***

***

— Знаешь, это даже заводит.

Иветта поперхнулась вином.

— Что именно? — с опаской уточнила она, поднимая глаза на тёмную фигуру, неожиданно выросшую в тени перечных деревьев.

— Кто, — поправил Рихард, перекатывая между пальцами красную бусинку, сорванную с ветки. — Девица, в одной руке которой книга, а в другой — вино.

В тишине, до которой не добиралась музыка со стороны виллы, его голос звучал как-то странно. Обычно их короткие разговоры сопровождались шумом общей беседы. Но никогда — вот так, наедине, в бесконечно долгой и тёплой ночи.

— О, — напряжённо протянула Иветта и захлопнула гримуар. — Это так, пустяки.

— Вино или книга?

— И то, и другое, — пробормотала магичка, кладя книгу рядом с собой на каменную скамью.

Ей были видны лишь глаза Рихарда, чёрные и блестящие во мраке, как обсидиан.

— Решила устроить облаву на библиотеку местных магов?

— Тамариса мне сама её дала.

— Ах, Тамариса, — взгляд описал насмешливый полукруг. — Не думал, что можно стать друзьями за такой короткий срок.

— Мы не друзья, но она… Она очень радушна. Мы с ней подружимся, я уверена.

— Разумеется. Ведь такие книжки первым встречным не одалживают.

Иветта перевернула томик обложкой вниз, несмотря на то, что Рихард уже прочитал название.

— Какие книжки? — невинно спросила она, растягивая губы в улыбке.

Ей не нравился этот разговор. Ей не нравилась эта встреча, в самом далёком уголке сада, окружавшего виллу, куда вот-вот должен был вернуться Марк.

Они сбежали сюда сразу после начала приёма. Для тихих разговоров, поцелуев под открытым небом и необходимого уединения. Марк ушёл всего на пару минут и был слишком пьян, чтобы подумать о том, что кто-то найдёт Иветту здесь во время его отсутствия. Кто-то, с кем оставаться ей одной было категорически нельзя. По крайней мере, так думала магичка и собиралась немедленно уйти, но тело её словно приросло к скамейке.

— Книжки о чёрной магии, милая. Для чего они тебе?

— Пустяки, я же сказала.

— Если только ты не ищешь в её страницах что-то вроде запасного плана. А он тебе обязательно понадобится, когда поймёшь, что твои Ткачи — ещё одна нелепая легенда, а те могилы, о которых тебе рассказали — просто могилы.

Иветта промолчала, уставившись вниз. И заметила, что разрез юбки съехал выше, чем требовалось, обнажая коленки. Она прочистила горло и поправила платье.

— Хочешь обрушить на Церковь проклятие? У меня для тебя плохие новости. Логово фанатиков окружёно щитом. Даже если издали по ним пальнуть каким-нибудь заклинанием, вызывающим камнепад с небес, это будет бесполезно.

Магичка заставила себя ещё раз улыбнуться. Ядовито.

— В поиске подобных заклинаний больше смысла, чем в атаке на Тиссоф с голыми руками.

Рихард отделился от дерева и с тонкой улыбкой ступил на рассыпанный вокруг скамьи гравий, показываясь Иветте во весь рост. Полностью в чёрном. Его любимый цвет.

— Я бы сказал, с мечами, — отозвался он, подходя ближе. — Но забавно, что ты считаешь, будто я присоединюсь к той толпе безумцев, что собираются пойти на Лека Августа войной.

— А разве это не так?

— Предположим, что мне этого совсем не хочется. Встревать в чужие разборки, пачкаться кровью, когда уже и так по уши в ней…

— Лета, Марк и Брэнн решили, что помогут вызволить Оплот, — протараторила Иветта. — Значит, и ты тоже.

Рихард рассмеялся. Без тени веселья в голосе.

— Ты приняла решение за меня? — склонил голову он. — Ты забыла добавить «пожалуйста».

Он медленно опустился на скамью, и Иветта инстинктивно отпрянула. Вино из кубка, что она всё ещё сжимала в руке, расплескалось холодными точками на грудь и колени. Она растерянно уставилась на Рихарда. Тот протащил взгляд от её ног до лица и вновь улыбнулся, обнажив зубы.

— Ай, — выдохнул он. — Я ведь совсем не кусаюсь.

Иветта отставила кубок в сторону и принялась бубнить заклинание, чтобы избавиться от пятен на платье. Новый браслет нагрелся и заискрил голубым. У неё ничего не получалось. Глаза Рихарда блуждали по всему телу, мешая ей сосредоточиться. Она чувствовала, как сильно и безысходно краснеет.

— Марк сейчас вернётся, — выпалила она между словами заклинания.

— Подождём, — Рихард развалился на лавочке, задев плечом её плечо.

Наверное, то же самое ощущала Лета по отношению к Конору, хотя бы однажды. Смесь ужаса, смущения и желания.

Желания.

«Блин!»

От него исходил резковатый запах горького мёда с пряностями, настойчивый и слегка приторный.

— Матушка моя говорила, что вино — самое приятное, чем можно запачкаться, — вдруг сказал Рихард.

— Кем она была? — через силу спросила Иветта, не отводя взор от винных пятен. Рука с браслетом так и тряслась, будто в припадке. — Она умерла, я слышала. Поэтому ты оказался в Кривом Роге.

— Моя мать была шлюхой, — ответил Рихард, и магичка прикусила язык. — А отец — какой-то там дворянин на службе у герцога Ардейнардского. Ничего интересного в этой истории нет, как видишь. Ну, кроме того, что мать сама привела меня в Кривой Рог. Подхватила от одного из «клиентов» болячку. Всё было настолько скверно, что она гнила заживо, — он прервался и поглядел наверх, на путавшиеся в ветвях олеандра звёзды.

Пятна на коленях стали исчезать, и Иветта облегчённо вздохнула. Рихард продолжил с меньшей охотой:

— Я помню, как у неё открылись язвы. Это было ужасно, я плакал при их виде. После этого её никто не брал, мы начали голодать. Она привела меня сюда и сказала: «Лучше здесь, с чаровниками да неживодниками, чем на улице». Больше я её не видел.

Свечение браслета погасло. Иветта выпрямилась и посмотрела на керника.

— Мудрая она была женщина, — произнесла она, обжигаясь об его прямой взгляд. — Если тебя воспитали в Кривом Роге, то ты нигде не пропадёшь.

— Мудрая, — согласился Рихард. — Однако это ей не помогло избежать ни моего отца, выставившего её с новорождённым за дверь, ни мучительной смерти.

Его глаза не просто раздевали — они счищали кожу, добираясь до мышц и костей, выискивая там внутри слабости. Ради интереса, или чтобы воспользоваться этим, неважно. Эти поиски были частью его природы, которая так и оставалась для Иветты загадкой.

Ей нравился этот взгляд.

«Марк, пожалуйста, забери у Тивурия эту чёртову бутылку и возвращайся скорее», — взмолилась она, опуская голову.

Внутри неё вновь бурлили постыдные чувства, насаженные на крюк, за который Рихард едва потянул, только посмотрев на неё. Вновь та робость, от которой ей стало тошно. Вновь необъяснимый трепет, граничащий с паникой, будто она находилась сейчас один на один с опасным хищником, а не с человеком. Человеком из плоти, крови и с маленькой, быть может, каплей тьмы.

Она не успела увидеть, как Рихард потянулся к ней. Скользнул пальцами по её шее, приподнимая подбородок и обращая её лицо к себе. Страх осел дымом в лёгких, мешая дышать. Его прикосновение к её коже — взрыв звезды.

— Чародейка, — прошептал он, впиваясь в Иветту холодными обсидиановыми глазами. — Зря ты не убежала. Пока была возможность.

Она окаменела.

Когда-то в библиотеке Обители Иветта нашла любопытную книжку. В ней рассказывалось о суевериях и мифах древности. Так она узнала об инкубах. О духах, являвшихся по ночам к женщинам и сводивших их с ума. О демонах, питающихся похотью и страхом. Конечно, давно было доказано, что никаких инкубов не существует в реальности, а всё, что происходило с пережившими эти кошмары девушками — всего лишь проделки домовых. Но теперь Иветте верилось в это с трудом.

Рихард не собирался её отпускать, а она передумала вырываться. Ей захотелось узнать, каковы были его губы на вкус. Солёная скука или горькая тьма?

Он наклонился ближе и сдвинул пальцы с подбородка магички обратно к шее. Сердце пугливо забилось, вылетая из груди. Губы приоткрылись. Более очевидного приглашения не придумать.