Кайфолом чувствует, что какие-то лишние слова сейчас сорвутся с его губ, но понимает, что имеет прикусить язык. Он выдавливает из себя:- Мэтти ...

- Да хуй с ним.

Кайфолом мысленно поблагодарил Рентона за эту фразу, потому что он чуть не разоблачил себя. «Хорошо, блядь, что он всегда думает только о себе», - подумал он.

- Но ... Я всегда думал, что это именно он настучал на Дженни Андерсон с ее махинациями с пенсией ... этот малый мудак. Я как-то упомянул при нем эту историю, тупо было с моей стороны, но я не рассказывал, только вспомнил мимоходом, - смотрит он жалобно на Рентона одновременно придумывая ложь, более масштабную. – Думаю, это он, сука, донес, Марк.

- Нет ... - отвечает Рентон неуверенно, - даже он не смог бы упасть так низко.

Кайфолом согнулся, потому что почувствовал приступ тошноты. Он собрал в кулак все свои душевные и физические силы, чтобы удержаться на ногах. - Как же мне хуево ...

- Меня тоже. Но, друг, мы уже почти пришли. Надо еще немного потерпеть.

Они уже прошли Элм-Роу и оказались на Монтгомери-стрит. Стоя перед входной дверью, они попытались собраться с мыслями.

- После того, как мы проглотим эти таблетки валиума, - вдруг говорит Кайфолом, и на его глазах появляются слезы, - нам конец. Они - последние. У нас ничего не осталось, Марк. Героин кончился, вообще весь кончился.

Рентона явно тронула такая сильная и абсолютная уверенность друга в близкой смерти. Он был готов зарыдать, когда в его воображении возникает образ Кизбо, который бродит по чужой земле с горящими глазами.

- Ты полностью прав, - говорит Рентон, слегка касаясь плеча товарища, - нам нечего здесь делать.

И они оба смотрят на небо, не в силах войти в дверь к лестнице, полностью истощившись от ужасного ожидания этого холодного множества шагов к своей квартире на верхнем этаже.

Нам нечего здесь делать.

Осознавая это, несмотря на бесчисленное количество сияющих звезд, Рентон чувствует какое-то возвышение, будто он снова оказался в детстве, что он владеет целым миром и может разделить его с каждым живым существом. Скоро он снова будет свободным. Он вспоминает, что Ницше лишь перед смертью понял, что нельзя просто так взять и стать нигилистом; ты должен пережить какое-то событие, которое кардинально изменит твое мировоззрение.

Героин.

И девушка в доме, в который они ворвались. Откуда он знал тогда, что делать?

Малой Дэйви.

Если бы они не попали тогда в тот дом, Рентон никогда не сделал для себя таких суровых выводов: она выпила кучу этого химического дерьма, надо ее спасать. Как? Нужна соленая вода. Те смутные ощущения, которые возникали в голове Рентона, когда он видел страдания своего брата, научили его заботиться о ком-то во время любой болезни. На небе замерцала яркая звезда, будто подмигивая ему. И Рентон не смог удержаться от мысли: это - его Малой Дэйви.

Кайфолом чувствует себя заложником своей собственной лжи. Каждый день, стоя перед зеркалом с принадлежностями для бритья в руках, он смотрел, как его глаза становились все более холодными и жестокими из-за употребления наркотиков и всеохватывающей жестокости этого мира. Но это ложь, в которой он убеждает себя и остальных, кто позволяет ему это сумасбродство . Но теперь он чувствует, что изнутри его гложет что-то невыносимое, и он как-то даже с радостью осознает, что, возможно, это - правда, которая пытается вырваться наружу. И Кайфолом с кашлем достает ее из себя.

- Единственное я знаю наверняка, Марк. Что бы ни случилось, что бы нам не пришлось пережить, мы всегда будем поддерживать друг друга, - говорит он с усилием, тяжело дыша. - Мы преодолеем это вместе.

И он начинает подниматься вверх, увлекая Рентона за собой.

- Знаю, друг, - отвечает Рентон, охваченный сиянием звезд. Он приходит в себя только тогда, когда тяжелые двери на пружине закрываются за ними и неба больше не видно.

- Что ж, остается только лежать на полу и умирать, покончить разом с героином. Для меня это конец, - говорит он, улыбаясь в темноте и поднимаясь по лестнице. - Я завязал. Это были только детские игрушки, эта шняга не даст нам больше ничего нового. На хуй это дерьмо.

- Правильно! - радостно соглашается Кайфолом. - Самый крутой лыжник, ха-ха.

Они дошли до слабо освещенной лестничной площадки. Только они открыли входные двери и вошли в холодную квартиру, как их чуть ли не до смерти напугал телефонный звонок.

Друзья смотрят друг на друга только какую-то секунду, но кажется, что они торчат на месте целую вечность.