- ЭЙ! - Бэгби резко подскакивает с места и кричит ей, указывая на друзей. - ТЫ ЗАБЫВАЕШЬ, ЧТО МНЕ ВСЕ ЭТИ РЕБЯТА - СВИДЕТЕЛИ! ТЫ САМА ВИНОВАТА ВО ВСЕМ!

Девушка резко останавливается. Затем оборачивается, испуганно смотрит на них и обращается к Лесли, почти умоляет:- ОН ВСЕ ВРЕТ!

Лесли смотрит на Микки и пожимает плечами, а в то время девушка взывает:

- ТЫ ПОПАЛСЯ, ПОДОНОК!

- Я УЖЕ ПОНЯЛ, - кричит Бэгби в ответ, показывая ей фак. - И МНЕ ЭТО УЖЕ НАДОЕЛО!

Рентон наблюдает за тем, как она униженно оставляет бар, ее худые, бледные плечи вызывают в нем сожаление, сложно было представить, как она идет ночью с обнаженными руками, так и хотелось накинуть на них шаль. Он представляет себе мир, где она не забеременела от Бэгби, где именно он идет за ней, рядом с ней, даже, возможно, набрасывает ей свою куртку на гибкую, хрупкую спину.

Фрэнк Бэгби осушает свой бокал, заказывает еще пива и снова присоединяется к друзьям.

- Если эта сучка пойдет в суд, у меня есть вы, ребята, чтобы прикрыть мою задницу и подтвердить, что слышали этот разговор. Каждая тварь в порту знала, что она трахается с любым первым попавшимся мужиком!

- Они могут сделать тест на отцовство, Франко, - напоминает Томми.

Рентон хочет рассказать, что читал статью в «Сайентифик Американ» об этом новом тесте ДНК, когда заходил недавно в центральную библиотеку, но потом вспоминает, что он - в лейтском пабе, а не в студенческом союзе Абердина, где такие умные сообщения могли бы оценить по достоинству.

Бэгби сжимает зубы.

- Знаю все это, Тэм, ради бога, - огрызается он, потом его лицо смягчается. - Но эта сучка сама путь держится подальше от гребаного суда, она же не думает весь Лейт проверять на отцовство, хотя ее здесь все перетрахали, в то время как мы встретились только один раз!

Несмотря на то, что все засмеялись, всем друзьям было жаль девушку, особенно Кочерыжке. Сколько же подонков может встретить такая девушка, которые думают не головой, а только членом. А ей теперь растить, воспитывать малого Бэгби до конца своих дней.

Не имеет значения, что она несколько не в себе, никто такого не заслуживает.

Второй тайм продолжается, и Платини неизбежно выводит Францию вперед. Паб торжествует, по крайней мере, группа посетителей, сидящих в другом углу. Но Бэгби их волнения только раздражают, он обиженно смотрит на другую компанию, пытаясь усмирить их одним лишь взглядом. Томми думает, сможет ли вообще когда-то стать на защиту Франко; ему сложно представить обстоятельства, которые заставили его так поступить.

Остаток вечера проходит под аккомпанемент еще нескольких бокалов пива. На телеэкране Платини сегодня бьет все свои рекорды и с триумфом получает кубок чемпионата «Евро». Рентон и Кизбо удивлены, увидев счет два-ноль, потому что пропустили последний гол. Амфетамин, адреналин и другие личные драмы дали о себе знать.

- Даже не знаю, как ее, на хуй, зовут, - говорит Бэгби умышленно грубым, презрительным тоном, но что-то происходит, и, к его и других удивлению, слова звучат как обвинения и даже нарекания.

Он почему-то опять думает о тех пятнышках на яйцах, потому что так и не может вспомнить, разбил он их или оставил в гнезде.

Упрямство и своенравие - неотъемлемая часть характера каждого шотландца. С тех пор, как я отказал тем мудакам из Манчестера, я стал одержим героином. Иногда я мечтаю о том, чтобы я тогда сказал им «да», тогда бы мне, пожалуй, удалось успокоиться. Также, говорят, наркота - хороший болеутоляющий, а боль в моей спине никак не угомониться, особенно тяжело ночью. Врач считает, что я все выдумываю, и его парацетамол вообще не дает никакой пользы.

Ни для кого в нашей компании не секрет, что Мэтти, который пожирает львиную долю всего нашего спида, постоянно ширяется герою и счастлив от этого. От него я узнал, что Джонни Свон, старый мой друг по футбольной команде, толкает дурь и зарабатывает неплохие деньги. Я не виделся с Джонни сто лет, с того времени, как мы играли вместе за нашу городскую «Порт-Тисл». Он играл очень и очень неплохо. У меня же руки не из того места росли, поэтому я был счастлив уйти из команды и начал ходить на бокс вместе с Бэгби и Томми.

Время возродить нашу дружбу.

В своей новой квартире на Монтгомери-стрит я предложил Кайфолому сходить в гости к старому знакомому, и он согласился.

- Звучит просто охуенно. Я когда-то уже пробовал это дерьмо, очень давно, - здесь он начинает напевать оригинальную версию «Вельвет Андеграунд»: - Я втыкаю иглу себе в вену ...

Он, чуть не выворачивая себе челюсти, зевает, и, хаотично полистав, откладывает в сторону словарь.

- Я хочу только попробовать, представляю реакцию Франко, когда мы встретим его вечером.

Кайфолом причесывает себе волосы рукой.

- У меня уже вот тут сидят комментарии этого пиздюка, которые он постоянно отпускает в мой адрес. Мне на хуй это не нужно. На хуй мне надо всю ночь слушать, сколько он там зарезал и сколько перерезал ...

- Да, все равно от одного укола с нами ничего не случится, пойдем потом и увидимся с ним в «Метерз».

Он пожимает плечами, встает, убирает подушки с дивана, ища монеты, и вываливает из карманов награбленное добро.

- Государство должно платить мне больше, - жалуется он. - Я уже устал грабить красоток, чтобы хоть как-то свести концы с концами.

Мы выходим из дома, садимся в «шестнадцатый» автобус и отправляемся в дом Джонни на Толкроссе. Солнце ослепительно светит прямо в глаза, очень жарко, поэтому мы садимся на задние сиденья, чтобы лучше видеть каждую девушку, которая входит в автобус. Задняя парта с Бэгби, чтобы пугать одноклассниц, задние места с Дохлым, чтобы рассматривать телочек. Жизнь - такая простая штука.

- Будет так весело, - обещает Кайфолом и потирает руки. - Наркота - это всегда весело. Веришь в высшие силы, судьбу и все это дерьмо?

- Не-а.

- Я тоже, но помни одно: сегодня у меня слово на букву «ж».

- Что? .. - Растерянно спрашиваю я, и тут до меня доходит. - Это - твоя очередная приколяга из словаря?

- Потом поймешь, - кивает он и начинает рассказывать о гере.

У меня никогда не было особенно плохих привычек, я никогда не курил, никогда не употреблял наркотики. Должен признать, я боюсь до усрачки. Меня так воспитывали, что я с детства считал, что одна только попытка - и я уже мертвец. Все это, конечно, хуйня, но раньше я позволял себе разве что спид. Однажды - кислоту. Чем больше лжи распускают о таких вещах, тем больше люди тяготеют с дьявольским упорством уничтожить себя с помощью выпивки и наркоты.

Но героин ...

Для меня это - черта, которую нужно перейти.

Но я только попробую, только один раз. Кайфолом же совсем не волнуется, потому я тоже решаю держать марку.

- Ага, дождаться не могу, когда в конце попробую геру.

- Что? - Кайфолом закатывает глаза в притворном ужасе, автобус подпрыгивает на холме.- О чем ты говоришь, Рентон? Гера? Никогда не говори этого в присутствия дилера, он посмеется над тобой. Называй его исключительно «героином », ради Папы Римского, Иоанна Павла!

Вдруг он забывает, что говорил, и таращится на красавицу в короткой юбочке, которая, обольстительно виляя бедрами, следует вдоль дороги.

- Это персик ... Слишком фигуриста и выразительная, чтобы называть ее просто обезьянкой ...

- Ага, - бессильно отвечаю я.

Мы добираемся дома Джонни Свона, находим на дверях домофон, с которым, однако, нет никаких проблем - двери легкомысленно открыты. На черной двери указаны имена всех жителей, кроме хозяина нужной нам квартиры.

Улыбающийся Джонни приветствует нас, хотя и смотрит как-то неловко в сторону Кайфолома.

- Мистер Рентон! Не слыхать и не видать его.. заходи ...

- Да, пару лет точно не виделись, - признаю я.

И действительно, я был здесь на одной вечеринке. Вместе с Мэтти. После того, как мы вернулись из Лондона. У Свона все еще были светлые волосы, но сейчас они отрасли и стали какими-то редкими; а его синие глаза, этот острый взгляд остались такими же. Он всегда выглядит удивленным, будто вот-вот обидится на тебя, поэтому напоминает чем-то Рона Муди, который играет Фаджина в «Оливер!».