Оракул глянул недобро — Рамор не видел взгляда под капюшоном, но прекрасно прочувствовал. Если бы не взгляд, он, может, и промолчал бы. Но теперь — многозначительно добавил:
— Охотник сказал травить нечисть.
— Не забудь только, кто этого охотника к вам привёл, — напомнил Оракул, заслышав в слове “нечисть” определённый подтекст.
Который там, собственно, и был.
— Привести-то привёл... — задумчиво согласился Рамор и снова попытался высмотреть что-то под капюшоном. — А что ты знаешь о нём?
— Катастрофически мало, — ответил Оракул.
— И все-таки, — Рамор глянул на огонь еще раз и развернулся к собеседнику. — Как считаешь, он одурманил меня, а после наплёл небылиц? Или и впрямь одолел бога ветров? А до этого — дракона?
Оракул помолчал. Хмыкнул себе под нос. И наконец заговорил.
— Учитывая… — начал он, но его прервали — из пылающего храма закричали. Так громко, отчаянно, с такой ненавистью и злобой, что, казалось, кричал сам умирающий храм. И эхом отзывалось небо. И выл мечущийся между храмом и небом ураганный ветер. Выл, швырял в лицо пепел и остатки пламени, будто пытаясь дотянуться до стоящих неподалеку людей.
Не дотянулся. Затих, замер.
— Вопрос снят, — пробормотал Рамор.
— Если вы там кого-то из поджигателей в процессе не забыли, — равнодушно добавил Оракул.
И неспешно двинулся прочь.
Кажется, он увидел то, за чем приходил.
***
Городские ворота едва успели открыть — огромный конь в железе и шипах нёсся с такой скоростью, что пыль вилась вокруг, следовала за ним и даже будто бы заранее поднималась впереди маленькими смерчами. Тяжело и часто били мостовую мощные копыта.
Охотник Семи холмов, убийца драконов, а теперь и древних богов, покидал город.
Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать: далеко за его спиной, на горе Собр, полыхает пламя. И если честно, ему не хотелось оборачиваться.
Алекс не любил оглядываться. Не умел возвращаться.
Ну и с огнем у него всегда были непростые отношения.
***
Но поздно вечером, убравшись подальше от земель Сакара и остановившись на ночь в лесу, он все-таки развел костер. Сел напротив, всмотрелся в пламя. Небольшое, почти ручное сейчас. Протянул ладонь, задержал ее надолго совсем рядом, будто хотел в очередной раз убедиться, что может обжечься.
Естественно, обжегся.
Естественно, зашипел сквозь зубы и принялся трясти рукой. Поднял взгляд на Рока.
Тот отвлекся от поедания ближайшего куста, смотрел внимательно, по-человечески встревожено. Словно спрашивал: "Что, хозяин, опять с головой плохо? Совсем, да?"
— Заткнись! — серьезно предупредил его Алекс.
К тревоге во взгляде примешалось искреннее удивление, но ответить Рок не успел: ни противно заржать, ни фыркнуть, ни ногой потопать. Вместо этого — замер, покосился куда-то в сторону, повел ухом, недобро прищурился и нырнул в чащу. Алекс тоже прищурился — пытаясь рассмотреть в кромешной тьме, что происходит. Но за огнем не увидел ничего.
И вместо того, чтобы всматриваться в тьму, решил положиться на сторожевого коня. А пока тот охотится на вероятных противников по кустам, задумался: кто из них первым начал так щуриться, а кто — этот прищур перенял. Он или конь?
Впал в серьезные раздумья на этот счет, пока из-за кустов возмущенно не прошипели:
— Морду убери! Я лорд! — а на поляну этой самой мордой не вытолкнули Сакара.
Алекс смерил его равнодушным взглядом, бросил Року:
— Слышал? Он лорд! — а у Сакара спросил. — Лорд, это у вас семейное — за людьми следить?
Сакар был в скромном походном одеянии. Без обилия шелковых тряпок, из которых оставил лишь одну — прикрывающий лицо шарф, — выглядел младше, ниже и вообще мельче.
— Рамор мне не семья, если ты об этом, — мягко отметил Сакар, стягивая шарф на шею.
Мотнул головой, помогая себе с шарфом и одновременно задирая нос. Ну естественно! Он, когда нос в нормальном положении, говорить не умеет.
Алекс, уже во второй раз меряя его задумчивым взглядом, наконец понял, что в нем не так, и спросил:
— Ты у себя в замке на каблуках ходишь?
Сакар фыркнул вместо ответа. Прошагал к костру, присел напротив, и Алексу подумалось, что и каблуков, и шелков все-таки не хватает. Без них он слишком угловато движется, и выглядит это смешно. А лорду не положено быть смешным.
Лорд тем временем сбросил с плеча походную сумку и принялся в ней деловито рыться. Алекс догадался, что именно он достанет за миг до того, как увидел доску, расчерченную разноцветными клеточками.
— А ты всегда добиваешься своего, да? — хмыкнул он. — Игрушки принес...
— Ты обещал закончить партию, — напомнил Сакар и уставился прямо в глаза в то время, как руки, будто сами по себе, расставляли фигуры.
Смотрел долго, неотрывно, внимательно и холодно. Сосредоточенно. И стало совершенно ясно, что играть с ним все-таки придется, а то так и будет следом шастать по кустам до скончания веков.
И показалось, что демонстративно болтающаяся на шее лорда печать бога ветров была всего лишь предлогом. У мальчика и впрямь грядет битва, но мальчик не хочет побрякушку, мальчик хочет консультацию от знаменитого героя. Пусть даже в виде — или во время, или под предлогом, — игры в крисс-край.
“Жаль тебя разочаровывать, Сакар, но не на того героя ты нарвался”, — мстительно подумал Алекс. Ему и впрямь начинало надоедать, что его преследуют.
— Нет, — твердо заявил он, все так же равнодушно выдерживая вспыхнувший взгляд лордёнка.
Сначала там было изумление — кажется, первая эмоция Сакара, в которую Алекс поверил. Потом — гнев.
— Да как… — Сакар хотел возмутиться, но прозвучало почти жалобно, и то, что Алекс его перебил, вполне можно было счесть услугой.
— Только не начинай ваше любимое “да как ты смеешь”, — попросил он.
— Ты обещал! — Сакар справился с собой, но мягкость так и не вернулась в голос, наоборот: теперь он говорил жестко, уверенно, холодно. Теперь голос соответствовал, наконец, взгляду. Разве что слегка звенел.