Aunque llueva tú y yo sabremos bailar
Nadie nos puede parar![1]
Меня захлестнуло, я раскинула руки и начала кружиться, подставляя лицо тёплым искрящимся струям дождя и продолжая петь.
— Keep on dancing in the rain. The rain, the rain. [2]- в завершение я сделала реверанс. Как говорила Маша из мультсериала «Маша и Медведь»: «Главное красиво поклониться!» Вдруг я услышала аплодисменты, а затем возглас «Браво!» и подскочила, как ужаленная. Это оказался Ал.
— Прости, но ты не оплатил билет, следовательно, находиться на концерте не должен, — от смущения хотелось провалиться сквозь землю, — Эй! Вышибалы, выгоните вон вольного слушателя!
Алекс подошёл поближе и встал рядом, на уступ. Я ощутила едва заметную дрожь в теле.
— Было не плохо. Так… проникновенно.
— Ты блефуешь. Я плохо пою.
И половину слов извратила, потому как не знаю испанский!
— Для того, чтобы хорошо петь важны не мощные голосовые связки, а сила эмоций и душа, которую человек вкладывает в песню.
Я с подозрением покосилась на парня, но тот резко сменил тему:
— Красиво здесь, правда? В Долине кровавых цветов. На рассвете она особенно прекрасна. Здесь, на уступе, я каждое утро встречаю солнце.
— О, так ты у нас ранняя пташка? Но соглашусь с тобой, зрелище и впрямь захватывает дух. А почему кровавых? Из-за цвета?
Ал кивнул. Солнце довольно быстро выкатилось из своего укрытия и зависло над вершинами гор. Я уголком глаза рассматривала парнишу. Забавно, но его глаза созерцали поляну каким-то странным прощальным взглядом. Будто он стоит здесь в последний раз.
— Пошли в дом, ты вся промокла. И ещё… я раздобыл еды! — парень продемонстрировал увесистую сумку.
***
По дороге назад он спросил, о чём была песня. Я объяснила:
— О том, что жизнь одна, и она принадлежит лично тебе. Ей надо дорожить и, невзирая на чёрные полосы, продолжать радоваться ей, не бояться открываться новым горизонтам, не действовать по уже написанному кем-то сценарию, а строить свою судьбу самим.
Ал встряхнул головой. Искрящиеся брызги разлетелись во все стороны.
— Но ведь существует такое понятие, как «долг». Когда приходится действовать так, как нужно, а не так как захочешь.
Далее наш разговор прервался по причине распахнувшейся двери хижины. На пороге стояла Лерс, чей заспанный, но уже голодный вид говорил сам за себя.
— Долго же ты ходил. Но если та соблазнительно толстая сумка наполнена едой, то так уж и быть, я тебя прощу.
Спустя мгновение мы уже расположились за столом. Набив полные щёки, Лерс вопросила:
— Тах и хе тые фыл?
Ал растерялся.
— В переводе с хомячьего языка, это означает: где ты был? — подсказала я, пихнув сестру. — Не болтай с набитым ртом!
— А. Съездил домой. Прихватил пищи и кое-чего ещё. Едва вырвался из цепких когтей родителей! Лошадь пришлось оставить в конюшне.
Алекс порылся в своей сумке и выудил из неё два красивых платья средневекового типа, и… панталоны. Достав их, Ал залился румянцем.
Мы с сестрой обменялись заговорческими улыбками, выхватили одежду и помчались за занавеску переодеваться.
***
— Как тебе? — Лерс покружилась.
— Весьма неплохо. Бордовый тебе к лицу, — похвалил Алекс, — а где…
Я отодвинула занавеску. Ал так и застыл. Не мудрено. Тёмно-синее с белым платье, в самом деле, сидело хорошо, эффектно подчёркивая стройно-спортивную фигуру. К тому же я соорудила причёску при помощи найденных в кармане шорт невидимок и резинки.
— Ну, чего молчишь, скажи что-нибудь, — пихнула парня в бок Лера.
— А ээ. Выглядишь чудесно! — Алекс встал и подошёл поближе. Опасно близко. У меня перехватило дыхание. Он протянул руку к моему лицу. Я непроизвольно зажмурилась. Гибкие, длинные, как у пианиста, пальцы вскользь коснулись щеки. Когда я открыла глаза, поняла, что он закрепил в моих волосах одну из крупных белоснежных ромашек, стоявших в вазе на столе. — Прекрасна, как цветок, — добавил он. Я зарделась румянцем. Пробормотав «спасибо», я протянула чудодейственный шарфик.
— Возвращаю законному владельцу. Он действительно очень помог. Спасибо.
— Даа, кстати, откуда у него такие свойства? — задумалась Лера.
— Настойка из сирени плюс окунание в священное озеро Хилинг[3], - пожал плечами парень, повязывая шерстяную змейку вокруг шеи, — если в полнолуние искупаться в озере, то избавишься от любых болезней, какими бы тяжёлыми они не были. Шарф же способен лишь на исцеление несерьёзных ран и мигреней.
Мы с сестрой переглянулись.
— И далеко находится это озеро?
— Относительно. Несколько часов езды отсюда. А что?
— Да так, ничего.
Алекс смерил нас анализирующим взглядом. Сопоставив факты, мы поняли, что в одну и ту же ночь около портала и озера очутиться не получится. А ведь это был такой шанс для Лерки! Но ведь Людмила сказала…
— Мне необходимо немного поохотиться, иначе имеющейся еды надолго не хватит. Думаю вам лучше…
— Подождать тебя здесь? Чтоб ты вновь исчез на сутки? Не-а мы с тобой, — заявила клещ-Лерка.
— Но вы распугаете всю…
Лера изобразила печальку на лице. Мягкосердечный Ал сжалился.
— …дичь. Ну хорошо. Только ведите себя тихо! Вам действительно полезно узнать некоторые аспекты. Не всегда я смогу выбираться сюда. А то и вообще, это моя последняя вылазка в лесное убежище.
Наши с сестрой лицевые мускулы дёрнулись, стремясь задействовать голосовой аппарат, но Ал пресёк попытку задать вопрос. Он отворил дверцы шкафа и исчез в груде хлама. Вот так всегда и бывает: снаружи человек красив (относительно опрятная комната), но внутри, как за дверцей шкафа, — мусорок. К Алексу эта метафора относилось в несколько ином смысле — душа у него, что надо, но на ней как-то неспокойно, мятежно, одни чувства наслаиваются на другие подобно вещам в куче хлама, и нужно хорошо постараться, чтобы отрыть нужное. Но это я поняла уже после, а пока я просто вдыхала эфиры ромашки, вплетённой в косу, и внимательно следила за тем, как чертовски красивый парень выуживает запасной колчан и охапку серебристых «сонных» стрел. Но поохотиться ему так и не удалось.
***
Алекс стоял на одном колене, сосредоточившись на цели — перепёлке. Мы с Леркой старались очень тихо подойти к нему со спины, т. к. немного отстали (ох уж эти платья! и когтистые лапы кустов…). Так вот, мы почти приблизились к охотнику, как неожиданно Лерка споткнулась об нечто большое и мохнатое, что тут же ускакало в лес. Сестра полетела на Ала, пригвоздив его к земле. Выпущенная стрела вонзилась в дерево. Я сделала жест «рукалицо». Мисс Пончик придавила нашего кормильца. Надо бы помочь. Алу, не сестре. Иначе детский жирок расплющит взрослые мускулы. Я протянула сестре руку. Лера поднялась. Её лицо сейчас соответствовало цвету её платья. Ал отклеился от Матери Земли и выплюнул травинку и комья грязи изо рта. Прекрасный профиль был безнадёжно испачкан. Добыча упущена. Думаю, следующей на роль дичи, окажется Лерс.
— Боже… прости, я не хотела… — запинаясь, пролепетала Пончик, — я просто не заметила и споткнулась об…
— Грибита[4], - подсказал парень, продолжая отплёвываться. Но в его голосе не было и намёка на злость, скорее лёгкое быстропроходящее раздражение. Типа: В столовке съели последнюю булку? Обидно… Ладно, возьму тогда пиццу! — Эти зелёные зайцы те ещё прохвосты! К тому же прирождённые мастера маскировки!
— Зайцы? А размером с добрую свинью, — пожаловалась Лера, хотя от сердца у неё отлегло.
Ал одобрительно рассмеялся. Он поискал глазами потерянную стрелу. Его лицо прояснилось.
— Ты точно на меня не сердишься? — переспросила систр, хотя сама была несказанно рада инциденту. А то! Кто ж не захочет поваляться на парне, тем более таком, как Ал?
— Наоборот. «Пустой» выстрел указал нам дальнейший путь. Идёмте.
И пришли мы к высокому раскидистому древу. Ветви его согнулись под тяжестью плодов, сокрытых полупрозрачной розоватой кожицей, из приоткрытых губ которой, точно тонкие языки, кокетливо выглядывали золотистые нити. В общем, физалис, альянская версия. Вот только плоды, более крупные и мясистые, скорее напоминали мини-грейпфруты. А ещё они пульсировали. Всё это мы рассмотрели после того, как Алекс вскарабкался наверх и, рискуя собственной шеей, добыл фрукты. Название им — хётбит[5]. Чуть позже мы познакомились с наимилейшими созданиями — пушками. Они походили на маленькие разноцветные комочки меха с очаровательной мордашкой и короткими лапками. К концу дня мы успели даже научиться определять стороны света по природным ориентирам. Например, ромбовидные глаза (в прямом смысле!) деревьев-циклопов смотрели точно на юг. Да, жутко, но большую часть времени те самые очи были втянуты в «глазницу», создавая сходство с простым дуплом.
