Парень чмокнул в щёчку сестрёнку и, подняв, закружил её в воздухе. Она звонко смеялась.

— Лучше, чем в космопаке! — заявила Пепси, когда ощутила твёрдую почку под ногами.

— Конечно, — ответил Треш, а сам призадумался. Где достать друга?

***

Шли мы довольно долго. Треш всё дорогу молчал, изредка повторяя слово «друг». Пока не очутились перед металлическим забором с колючей проволокой. Только сейчас мы в полной мере осознали, что находимся на территории исправительного лагеря. Со всех сторон его обступали ранее не замеченные преграды искусственные или же природные. Так, если встать около нашей хибарки лицом к восходящему солнцу, то можно увидеть, как слева Горск обступали горы, справа расстилались необозримые плантации, позади — змеились железнодорожные пути, а впереди, как раз, где мы сейчас находились, располагались забор и лес.

Треш протянул охраннику документы. Со словами «всё в порядке, вы можете пройти» тот набрал код. Врата свободы распахнулись перед нами.

Мы ступили на землю, не принадлежащую Горску, и радостно завизжали, точнее, завизжала я, а другие покрутили пальцем у виска. Ну да мне не привыкать.

Ранние птицы возносили хвалу солнцу. Их нежные голоса перекликались с шелестом молодой листвы. Казалось, этот день создан для радости. Но как радоваться, если до полнолуния осталось всего неделя?

Мимо нас проскакал быстроногий оленёнок. Треш среагировал мгновенно, метнул копьё и убил невинное животное, не моргнув глазом. Мы с Лерой инстинктивно зажмурились. Но такое зрелище нам предстояло увидеть за сегодня не раз и не два. Со шкурки копытного началась настоящая кровавая охота.

Треш поцеловал трофей. Мы изобразили рвотный позыв.

— Тилли-тилли тесто! Олень и невеста! — пропела я.

Парень нахмурил брови, мне хватило мозгов заткнуться.

— Ты хотел с нами о чём-то поговорить, — напомнила Лера, доставая из своего рюкзака пакет, ведь нам тоже предстояло заняться охотой, только тихой. Так в народе называют собирание грибов.

— Я хотел вам сказать, что нельзя судить, не поняв сути.

— А сам то! — напомнила я.

— Я осознал свою ошибку. Пора бы и тебе, — в ответ я скептически хмыкнула. Он сделал глубокий вдох и продолжил, — Пусть, мои слова покажутся неправдоподобными, но это так. Я починил забор не потому, что меня уязвили твои слова или типа того. Просто я хотел извиниться за свою неуклюжесть. Я настолько большой и неповоротливый, что случайно оборвал верёвку с бельём, попытался её поймать, чтобы одежда не угодила в грязь, но оборвал и остальные.

— Ха! — сказала Лерка, тем самым указывая на то, что была права.

— А насчёт стула… я действительно его подпилил.

— Ха! — сказала уже я.

— Но лишь потому, что уже давно интересуюсь столярным делом! Мне нравится работать с деревом и делать из него красивые вещи. Кресло-качалка и рамка портрета мамы — моих рук творение. Но дело не всегда клеится. Я хотел сделать ножки табурета резными, а вместо этого…ну, вы понимаете. И уж тем более я не прятал пищу, чтобы вы спустились в подвал к этому чудовищу. Вот теперь и сестрёнка на меня в обиде, — мускулистые плечи, покрытые камуфляжной курткой, поникли, — Простите, меня. Ну что, мир? — он протянул широкую ладонь. Ладонь трудяги, а не неженки. И как я этого раньше не замечала? Лера без промедления пожала её, я, однако, не спешила этого делать.

— Но почему вы всю работу взвалили на нас? Мы, хоть и домовухи, но не рабыни. Это ущемление прав человека! Даже в доисторические времена существовало разделение труда по гендерному признаку, — я сложила руки на груди.

— Отец был занят, я был глуп, — Треш почти требовательно сунул свою ладонь чуть ли не мне в нос, — Такое оправдание устроит?

— Вполне, — я улыбнулась и ответила на жест. Мы помирились.

— То есть, ты пересмотрел мнение на нашу ситуацию? — оживилась Лерс, — И поможешь нам бежать?

— Последнего я не говорил, — начал открещиваться парень. Былая радость поутихла. Треш почувствовал напряжение, царившее в воздухе, и поспешил добавить, — Но я подумаю, что можно сделать. Но позже. Ведь сегодня день охоты! Я не намерен его тратить впустую.

***

Альянские грибочки совсем не походили на земные. Да, изредка попадались аналоги лисичек и сыроежек, но ни в какое сравнение не шли Гигантиус Машрумс. Эти «грибули» произрастали в самом центре леса и отличались внушительными размерами. Когда мы добрались до них, наши пакеты были наполовину заполнены, а пояс Треша сплошь увешан тушками добычи.

Здесь парень предложил разделиться, ссылаясь на то, что мы якобы тормозим процесс, а ещё слишком громко топаем и ржём. Мы не возражали. Лес спокойный, тихий. Опасностей минимальное количество. Главное — не заблудиться.

— Держите, это компас моей покойной матери, потеряете — убью. Встретимся на этом месте, когда небо начнёт розоветь, — и ушёл, оставив нас одних.

Прежде, чем уходить с поляны, мы решили изучить чудо природы. Самые низкие из машрумов доходили нам до пояса, а самые высокие были размером с небольшое дерево. Их серые шляпки имели яркоокрашенные пятна различных цветов. На ощупь грибы были мягкими и пружинистыми. Мы не удержались и взобрались на них.

— На счёт три? — предложила я.

— Ага, раз, два, три! — сосчитала Лерс. Мы оттолкнулись и взмыли высоко в небо.

Это было невероятно круто, хоть желудок и подлетал до самого горла. Будто прыгаешь на батуте в парке, но гораздо выше. Один раз мы даже умудрились сделать сально, чем в последствие очень гордились. Так, весело взлетая над деревьями, мы начали замечать, как небо потихоньку наливается свинцом. Только дождя нам не хватало!

Мы окинули взглядом полупустые пакеты. Пришло время заполнить их до отказа.

Мы двинулись вглубь леса. Применяя знания о съедобных растениях и грибах, полученные нами от Треша и Ала, спустя два часа нам удалось-таки выполнить миссию.

Правда, мы так увлеклись собиранием кислотно-жёлтых ягод, что не заметили, как пространство вокруг потемнело. Из атмосферы как будто выкачали весь кислород. Запахло озоном. До ушей донёсся раскат грома. До этого мы его не замечали, а сейчас как будто избавились от берушей.

Сердце часто-часто забилось, ведь я до смерти боюсь грозы! А вокруг высокие деревья, в которые запросто может ударить молния!

— Лерка! — в панике закричала я, — Нужно отсюда выбираться, да поскорее!

— Мы договорились встретиться с Трешем у больших грибов, но ведь ты помнишь, что он нам о них рассказывал? — призадумалась сестра.

— Да, во время грозы они заряжаются электричеством и становятся ядовитыми. Машрумы начинают источать пары, которые способны усыплять всё живое в радиусе километра. И что же нам тогда делать?

— Искать укрытие! Ты умеешь пользоваться компасом? В какой стороне Горск?

Я начала лихорадочно соображать.

— На западе. Но мы очень далеко от него, плюс путь лежит через поляну грибочков. Да нам и не успеть до дождя! — и как бы в подтверждение моих слов купол неба разрезала молния, раздался оглушительный треск, заставивший нас подпрыгнуть. Начали накрапывать первые капли. Лера покрутила в руках компас, но так ничего и не добилась. Она взмолилась:

— Маленький, тупенький компасичек, укажи нам дорогу к спасению!

Как ни странно, он услышал мольбу и откликнулся, несмотря на то, что его обозвали тупеньким. Из прибора вытянулся в тонкую нить Ариадны красный лучик спасения. Он вел в ту часть леса, до которой мы пока не добрались. Воздав хвалу всем мыслимым и немыслимым божествам, мы последовали за лучом.

К тому моменту, когда мы выбежали на широкую открытую поляну с непонятными торчащими булыжниками, а луч оборвался, так и не доведя нас до укрытия, гроза разбушевалась не по-детски. Ливень розгами хлестал по лицу. Гром сотрясал внутренности. Мы в панике оглянулись и обнаружили в зарослях плюща и папоротника жалкую покосившуюся лачужку. Мы подбежали к ней и принялись яростно отдирать растительность, чуть ли не с досками. Процесс шёл в бодром темпе — подстёгивал животный страх и инстинкт самосохранения, поэтому вскоре мы распахнули скрипучую дверь и поспешно юркнули внутрь.