- Надо подождать, - отвечает всем жирдяйка, цепляя на бедро рацию.

В конце концов, их руководитель решает, что больше никто не собирается прыгать с крыши сегодня, и нас милостиво пускают домой.

Спасибо тебе, незнакомый мудила.

Лифт снова сломался, поэтому нам приходится подниматься вверх пешком. По крайней мере, вспотевшая Люсинда узнает на собственном опыте, как живут другие, пока Рентон буровой то о несправедливости ебаный жизни, которая не позволила ему оказаться на месте Никси. Вдруг я слышу смех с лестницы впереди нас, это Марша, которая смотрит вниз и прикрывает рот ладонью в кажущемся недоумении.

- Это - твоя роскошная подружка? Это из-за нее ты больше не приходишь трахать меня, мальчик мой?

Люсинда и Рентон ошеломленно пялятся на меня, я чувствую, как кровь приливает к лицу. Люсинда разворачивается и бежит вниз по лестнице, я несусь за ней.

- Золушка! Подожди!

Она резко останавливается и смотрит мне прямо в глаза:

- Оставь меня! Просто иди на хуй!

- А раньше каждую ночь заходил, - добавляет Марша, которая нависает над нами с лестницы, как карибская ведьма вуду, ее белоснежные зубы сияют в полумраке подъезда.

- Она - сумасшедшая, Золушка! Она - телка Никси!

- У него огромная родинка прямо на белом яичке, - заходится и смехом, ее черная сестра тоже ржет, как лошадь.

- На каком яичке? - истощенно уточняет Рентон, будто это мне хоть как-то поможет.

Я в отчаянии хватаюсь за голову, пальцами массируя виски.

- Уйди! Иди на хуй от меня - кричит Люсинда, но вдруг успокаивается и с истерическим смехом добавляет: - Хотя ... если подумать ... ты такой жалкий лгун ... Мне тебя жаль.

Ей вторят эти кокнивские ямайские лошади, их смех разносится по подъезду.

- Блядь! - даю себе пощечину я, когда этот ужасный звук стихает и Марша с сестрой продолжают подниматься до своего этажа.

- Вот ты вляпался ... Нам всем теперь пизда, - тупо констатирует Рентон и добавляет: - Что стоишь? За ней!

- Ни шанса. Это конец. Моя жизнь накрылось пиздой, - говорю я, обгоняю его и лечу вверх по лестнице.

Затем я слышу змееподобное: -Блядь! И затем он прорывается мимо меня, демонически робегая по ступеням. Когда я попадает в квартиру, Рентон маниакально убирает героин и сопутствующие предметы с журнального столика.- ПОМОГИ МНЕ, Я ПЫТАЮСЬ ПРИБРАТЬСЯ! Там особо нечего делать, но я подчиняюсь, и мы заканчиваем как раз вовремя, когда захлопывается дверь. Они привели обратно Никси, он вместе с тем копом и какой-то женщиной, которая смотрит на нас с осуждением. Рентон ставит чайник и делает нам чай. Женщина нервно держит облупившуюся и покрашенную кружку Вест Хэм, в то время, как полицейский с Никси уселись на диван Мне плохо, я хочу полежать и отдохнуть, чтобы оценить свои последние перспективы, которых осталось так мало. Я подхожу к окну и вижу, как Люсинда бежит прямо по газону в сторону Кингзланд-роуд, к станции метро, скоро электричка понесет ее на запад, к реальной жизни.

Моей жизни пришел конец. Это - конец.

- Бля, как ты, держишься? - спрашивает Рентс, появившись у меня за спиной.

- Переживу, - отвечаю я.

- Я вообще к Никси обращался, - указывает он на нашу жертву, которая сидит в кресле.

- Ага ..., - отвечает Никси, который выглядит, как жалкая крыса с помойки.

Полицейский кладет руку на его щуплое плечо.

- Брайан должен поехать с нами, он вернется домой позже.

Никси смотрит с неприязнью на девушку, пожалуй, она - социальный работник. Как по мне, это - не худшая в мире работа, но недаром говорят, что все социальные работники - ебаный сволочи.

- Мы не имеем в виду ничего плохого, - объясняет он, замечая агрессивное лицо Рентона, - ему просто надо с кем-то поговорить.

Золушка ...

А я же ее, типа, любил ...

- Он может поговорить с нами, - протестует Рентс, - мы - его друзья.

«Говори за себя, Рентон», - думаю я. Успокаивать ебаных бедолаг (если них, конечно, нет влагалища) - это не в моем стиле.

Золушка, вернись ко мне ... Я даже заплатил за ебаное кольцо!

Коп устало смотрит на нас и качает головой. Никси пожимает плечами, будто прося прощения за то, что он вел себя, как мудак, хотя он и на деле им был. Я снова меняю мнение. Если ты решил пойти на такое, доводили дело до конца, не становись кастрированным клоуном без признаков силы воли. Посмотрите на бедного Кочерыжку, он борется за жизнь, как ебаный вентилятор, а этот бесхребетный англоидский мудак, у него даже не хватило сил взять и спрыгнуть с того карниза. Посмотрите на меня, меня бросила моя без двух минут невеста, а я все равно в игре. Все равно борюсь.

Рентон провожает его к лифту. Я остаюсь в одиночестве, потому что не знаю, что мне теперь делать. А вдруг Золушка еще вернется ...

У подъезда дома Беатрис Никси ждет машина с женщиной, видимо, тоже социальным работником, которая отвозит его прочь, чтобы вести с ним задушевные разговоры в другом месте. Полицейский, который разговаривал с Никси там, на крыше, выглядывает в окно, смотрит на голубое небо и обращается к своему товарищу:

- Долго бы он летел.

Какая необычайная сила наблюдения, бля! Нам выпала честь встретить настоящего гения сегодня! Но в любом случае, я тоже смотрю вверх, придумывая способы отомстить той черной нимфоманке, ебаный шлюхе. Если бы этот Никси трахал ее так, как надо, она бы не захотела играть со мной, и я бы сейчас планировал светскую свадьбу!

Рентон, кажется, очарован этим спасителем - высоким, стройным, бритоголовым мужчиной с оливковой кожей. У него веселые глаза, излучающие смех, и это плохо сочетается с его жесткой улыбкой.

- Как вы уговорили его вернуться?

Полицейский чуть презрительно смотрит на него, но потом его взгляд несколько смягчается:

- Просто выслушал его. Не столь говорил, сколько слушал.

- Что с ним случилось?

- Вы же его друзья, - пожимает плечами этот коп, - он сам расскажет вам, когда придет время.

Рентон, кажется, разочарован. Он неловко крутится в кресле и сосредотачивается на полицейском.

- Но что именно вы сказали ему, после чего он послушался вас?

Мент искренне улыбается:

- Я сказал ему, что неважно, как плохо себя чувствуешь прямо сейчас, это нормально для такого молодого возраста, это - неотъемлемая часть юности. Потом станет легче. И он всегда помнить это. Жизнь - это дар.

Моя жизнь с Люсиндой. Пошло псу под хвост. Мой большой шанс. Исчез. И все это - благодаря Никси!

Рентон задумывается над его словами. Он сидит, так по-наркомански обхватив себя руками, будто ему очень холодно. Этот героинщик привлекает к себе внимание полиции даже больше, чем самоубийца Никси, ему бы спрятаться, но нет - маячит у копов перед глазами.

- А это правда? Ну, что потом станет легче? - смущенно спрашивает он.

Но полицейский качает головой:

- Ложь, конечно. Становится только хуже. Такое обычно случается, когда ты понимаешь, что все твои надежды на будущее идут прахом. Но к этому быстро привыкаешь.

Рентон выглядит таким же возмущенным, как и я, мы смотрим друг на друга и понимаем, что этот коп ни разу не шутит. Я снова думаю о бедном Кочерыжке. Рентон решительно спрашивает полицейского:

- А что, если к этому никогда не привыкнешь? Если просто не сможешь этого сделать?

Полицейский оглядывается по квартире, пожимает плечами и криво улыбается:

- Возможность выпрыгнуть из окна никуда не денется.

Тэм неторопливой походкой заходит в палату, видит меня и садится на краешек моей кровати. Он так смущен, но я хочу кричать, друг, я могу дышать, я могу дышать самостоятельно! И это действительно клевое ощущение! Я хочу рассказать ему, что врачи сказали; со мной все будет в порядке, но, типа, молчу, потому что не могу ответить ему с этой трубкой в горле. Зато я могу дышать. Тэм понимает, поэтому просто сжимает мою руку. Затем он, запинаясь, рассказывает мне, что его было в городе целую неделю, что он ездил на север погулять с этой Лиззи, а как только узнал обо мне, то сразу приехал в больницу. Мне кажется, если бы он сразу поехал сюда, то была бы и она, это понятно, но я знаю, что он имеет виду, и вообще очень мило с его стороны посетить меня.