабелями вдоль береговой линии реки. Хотя на улице царила жара, земля там была влажной, поэтому Элисон чувствовала холодное, влажное хлюпанье под ногами.

Они подошли ближе к мужчине, который разбрызгивал бензин из большой прямоугольной канистры на остатки поваленных деревьев. Он уже собирался поджечь их, и вдруг Александр закричал:

- Подождите!

Мужчина хмуро поглядел на него. Еще один человек, очень авторитетный, с коротко стрижеными черными волосами и некоей статью (поэтому Элисон решила, что он - бригадир), грозно подошел к ним и крикнул первому:

- Джок, поджигай, нахуй.

Он с вызовом посмотрел на Александра, выставив челюсть.

Александр протянул ему руку, надеясь, что это разрядит ситуацию:

- Вы, вероятно, Джимми Нокс. Мы говорили по телефону. Александр Мар из службы контроля за заболеванием голландских вязов.

- Ага ... ну, - ответил Джимми Нокс без всякого намека на уважение, но потом пожал Александру руку. - Мы должны как можно скорее сжечь это дерьмо, пока ебаные насекомые не вылезли. Только так их можно достать, - пояснил он и, взглянув на Элисон, которая прикрыла рукой глаза от солнца, добавил: - Извини за мой французский, куколка.

- Да, Джимми, я только хотел показать мисс Лозински ... Элисон, иди сюда, - Александр позвал Элисон ближе, и она робко двинулась к ним, неизбежно вступив во влажный торф. - Элисон, Джимми Нокс. У него и его бригады еще много работы здесь, не хочу их задерживать. - Он выразительно покачал головой. - Но я тебе показать верхушку этого дерева. Пожалуйста, дайте нам секунду.

Бригадир уже выглядел несколько рассерженным.

- Посмотри на кору, - сказал Александр, подняв одну ветку с пожелтевшим листьями. - Гнилая. Смотри, совсем гнилая.

Его глаза затуманились, когда он снова и снова повторял эти слова. Элисон не хотела подходить ближе, но чувствовала, что обязана это сделать. Когда ее правая нога увязает в грязи, она спотыкается и чуть не падает, удерживается на ногах, но опрокидывает канистру. Джимми взрывается проклятиями, Александр отскакивает, но бензин все равно заливает ему брюки сзади.