— Родерик… — позвала Лета.

Он повернул голову. С трудом нашёл её взгляд. Она едва могла узнать его глаза — стеклянные, потухшие, ничего не выражающие.

— Я люблю тебя, — проговорила она.

Родерик закрыл глаза, а в следующую секунду в его шею вошло лезвие меча. Лета приникла к земле, испустив истошный вой. Что-то будто придавило её, не давая подняться. Мир перед глазами покачнулся и поплыл в черноту.

Радим оставил меч торчащим в горле Родерика и шагнул назад. Один из дружинников отскочил от тела и помчался в кусты, едва сдерживая рвоту.

Капитан стоял молча несколько минут. Все остальные тоже. Лета лежала на боку и не отводила глаз от лица Родерика. Она ощущала себя так, будто из её груди выдрали огромный кусок, и она разучилась двигаться и говорить. Темнота плавно окутывала её, забирая сознание, и она была благодарна ей. Скоро всё закончится. Скоро…

Радим пригладил волосы назад, закрывая плешь, и обернулся к путникам.

— То, что сейчас произошло, ждёт и вас, если вы не…

Быстрое движение, которое никто не успел заметить — Конор за долю секунды сократил расстояние между ним и капитаном. Он успел врезать ему кулаком по лицу, прежде чем его оттащили от Радима, приставив к горлу клинок. Капитан зашипел и саданул ему ногой под дых. Конор стерпел и почти сразу выпрямился, полыхая ненавистью во взгляде. На его шее блеснула цепочка, выпавшая через разрез рубахи. Лета прищурилась, пытаясь разглядеть висевший на ней предмет.

Она бы узнала это кольцо из тысячи похожих.

Глава 15.

Великий Огонь.

Она почувствовала тёплый запах яблок.

Осень трещала сухими ветками деревьев, сбрасывая с них листья, подкрадывалась вместе с морозным утром. Она силилась пробиться через серый камень стен, принести свои тоскливые мелодии внутрь дома, но лишь слабые порывы её ветра прорывались изредка через приоткрытое окно, цепляясь за босые ноги.

На кухне было тепло.

Драгон стоял над котелком, лениво помешивая в нём какое-то варево. Лета втянула носом воздух, принюхиваясь. Яблочный компот.

Их дом в Суариве не мог похвастаться роскошным убранством, но его маленькие комнаты дышали уютом, даже зимой. Такие странные холодные осени не ощущались внутри него, а сочились золотом за запотевшими окнами. И всё же Лета пожалела, что ступила на пол голой стопой.

«Где моя обувь?»

Драгон тихонько что-то насвистывал себе под нос, наблюдая за кипящим в котелке напитком. Худощавую спину прикрывала растянутая серая рубаха. Лета приблизилась к заваленному горкой яблок столу, осматривая кухню. Дотронулась до висевшей на стуле куртки из сукна, сохранявшей запах и тепло мужского тела. Посмотрела на скромную коллекцию тарелок и жестяных кружек, затем на сломанный шкаф, которым они никогда не пользовалась. Бросила взгляд на узкое круглое окошко, где желтело дерево.

Она почти не помнила всего этого.

Драгон обернулся и поднял на неё знающие глаза.

— Я потеряла друга, — произнесла Лета.

— Жизнь несправедлива, — отозвался он и вытащил из котелка деревянную ложку. — Всем нам приходится познавать чувство потери.

— Но почему это происходит со мной постоянно? — голос едва не сорвался. — Я любила его. Он был мне как брат. Иногда я думаю, что… Если Марк…

— Ты сильная, — перебил Драгон, вновь поглядев на Лету. — Ты сумеешь справиться.

— А если нет?

— Сумеешь.

Он опустил голову и отошёл от печи, пряча грустную улыбку в густой рыжеватой щетине.

— Путь керника совсем не романтичен, — сказал он. — Это не история о приключениях и путешествиях. Это рассказ голоде, нищете, постоянной опасности. И о потерях. У тебя нет другого выхода, кроме как жить дальше.

— Как? — только и спросила Лета, обхватив себя руками. — Как… Как тебе удалось?

— После смерти Мари?

Она кивнула.

— Мне было, ради чего жить. У меня была дочь, — ответил Драгон и посмотрел на неё.

Осень была здесь другая. В ней таилось слишком много света, который она отчаянно берегла в своём сердце. Там, за порогом этого дома, копился смрад реальности, забитой кошмарами, страхами и болью. Ей казалось, что свет внутри неё постепенно угасал, пожираемый её собственной тьмой. Яблоки, кухня, Драгон, золото листвы за окном — маленький отголосок прошлого, того, что не было ещё обезображено смертью. Это был тускло мерцающий островок, потерянный в чёрном океане чудовищ.

Лета подошла к Драгону, не решаясь взглянуть на него. Она боялась, что память снова подведёт её.

— Я начинаю забывать твой голос, — прошептала Лета.

— Это нормально, детка, — проговорил Драгон и протянул ей ладонь. — Нормально.

Она взяла его руку, которая показалась ей совершенно невесомой. Она едва ощущала её.

— Сейчас тебе легче? — спросил Драгон.

— Немного.

Он притянул её к себе. Она погрузилась в его объятия, будто в прохладную неспешную реку, вдыхая его запах — родной запах леса, костра и полевых цветов.

— Лета, — позвал он.

— Да?

— Отомсти за него.

Она открыла глаза, обнаружив себя по-прежнему в темноте. То, что казалось ей во сне холодом каменного пола, на самом деле было цепью, обмотавшей обнажённые щиколотки. Лета подвигала ногой и услышала звон, который заставил её окончательно проснуться.

Она не в Суариве. И ей давно уже не пятнадцать.

Их заперли в каком-то бараке, где давно никто не жил. Через щелки в досках гнилых стен проникали лучи яркого солнца. Без них совсем ничего бы не было видно, но и смотреть тут всё равно не на что. Пустой и зловонный сарай, в котором они сидели, оказался не лучшим местом для ночлега. Здесь раньше держали животных, до тех пор, пока барак не пришёл в непригодность и не осел, мало-помалу врастая в землю. Спать пришлось на голом полу, им не выдали ничего, даже охапки сена. Тоже самое касалось обычного ведра с водой. Всю ночь их мучила жажда. Для жителей Короны они были всё равно что звери, скот на убой, не заслуживающий хорошего отношения.

Только скотину не мучили перед тем, как заколоть.

Спёртый воздух пах кровью. Это была вонь свежих ран. Лета села, сжав челюсти, когда бок отозвался на её движение болью. Тягучая плотная тьма, окружавшая её, подпитывалась скорбным молчанием и редкими всхлипами. По крайней мере, в бараке было тепло. У Леты ныла половина тела, но она знала, что это вряд ли сможет остановить её, если ей представиться возможность сразиться с врагами. Единственной проблемой оставалось отсутствие оружия. Ну и толстая цепь, привязавшая её к другим. Её длины было достаточно, чтобы не мешать друг другу, однако она не давала шанса ускользнуть хотя бы одному пленнику. Да и если бы это получилось, то барак снаружи стерегли бдительные солдаты Братства и дружинники.

Перед тем, как забыться мимолётным сном, Лета слышала, что Рихард с Марком обговаривали план побега. Всё могло получиться, только если кто-то из их охранников допустит ошибку. Или им способствует какая-нибудь случайность, и они быстро сообразят, как ею воспользоваться. Без этого им никак не выбраться из текущего положения. Рихард приказал быть начеку.

Побег. Куда уж там. Один из них едва мог ходить самостоятельно, у половины были травмы, существенно замедляющие быстрое передвижение, и все они вдобавок были истощены. Кусок хлеба — вот что они получали каждый день, да глоток воды и постоянную выволочку. Им не оставили шансов на побег.

Лета была рада, что ей приснился Драгон, а не очередной кошмар. Если уж это было её последнее сновидение, то пускай она думает о прошлом, о её давно утерянном мире без страха и войны.

Она повернула голову, встречаясь с блестящими в полутьме глазами магички. Иветта дёрнула плечом и прижала ладонь к щеке Брэнна, лежащего на животе возле неё. Сначала Лете показалось, что он спал, но его глаза были открыты и глядели куда-то в пустоту.