После сравнительно несдержанного знакомства Мерриот смотрел довольно отстраненно и холодно, так как решил, что Рассел был полным ничтожеством, чтобы продолжать вежливое общение. Вдруг он заговорил:

- Не очень люблю единбуржцев. У меня был как-то неприятный опыт общения с некоторыми из ваших.

Рассел взглянул на него, не уверенный, как следует реагировать на эту ремарку, но Гэлу это также очевидно не понравилось, и он бросил суровый взгляд в сторону Мэрриота.

- Мы говорим о Сикере. Он мой друг.

Мерриот заткнулся.

Гэл смотрел на него пристально еще несколько секунд и снова повернулся к Расселу с той же угрожающей улыбкой.

- В таком случае, ты, наверное, знаешь Этого Человека?

- Он муж моей сестры, - ответил Рассел; ему показалось разумным промолчать, что он уже бывший муж.

Гэл посмотрел на него сверху вниз и, казалось, полностью разочаровался - определенно в Расселе и, вероятно, в Сикере также.

- Бедняга.

Рассел сидел с тем же невозмутимым лицом. Его могли неправильно понять, если бы он отреагировал понимающим улыбкой или неодобрительно нахмурился.

- Короче говоря, - нетерпеливо заговорил Гэл, - мы так можем елозить всю ночь. Покончим с этим.

С этими словами он залпом выпил стакан виски, тем самым заставляя других сделать то же самое. Рассел заметил, что Мерриот трудом справлялся, его руки дрожали, но Гэл искоса смотрел хищным взглядом до тех пор, пока тот не допил.

- Крепкий этот шотландский виски, - сказал он с упреком Мерриот, борясь с рвотным рефлексом.

Дорога к автостоянке была настоящей пыткой. Рассел чувствовал страх, ему казалось, что его вот-вот ударят по голове и сокрушат ему череп, свяжут и закинут в багажник черного «БМВ», словно мешок с картофелем. Он будет лежать бок о бок с той же передачкой, завернутой в подарочную бумагу, на пути к заброшенному пустырю, который и станет его последним пристанищем. Или же у него отберут деньги Сикера, и ему придется объяснять это уже ему. Удары сердца отмеряли шаги в темноту, все это напоминало похоронную процессию на пустынной парковке.

Неожиданно Гэл пошел к своей машине, вернулся уже с коробкой, завернутую в ту же подарочную бумагу. Обмен состоялся. Рассел и не думал открывать и проверять содержимое коробки. В этих передачках могло быть все что угодно. Все произошло в условиях строжайшей секретности.

- Желаю успеха, и поторопись. Я слышал, многие покупатели ждут твоего возвращения, - снова улыбнулся Гэл, напоминая удалого торгаша. - И передавай привет Сикеру от старого Гела.

Он повернулся к Мерриоту, на первый взгляд, совершенно несчастному. Рассела съедало изнутри сострадание - еще одна марионетка, человек, пересекший границу.

- Эй, мудила, пошли, блядь, отсюда.

Рассел подошел к машине и поставил коробку на заднем сиденье. Он видел, как «БМВ» тронулся с места и уехал со стоянки. Руки вспотели и дрожат, но облегчение взяло верх. Он сделал это. Триумф! Теперь Сикер ему серьезно должен. Он сделал свою часть дела, и можно наконец покончить с этим. Он завел машину и уехал с парковки, направляясь прочь из города, на север, в сторону Кембриджширу. Он остановился у старого таксофона и переложил коробку в багажник, преодолевая неудержимое желание заглянуть внутрь.

«На автобусах».

Звездой шоу, безусловно, был Рэг Вэрни. Стен. А кто же играл его ближайшего кореша, Джека? Блэки, кондуктор автобуса, которого играл Стивен как-там-его, он был уверен в этом. Оливия, жена Артура, которую играла Анна Карен. Это имя застряло в голове Рассела, поскольку в нем фамилией этой женщины было другое женское имя. Он набрал номер на старом черном пластмассовом телефоне, словно из прошлой эры, выкрутив тоненькую проволочки. Бывший муж его сестры снял трубку:

- Алло?

- Это я. Все прошло без инцидентов. То есть я не смотрел, что там внутри, я только забрал коробку, как ты и сказал мне.

На другом конце повисла раздражительная тишина.

- А Гэл еще передавал привет.

- Хуй с ним. Езжай назад, прямо сейчас, вместе с коробкой.

Он говорил так, будто Рассел был всего в нескольких кварталах, а не за четыреста километров от Эдинбурга. Он невероятно устал, ему было нужно передохнуть. Было опасно садиться за руль, он мог привлечь внимание полиции в таком состоянии ...

- Слушай, я очень устал. Если я попаду в беду или аварию, никому от этого хорошо не будет, - сказал он.

- Блядь, тащи свою жопу сюда. Или я тебе устрою аварию. Не заставляй меня повторять дважды.

Алкоголь бушевал в желудке и голове, Рассел хотел закричать в ответ: «Пошел ты! Пошел на хуй, ты, блядь, набитый дерьмом говнюк!»

Но вместо этого вырвалось:

- Хорошо, я постараюсь приехать как можно быстрее. - И связь оборвалась.

Почувствовав от злости слезы в глазах, Рассел Мар задумался о обратной дороге, в Эдинбург.

И только он повесил трубку, имя актера, который играл Артура в «На автобусах», прошло в голову, словно насмехаясь над ним.

Знаю, я - другой. Я могу принять эти обстоятельства и преодолеть их. Я не только точно знаю это моей способности осмыслить все, но и на эмоциональном уровне. Эмоциональный и умственное интеллект: я справлюсь с этим дерьмом. Я - не ебаный торчок, я просто играю в эту игру. Настоящие наркоманы - мудаки типа Лебедя, Денниса Росса или даже малого говнюка Мэтти Коннелла. Они уже сто лет, как на игле сидят. Том прав, это - такой период в жизни, я просто молодой парень, который пытается найти себя. Я перерасту это.

И все будет хорошо.

Я слишком умен, чтобы попасть в такую глупую ловушку. Да, звучит нагло и высокомерно, но это, блядь, чистая правда. Знаю, я нравлюсь некоторым девушкам, а тех, кому не нравлюсь, все равно могу заинтересовать, если приложу усилия.

Это дерьмо ничего не значит для меня. Знаю, все говорят, что оно затягивает, да, но в моем случае я говорю правду, это просто обычная сделка. Я преодолею это и сделаю это с легкостью. Я могу остановиться в любой момент, одним усилием воли.

Просто завязать.

Но не сейчас.

Тот мудак рассказывал, что попал сюда за нарушение правил дорожного движения, но я сразу понял, что он, блядь, лжет, потому что как-то скрыл, что посадили его за изнасилование ребенка. Думал, никто не узнает, за что он попал за решетку. Но Бэгби всегда найдет способ узнать правду, ага, блядь. Я получаю информацию из надежного источника, от одного настоящего, бля, друга. И это - не тюремные слухи, нет. Мне похуй, что говорят здешние отбросы про здешнее дерьмо.

Я не один здесь догадался, что он нас наебывает; когда я разговаривал с этим ебаный уиджи, Элбоу, который раньше сидел в одной камере с педофилом, он все вилял и вилял, никак не хотел доходить до самой сути. Ага, в нем никто здесь не уверен. Для меня это - верный признак того, что с этим мудаком что-то не так.

Все получилось очень легко. Договорился с охранниками, чтобы они сделали вид, что меня не видели; согласились они сразу, ибо сами ненавидят педофилов.

И вот я оказываюсь в камере Элбоу после обеда и вижу там зверя. Он сидит на койке и читает ебаную книгу, но когда я захожу, смотрит на меня очень и очень неприязненно. Ага, он обманул меня, сказав, что ничего такого не сделал. Но я теперь знаю правду, это Рентс мне рассказал об этой суке, а Рентс никогда не обманывает, он не из таких чуваков.

Поэтому я говорю этому пидору:

- Ты, значит, здесь за нарушение правил?

А он смотрит на меня и бормочет:

- Что? О чем ты? Что тебе нужно?

У него так невинно челюсть отпадает, что можно мух ртом ловить, он откладывает книгу в сторону. Я позволяю ему встать и говорю:

- А детей не трахал? Собственную дочь, например? - спрашиваю и бью его прямо в рожу.

Заехал я ему сильно, даже услышал, как косточка хрустнула под моим кулаком. Он визжит, как ебаная свинья, которой перерезают горло на бойне. Что ж, я хотел бы порешить этого мудака, забить его до смерти, порезать его педофильскую рожу, но без заточки мне остается только отвесить ему тумаков, наслаждаясь тем, как он скулит, но потом он громко стонет и теряет сознание.