Их повели через площадь, толкая в спины, чтобы шли быстрее. На трибунах заулюлюкали при их виде.

— Надо же, какой размах, — прокомментировал Конор позади Леты. — Провожают всей деревней.

Иветта побледнела, заметив помост.

— Пожалуйста, сосредоточься и придумай, как спасти нас, — зашипела ей Лета.

Но магичка уже ничего не слышала, принявшись рыдать.

Они подошли к столбам. На помост втащили сопротивлявшегося из последних сил и чертыхающегося Брэнна. Лета разглядела, чем палачи обливали хворост. Масло.

К горлу подкатила тошнота.

Когда пришла её очередь, Лета успела обернуться и найти взглядом Марка. Тому удалось протянуть к ней связанные ладони, распихав дружинников локтями.

— Вместе, — сглотнув, проговорила Лета.

Он крепко сжал её руки, а через секунду девушку оторвали от него, подхватили вверх и подняли на помост.

Она прошла немного сама по шершавому настилу. Её толкнули к столбу, распутали руки, затем завели их назад и вновь связали. Как только стражники отошли, Лета начала интенсивно двигать кистями. На этот раз верёвка сидела на запястьях туже.

Ничего. Ничего.

Она справится.

Когда всё было готово, стражники спустились с помоста. Рядом с пленниками остались только палачи. Лета поглядела по сторонам. На лицах её друзей застыл страх безысходности. Но все стояли смирно, глядя перед собой. Даже Иветта, бившаяся в истерике, когда её привязывали к столбу, не сводила напитанного болью и ненавистью взгляда с трибун. Её глаза были сухи и полны решимости.

Капитан был прав. Они упрямы. Они никогда не попросят пощады. Даже сейчас.

Лета посмотрела вперёд, замечая в первом ряду трибун капитана Радима, а рядом с ним — толстого старика в белой мантии инквизитора. Он поднялся со скамьи и поднял вверх ладонь, прерывая возбуждённые крики зрителей.

В звенящей тишине он стал зачитывать приговор. Кровь застучала в ушах Леты, она уже не слышала его слов. Она никогда не думала о том, как умрёт. Часто оказываясь на волосок от смерти, она верила, что ещё долго не встретиться с ней. Её, как и Драгона, ждала достойная гибель — в бою против сотен врагов.

Она не должна была умереть сегодня вот так. На потеху крестьянам, сожжённая на костре.

Лета запрокинула голову к солнцу и зажмурилась. Страх когтями вцепился в её тело, едва не опорожнив мочевой пузырь.

Инквизитор нараспев прочёл молитву, а потом его голос потонул в воплях зрителей. Лета открыла глаза и попыталась найти причину людского воя. На пустой столб слева, расположенный на одинаковом расстоянии от трибун и помоста, дружинники подвешивали чьё-то тело, скрепляя его цепями.

Сердце остановилось, пропустив удар, затем погнало как бешеное, вырываясь. Белое, заляпанное тёмной застывшей кровью, искажённое лицо… Не то лицо. Это не Родерик. Это кто-то другой.

Она отдалённо почувствовала запах разложения. В осунувшемся мёртвом человеке с посеревшей кожей и проглядывающими на боках сквозь изорванную одежду рёбрами было не узнать её друга. Задумчивого, сильного, простодушного друга, который не захотел оставлять её одну в Грэтиэне. Друга, который продолжил путешествовать с ней, несмотря на тревоги за свою семью в Лебединых Землях. Друга, который стал ей братом. Частью её чёртовой изуродованной души.

Ног у него не было. То, что от них осталось, превратилось в переломанные кости, поэтому их отрезали чуть выше колена.

— …и тело его будет висеть здесь, пока птицы не склюют осквернённую плоть, дабы каждому было известно — никто не избежит расплаты за отступничество, за измену Свету и Великому Огню.

Люди голосили, тыкая в труп пальцем и забрасывая его гнилыми овощами.

Мир перед глазами стал стремительно мутнеть. По щекам потекли слёзы, смывая пыль и засохшую кровь. Лета застонала, выворачивая за столбом руки и пытаясь освободиться. Скорбь и злоба тлели внутри неё, словно горячие угли, выжигая остатки разума, и ей было нестерпимо больно. Она больше не могла молчать.

Каким-то чудом она успела заметить приближение палача. В руке он держал горящий факел. Другие заняли места возле остальных столбов и ждали приказа.

Лета замолкла, стиснув зубы, и посмотрела в центр беснующейся толпы людей на трибунах. Их лиц она не различала. Все они были для неё единым отвратительным серым месивом, ворочавшимся и жужжащим, как рой насекомых.

Сокрушающая злоба заполонила всё её сознание.

— Вы сгорите! Вы все сдохните! — заорала Лета во всю глотку, но только раззадорила крестьян, перекрывших её крик своим.

Она встретилась глазами с капитаном. Он ухмыльнулся и кивнул. Палач бросил факел в охапку веток под её ногами.

Сердце заклокотало у самого горла. Лета вжалась спиной в столб и принялась ворочать запястьями. Жгучее пламя вмиг занялось хворостом, пожирая его дочерна и подбираясь к ногам девушки. Она вращала кистями, не останавливаясь.

Колени затряслись от ужаса и потянули Лету вниз. Она отвернулась от огня, бешено состязаясь с паническим страхом, и поймала настойчивый взор Брэнна,

В его глазах пылала та же злоба, которую ощущала она всего минуту назад.

Он не боялся. И она не станет.

Лета сжала челюсти и уставилась перед собой, выкручивая запястья до режущей боли. Пламя подползало к ней ближе. Его горячие искры жалили кожу.

— Великий Огонь очистит от скверны! — выкрикнул инквизитор, разведя руки в стороны.

Узлы верёвки ослабли.

Но раньше, чем Лета смогла выпростать из пут одну руку, костёр вдруг высоко вспыхнул, став на мгновение голубым и обдав лёгким жаром её ступни, и погас…

Она замерла, повернувшись в сторону чародейки. Иветта уже смотрела на Рихарда, и пламя возле него также исчезало, переставая лизать влажные ветки. Один за другим костры гасли, ввергая народ на площади Короны в хаос.

Глава 16.

Кровавый ястреб.

Она смахнула верёвку с рук и повалилась в колючий хворост остывшего костра. Ветки оказались неожиданно холодными, хотя жарко горели, облитые маслом, всего несколько секунд назад.

Всё, что происходило дальше, она помнила, словно во сне. Рядом с ней оказался Марк. Он схватил её за руку и потащил от края помоста, куда пытались взобраться несколько стражников. Она споткнулась, прочесала подбородком дерево настила и ощутила во рту кровь. Когда подняла голову, заметила, что между столбами развернулась жестокая драка. Рихард и Конор спина к спине отбивались от стражников, и довольно успешно. Несколько дружинников уже лежали мёртвыми возле них. Берси тем временем распутывал верёвки Брэнна. Иветта металась из стороны в сторону, не зная, куда ей податься.

Лета приподнялась на локтях и сплюнула кровь. Челюсть саднило, но зубы вроде были все на месте. Кто-то пробежал мимо и кинул ей одноручный меч, заскользивший по щербатому полу. Лета уставилась на него, собираясь с мыслями, и через мгновение пришла в себя, схватившись за рукоять.

Помост сотрясался под ритмом падающих тел. Марк вернулся к Лете, просунул руки под мышками и рывком поставил её. Им удалось отразить тех, кто стоял близко к пленникам, но это было только начало. Сжав меч дружинника, Лета повернулась в сторону трибуны. К ним бежало ещё человек двадцать, выхватывая на ходу клинки. Конор и Рихард методично спихивали тела с деревянного возвышения, расчищая место на следующего боя.

— Оно не работает… — простонала Иветта, показывая Марку указательный палец. — Оно больше не работает…

— О, поверь, нам было вполне достаточно избавиться от костров, — пробормотал тот.

Он завёл потерянную Иветту себе за спину, потом схватил Лету и привлёк к себе.

— Надо держаться вместе, — хрипнул он.

Лета вырвала руку и шагнула навстречу дружинникам.

Она не собиралась прятаться за спинами друзей.

Дружинники были близко. Вдалеке, за их спинами, часть зрителей покинула трибуну, унося ноги. Большинство осталось на местах, уверенные в том, что избежавшие наказания преступники будут недолго радоваться внезапному чуду. Инквизитор так и стоял с поднятыми руками, и на лице его вырисовывалось замешательство