Молодой человек чмокнул девушку в щеку и во всю прыть побежал догонять конвоиров с Емельяновым.

Емельянова поместили в яйцеобразную (как и все в этой деревне) тюрьму. Снаружи и не подумаешь, но внутри все было по тюремному: несколько комнат-камер с голыми стенами, скамьями, похожими на нары, через крошечные круглые зарешеченные окошки пробивается тусклый свет. Судя по царившей здесь тишине, все камеры пустовали. Громилу завели в одну из них. Толстая деревянная дверь захлопнулась, лязгнул засов. Топот конвоиров удалился, и все стихло.

Александр потер затекшие запястья. Хорошо, что сняли веревки. А ведь могли оставить. Дважды измерил шагами крошечное помещение. Сунул ладонь во внутренний карман пиджака, выудил пистолет. «Эти олухи даже не додумались меня обыскать», — ухмыльнулся громила. Он потер тусклую черную сталь. «Нет, тебя я пока использовать не буду. Приберегу для крайнего случая». Одарив пистолет ласковым взглядом, Александр спрятал его обратно.

Емельянов завалился на деревянную лежанку. Нет, спать он не хотел. Но ничего другого не оставалось, как лечь и лежать. Ходить или стоять уже надоело. Заложив руки за голову, Александр уставился в потолок.

— Эйс, не горячись, — пытался успокоить дочь Крамис. — Объясни все.

— Их дружок посмел напасть на Рикса. Вел себя как неотесанный Изг, совсем не так, как должны вести себя боги или их помощники.

— И чем все закончилось?

— Я приказала арестовать его. Сейчас сидит в карцере.

— Да, скверно. Я всем объявил, что у нас в гостях люди из мира богов. А теперь этот случай.

— Поэтому, пап, остальных надо тоже арестовать. Неизвестно, что у них на уме.

Олег и дети молча слушали диалог между Крамисом и Эйс. Даже слабые познания языка не помешали Олегу понять, что Емельянов вляпался в неприятную историю, и теперь остальным тоже грозят неприятности.

— Хорошо, Эйс. Я попрошу наших гостей никуда не выходить из дома. А с их другом надо разобраться, — после этих слов старейшина обратился к Олегу. — Как вы поняли, ваш приятель совершил нападение на члена нашей дружины. Это непозволительно, поэтому он арестован. До выяснения обстоятельств прошу вас не покидать мой дом.

— Мы можем поговорить с Александром? — спросил Олег.

— Нет.

Олег с детьми вернулись в предоставленную им комнату.

— Пап, они что, посадили нас под домашний арест? — спросила Настя.

— Да. Этот неотесанный громила всех нас подставил.

— А может это и к лучшему? Пусть он у них остается, нам мешать не будет. А мы продолжим путь без него.

— Я уже думал об этом. Но тогда нехорошо получится. Он же сюда попал не по своей воле. А мы его бросим. Да и Санек нас выручал уже не раз. Нет, мы должны освободить его.

— Нам самим освободиться для начала не мешает, — заметил Артем.

Да, положение наших героев оставалось не самым лучшим. Не тюрьма, как у Емельянова, но и не свобода. Хоть насилие над ними никто не совершал, но и выход из дома старейшины был закрыт. Конечно, можно попытаться в наглую выйти, но к чему это приведет? Олег понимал, что деревню охраняет вооруженная дружина, и в случае чего, с ними церемониться не станут.

Просидев в помещении с час, Олег все же решился пойти, поговорить со старейшиной. В гостиной Крамиса он не обнаружил. Тогда Олег направился к выходу из дома. Как только открыл дверь, увидел двух молодых мужчин по сторонам от дверного проема. Мужчины, увидав Олега, тут же загородили ему выход из дома. Пришлось вернуться к детям.

— Нас, действительно, держат под арестом, — сообщил Олег.

До вечера Олег и дети не выходили из комнаты. Лика помогала ученому углубить знания языка. Артем с Настей с удовольствием присоединились к их занятию.

Когда за окном начало сереть, а комната незаметно погрузилась в сумрак, появился Крамис, пригласил гостей-арестантов на ужин.

— Вы не держите на меня обиду, — произнес старейшина. — У нас тут свои правила. И если кто-нибудь поднимет руку на жителя деревни, мы обязаны защитить себя.

— Что же там произошло? — спросил Олег. — Вы разобрались?

— Ваш друг ударил члена боевой дружины, между прочим, жениха моей дочери.

— А причина?

— Вашему другу показалось, что с ним не достаточно вежливо разговаривают.

— И что с ним будет дальше?

— Завтра будет суд. Все взрослые жители деревни будут решать, что делать с нарушителем.

— И что они могут решить?

— Хм… Вариантов несколько. Один из них — казнить.

— А помиловать? Такое возможно?

— Такой вариант тоже есть, но, думаю, жители его навряд ли выберут. Есть еще другие наказания.

— Какие?

— Лишение руки, чтобы он не мог больше никого ударить. Палки. Виновному наносят удары палками. Самое безобидное — изгнание из деревни. Хотя для жителя деревни это наказание может оказаться не таким уж безобидным: если ему не удастся примкнуть ни к одному из племен, он обречен на смерть от голода или от рук врагов.

— И у обвиняемого нет возможности оправдаться?

— Ему дадут слово перед вынесением приговора.

— Мы сможем присутствовать на вашем суде?

— Да, конечно. Я не думаю, что вы причастны к его проступку, поэтому вам возвращается возможность свободно перемещаться по деревне. Но в свете произошедших событий вам лучше лишний раз не показываться на людях.

Перед тем, как Олег с детьми собирался покинуть гостиную, Крамис его остановил, прикоснувшись ладонью к плечу.

— Я смотрю, что вы ходите босиком. Разве так удобно?

— Нет, конечно. Но мои туфли стащили изги.

— У меня есть пара лишних сапог. Могу подарить.

— Буду очень благодарен.

Крамис сходил к себе и принес сапоги. Кожа во всех местах потертая, но прочная. Олег натянул обувку. Чуть великовата, но это лучше, чем ощущать ступнями каждый камешек и неровность под ногами.

На следующий день после завтрака Олег и дети отправились вместе с Крамисом. Широкая площадка в центре деревни была заполнена народом. Люди плотно стояли, чуть ли не прижимаясь друг к другу. Голоса собравшихся сливались в равномерное гудение, напоминавшее гул в пчелином улье.

— А у обвиняемого есть защитник? — спросил Олег.

— Это как?

— В нашем мире на суде всегда присутствуют обвинитель и защитник. Первый — доказывает вину подсудимого, а второй — пытается его оправдать, защитить перед судом.

— Нет, такого у нас нет.

— Тогда вы позволите мне выступить перед жителями до вынесения приговора?

— Это не входит в наши правила. Но поскольку вы — гости, и обвиняемый тоже гость, так уж и быть, я дам вам слово.

На краю площадки возвышалось высокое высохшее дерево с обломленными ветками. Ствол шире самого старейшины. Рядом с деревом располагалось деревянное сооружение, похожее на трибуну. Этот совсем крохотный пятачок, к которому плотной стеной подступила толпа, оставался свободным. Крамис последовал туда. Люди перед ним расступались. Олег, Настя, Артем и Лика старались не отстать от старейшины и успевали пройти за ним до того, как ряды собравшихся вновь сомкнутся за их спинами.

Привели Емельянова. Громила оставался все в том же изрядно помятом пиджаке. Скулы и щеки еще больше почернели от щетины, которая начинала превращаться в бороду. Руки заведены назад, связаны. Емельянова сопровождали двое мужчин, не такого мощного телосложения как их арестант, но среди жителей деревни одни из самых крупных.

Рядом со старейшиной показалась Эйс.

— Приветствую вас, потомки великих космонавтов! — Крамис поднял ладонь. Гудение стихло. — Мы с вами собрались, чтобы принять решение, что нам делать с человеком, приглашенным мною погостить в нашем поселении. Этот человек повел себя недружественно и совершил нападение на одного из нас. Слово предоставляется начальнику дружины.