- Да, большинство из нас все же придерживается заведенных порядков.

- Выглядит совсем новеньким. Кстати, недавно встретил твою жену в Бендикс.

- Агаси-с-с-сь ... - радостно свистит он. - Такое могло произойти.

Кайфолом кивает и говорит:

- Знал я одну телочку, она была помешана на стирке. Все время тянулась к стиральной машине, а то и к Бендикс.

- Да, иногда она у меня за свое чистоплюйство тоже получает, - соглашается Олли, - но сейчас у нее замечательная стиральная машина.

- Но все равно таскается к Бендикс, - посмеивается Кайфолом.

Я стараюсь все это время оставаться серьезным, Мэтти вообще открыл рот, не понимая, зачем мы болтаем с этим стариком.

- Да, - соглашается Олли, - мать у нее такая же глупая была.

- Она, конечно, иногда и машинкой пользовалась, моя девушка, - говорит Кайфолом.

- Моя очень редко о ней вспоминает.

- О заклад готов подраться, ты чаще стираешь дома, чем она, да? - спрашивает Кайфолом.

- Да, я иногда стираю, действительно, но она все время ходит в этот Бендикс, у нее сам Бендикс в голове.

- А ты сам бывал когда-то в Бендиксе? - спрашиваю я.

- Да, мы тогда не были еще в браке, я был совсем молод. Служил моряком. Там было чисто ... Что ... Что случилось? - смущенно спрашивает Олли, когда мы не можем больше сдерживаться и хохочем как бешеные. - Что вы хохочете? Бля, опять что-то затеяли! Знаю вас и ваши игры!

- Какие еще игры? - наивно спрашиваю я.

Он смотрит на мое запястье, по которому течет гной, по моему бледную кожу, покрытую струпьями.

- Производственная травма - подмигиваю я, но он смотрит на меня с отвращением и шагает прочь по Уок.

- Бендикс - прямо по курсу! - кричит ему вслед Кайфолом.

Мне уже больно смеяться, аж в боку закололо. Но мы хорошо повеселились, то есть я повеселился, и когда боль унимается, я понимаю, что все окружающие смотрят на нас, как на прокаженных. Прохожие испуганно пялятся на нас и шепчутся, я почти физически ощущаю, как они осуждают меня.

- Давайте убираться отсюда, - предлагает Кайфолом.

Боль. Психологическая боль.

Становится только хуже, когда мы добираемся до Толкросс. Мэтти решает подождать нас на улице.

- Блядь, мне там больше не рады, здесь постою, - говорит он.

Внутри мы видим, что его старенькие помидорные кусты на подоконнике совсем сгнили и засохли, а сам Джонни сидит за столиком, склонившись над дорожкой спида. Я допускаю большую ошибку, отдав ему всю свою наличность. Он занюхивает его, вздыхает и отказывает нам.

- Один маленький пакетик, друг.

- Простите, нищие, но это бизнес.

- Но я недавно платил тебе, знаю, там было много, должно хватить.

- Нет денег - нет героина. И я не дам вам наркоту только потому, что вы смотрите на меня сейчас, как бедные щенки. Найдете деньги - и я сразу вас угощу.

- Ты что, Джонни, мы же друзья ...

- В этой игре нет друзей, парень, только сообщники, - объясняет он. - Белый Лебедь - лишь пешка в этой игре, друзья.

Он всасывает еще одну дорожку спида.

- Я - подчиненный работник, а не владелец магазина «Брюс Рекордз», к примеру. Если вы понимаете, о чем я.

Он говорит правду. Белого героина нигде больше не найти, теперь в ходу только коричневый. Лебедь всегда понтуется, но он действительно только выполняет чьи-то приказы. Поэтому мы выходим на улицу с пустыми руками. Мэтти сразу начинает ныть, когда мы появляемся на лестнице.

- Что? Ничего не взяли? Блядь, что же происходит, - обвиняет нас этот подонок, заставляя оправдываться. - Дауны ебаные.

- Прекрати называть всех вокруг даунами, Мэтти.

- Что? Потому что твой брат был дауном? - нагло спросил он, игнорируя наше табу на упоминание о моем младшеньком.

- Нет, синдром Дауна был единственным болезнью, которую диагностировали у моего малого брата, - отвечаю я ему, и нам обоим становится стыдно.

- Говорил тебе, не будет у нас сегодня героина, - набрасывается на него Кайфолом. - И прекрати ныть, в конце концов. Всегда только и знаешь, что ныть, блядь, как тебя только люди выносят. Нихуя не делаешь, а туда же, со своими ебаными претензиями.

Мэтти закрывает рот, и дальше мы идем в полной тишине. Мы добираемся начала Уок, нас уже трясет от ломки, мы все вспотели, и вдруг слышим визгливый крик: - СА-А-АЙМОН!

Две дерганые малолетние девочки, идут к нам со стороны центрального вокзала. Они - последние, кого бы нам хотелось сейчас встретить, но никто нас не спрашивает. Это - милашка Мария Андерсон со своей подружкой Дженни. Оказывается, что Дженни - кузина Ширли, потому Мэтти не слишком рад ее видеть. Так же, как и я. Я сказал ей тогда прекратить общаться с Марией, больше никогда не встречаться с ней, и она кивнула, будто обещая выполнить мою просьбу, но все равно тусит с этой дурой. В центре нас и на порог нигде не пустят, поэтому мы идем в бар «Дельфин». Садимся в углу, заказываем «Пепси», потому что в ней много сахара, мимо нас шагает Нелли, который решает перебросить по пинте с нами. Начинает пиздеть о Бэгби и Сейбо, но мне не интересно, я всякий раз стараюсь вернуть наш разговор в правильное русло и узнать, у кого еще сейчас можно получить героин. Он наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

- Как думаешь, правильно ли я поступил?

Я совсем его не слушал, поэтому понятия не имею, о чем он спрашивает, и отвечаю:

- Это - твое решение, Нейл. - Я пожимаю плечами, поймав на себе взгляд Дженни; она как бы просит прощения у меня за свое появление.

На хуй эту малую сучку, ей рано или поздно наступит конец, а я - не ебаный социальный работник, по крайней мере, так мне кажется.

Нелли сжимает губы:

- И что?

Еще две девочки присоединяются к гарему Кайфолома.

- «Силинк», - указывает один из них на мою пустую сумку, правда, произносит она это название весьма своеобразно - «Силанк», так по-нашему, по-лейтовски. Обычно я стараюсь ухватить кусочек с роскошного стола телок Кайфолома. Игги, Боу, Лу, их нет. Сейчас мне вообще ничего не хочется.

- Посмотри на мир, приятель, не стоит его отрицать, - философски говорю я.

- Ты прав, как всегда! - соглашается Нелли, думая, что мне не насрать на его драмы. Кажется, это тот самый Сёрен сказал когда-то, что всегда можно советовать человеку найти свою тихую гавань, но равнодушие - это даже лучший помощник.

Внимание Кайфолома сконцентрировано на малой Марии, скрытой красотке Банана-Флэтс. Хорошая, но тоже героиновая сучка. Ходят слухи, что это Кайфорлом ее подсадил; всегда находят какого-то стрелочника , который запустил это стихийное бедствие, люди постоянно ищут виноватого, говоря: все это дерьмо типа «где этот ублюдок, который подсадил моего сына или дочь на наркоту». Только наркотики появились, сразу нашлись и те люди, которые захотели их попробовать. Бессмысленно и тупо пытаться обвинять чужого ребенка, заболевшего гриппом и заразившего других детей в классе. Это даже не заражение, это - распространение, естественный процесс. Однако все равно такие родители обманывают себя, потому что просто не хотят верить, что их ребенок стал совсем другим.

Кайфолом, конечно, мудак, вряд ли он стал бы помогать кому-то подсаживаться на иглу.

- Где же мои шестнадцать, эти золотые годы, - улыбается он и нежно проводит своими коварными пальцами по ее опухших губах, - жаль, что я бросил школу. Это бы нас сблизило сильнее, да, я правильно понимаю? Союз, благословлённый государством.

У него на голове почему-то появилась плоская тюбетейка, которую он, видимо, взял у этих девушек, я вижу, что Нелли уже начинает раздражать эта компания. Он замечает, как я таращусь на эту шапку. Улыбается мне, словно говоря: «Вот так хуйня». А потом тихонько говорит мне: - Слышал, наш Гогзги заболел. Его видели в клинике.

- Наверное, за метадоном ходил. Мы все туда ходим по программе.

- Нет, он сам раскололся недавно в баре, что лечится. Рыдал, как ебаная девчонка, - шепчет Нелли.

Я смотрю на Кайфолома, который якобы занимает Марию, но одновременно флиртует с Дженни.