- Сладенькая моя девочка. Была бы моей, если бы я не был настолько предан тебе, Мария, - щиплет он свою подружку, Дженни тихонько посмеивается.

Мэтти напряженно пялится на него.

- Сука, ты меня заебал уже, я лучше пойду, - говорит он с кривой улыбкой.

Я поворачиваюсь к Кайфолому:

- Ты идешь?

- Нет ... У меня встреча здесь с Рикки Монагэном. Подожду, посмотрю, что он может мне предложить.

- Бля, ничего у Монни нет, - презрительно сплевывает Мэтти.

- Дело твое, красное или черное, крути колесо. А я остаюсь здесь, - говорит тот и сильнее сжимает Марию в объятиях, которая все время агрессивно таращится на меня.

Я киваю Мэтти. Хочу поскорее уйти отсюда, и мы оставляем Кайфолома с телочками.

Так мы оказываемся на улице под светом злостных фонарей, где мимо нас проходят какие-то мудаки, для которых мы - не более, чем бактерия или кучка дерьма. Я весь трясусь , будто модель-анорексичка, которая подносит ко рту кусочек хлопьев Кэдбери.

- Слушай, Марк, прости за те ... те слова о Дэйви, типа. Мне очень жаль.

- Забудь, - советую ему я.

- Я просто на грани из-за наркоты, не могу себя контролировать.

- Забудь, - повторяю я, не имея никакого желания спорить с ним сейчас.

Мы заходим в магазин, Мэтти нужно там что-то купить. Миссис Райлэнс встречает нас за прилавком: яркие окрашенные волосы подчеркивают красный цвет ее толстого лица. Она видит, как я пробегаю глазами по копилке в форме кошки.

- Животные никогда не станут жаловаться, сынок. Честно говоря, этим они нравятся мне больше людей. По крайней мере, кроме некоторых людей, - жалобно смотрит она на меня, замечая, как я смотрю на кошку. - Как там мой мальчик, Дэнни? Милашка такой.

- Кажется, ему уже лучше, - грубо отвечаю я; мне хочется сплюнуть, когда я смотрю, как Мэтти рыщет в карманах в поисках денег и ненавидя себя, раба нищеты и бессмысленной зависимости от других. - Он тоже участвует в проекте.

- Проект ... - бездумно повторяет за мной старая мышь, забирая драгоценные копейки у Мэтти за туалетную бумагу.

В магазин заходит компания подростков, и ее ястребиные глаза сразу щурятся за линзами толстенных очков. Я вижу, как у Мэтти глаза на лоб лезут, когда я хватаю с прилавка копилку и запихиваю ее в сумку. Это Шарлин меня научила - держи сумку начеку. Кража не принадлежит к тем делам, которые надо тщательно планавать. В процессе я не отвожу взгляда от затылка миссис Райлэнс, которая полностью переключила свое назойливое внимание на детей. Мэтти тоже настороже.

Мы выходим на улицу, и только за нами закрываются двери, миссис Райлэнс кричит:

- МОЯ КОПИЛКА! МОЯ КОШАЧЬЯ КОПИЛКА! КТО ЗАБРАЛ МОЮ КОПИЛКУ?! Но это она обращается к тем малым говнюкам, а мы тихонько исчезаем на другой стороне дороги. Мы собираемся вернуться к Лебедю, только бы эту копилку открыть. Мы задерживает дух и осторожно несем пластмассовую «кошку» по улице Королевы Шарлотты. А она увесистая - видимо, там полно новых фунтовых монеток. Но вдруг нам приходит в голову, что мы можем сесть на автобус у полицейского участка; и вот мы уже тарахтим по шестнадцатому маршруту, который направляется на Толкросс. Джонни нет дома, но, к счастью, нам открывает Рэйми.

- Заходите, покупайте, мальчики мои, - поет он в стиле эпохи Боуи-Тони- Ньюли, а потом вдруг подмигивает нам и смотрит на Мэтти. - О, а ты еще жив, Мэтти, мой мальчик? Может, хочешь подождать, пока придет Лебедь, и с ним и будешь вести все дела?

- Ага ...

Мы начинаем искать нож, потому что никак не можем открыть копилку! Мэтти колет ее ножом, но тот неожиданно соскальзывает и попадает ему прямо в другую руку, и вот он уже заливает красной кровью копилку и прожженную бесчисленными сигаретами деревянный пол.

- БЛЯДЬ, СУКА! - кричит он, посасывая свою кровь с пальца, как вампир.

Я тоже пытаюсь открыть, но у меня ничего не получается. Мы точно знаем, что в этой ебаный коробке полно десятипенсовиков и фунтовых монет, но не можем воспользоваться одной из них, эти ебаный кошачьи зубы не дают добраться к сокровищам.

Ебаные отбросы, которые придумали эту хуйню!

Рэйми выносит из другой комнаты молоток и хуярит им по копилке, но ей на все похуй.

- Я серенады напеваю, а они украшают .. - поет он, откладывая инструмент в сторону. Эти его обычные ремарки, всегда бессмысленные, но довольно смешные, сейчас звучат ну совсем не в тему. Я сам берусь за молоток и ударяю по этому дьявольскому изделию, но на этом синтетическом, канцерогенному полимере, который даже природному разложению не поддается, не остается ни одной по царапины. Не помогает даже слесарная ножовка, здесь нужна бензопила.

Рэйми теряет покой:

- Джентльмены, оставьте эти безрезультатные попытки, пока Джонни не вернется. Мы - не единственные поставщики, друзья мои, а пока вы эту хуйню откроете, в Шотландии вообще министерство по торговле наркотой открыть успеют.

Рэйми, конечно, странный товарищ, но надо отдать ему должное - дела с ним вести значительно легче. Джонни очень тщеславен, жесток из-за огромного количество спида и прочей химии, которую он употребляет. Если он думает, что может оставаться царем горы вечно, то он сильно ошибается.

Мы с Мэтти смотрим друг на друга и решаем узнать, не удалось ли Кайфолому договориться с своим знакомым, Монни. Мы возвращаемся в порт, но останавливаемся в начале Уок и заглядываем в Киркгейт, где в Форте живет Кизбо. Этаж «Д» в доме Форт - за две квартиры от него я провел большую часть своего детства.

- Хочу к Киту заглянуть, Мэтти, подожди меня здесь.

- Зачем?

Я открываю сумку, достаю копилку и трясу ею, чтобы привлечь его внимание. Половину его лица будто судорогой сводит, такое случается разве что при сердечных приступах.

- Потому что я собираюсь отдать тебе это вместе с сумкой, чтобы ты зашел в какую-нибудь мастерскую и открыл ее. Или сам разбей, главное - собери все-все-все и спрячь в этой сумке. Договорились?

Мэтти моргает так сильно, что ему кто-то перца в глаза насыпал.

- Но ... Я же могу вечность так ходить ...

ЧТО ЭТО БЫЛО, НА ХУЙ?

Мы оба слышим ужасное эхо, которое доносится сверху. Оно болью отдается в моей голове. Панический холодок пробегает по моему позвоночнику. Блядь, я в порядке, это все - проклятый метадон ... Я тяну Мэтти за рукав куртки:

- Мы с Кизбо сейчас спустимся, поможем тебе, я не хочу попусту тратить время на этот глупый спор!

Мэтти вытирает сопли и кивает, он панически оглядывается по сторонам и дрожит от страха. Я поднимаюсь по лестнице и оказываюсь на этаже «Д». И тут я встречаю маму и папу Кизбо; Мойра, с ее заметным кудрявыми темными волосами и очками в роговой оправе, и Джимми, который до сих пор похож на бочку, в белой рубашке и черных трениках, стоят под дверью собственной квартиры.

Когда я подхожу к ним, крики, которые доносятся из квартиры, становятся громче; я понимаю, что там, внутри, Кизбо. Джимми и Мойра смотрят встревоженно друг на друга, но все же осмеливаются зайти в квартиру и даже пытаются закрыть дверь перед моим носом.

- Что случилось? Это Кит кричит?

- Ты здесь не желанный гость, - отвечает Мойра, наваливаясь всем весом на двери, но я успеваю вставить в щель плечо и протискаюсь в квартиру.

В одной руке у меня наша копилка, я не могу оставить ее в коридоре, поэтому вынужден почти ворваться в чужую квартиру. Кто-то выпустил из клетки всех птиц, они сейчас истерически барахтаются коридору.

- Не выпускайте птиц на улицу! - кричит Мойра, позволяя мне войти в гостиную и закрывая за мной дверь.

Перед моими глазами возникает безумная сцена: несколько волнистых попугайчиков и зебровая амадина летают вокруг Мойры; одна птичка садится ей на плечо, другая устраивается на тыльной стороне ее ладони. На женщине ангорская кофта, но под ней нет ничего, кроме лифчика. Большинство верхних пуговиц расстегнуты, я вижу какой-то розовый шрам у нее на груди, а главное - вижу что-то большое и подвижное, пожалуй, ее сиськи. Она закутывается в кофту теснее, застегивает еще пару пуговиц, и мы оба смущенно смотрим в сторону. Джимми тупо стоит на пороге, раскрыв глаза и рот заодно. Вокруг нас летают сумасшедшие птицы, кричащие без умолку.