Он действительно тявкнул, как шавка, а мог бы и промолчать. Не стоило задевать волколака в её присутствии.

Что бы между ними не происходило — всё равно рядом будут ошиваться всякие придурки, к которым полукровка относится куда теплее, чем к Конору. Им и искренние улыбки, и нежные слова, и объятия, всё, чего она никогда не давала ему.

К чёрту. Её злость и желание тоже были искренне. А если найти правильный поход, то и её нежность он получит.

Но что-то подсказывало Конору, что в ближайшее время ему вообще ничего не перепадёт.

По крайней мере, уродливая смесь страха, отчаяния и боли, которая пленила полукровку после сожжения их священного древа и смерти Родерика, постепенно разжимала свои жёсткие челюсти. А всё потому, что Конор зацеплял её за более мелкие проблемки, ведя из тьмы на свет — кто бы мог подумать, что ругань исцеляет?

***

Он обожал Рихарда за его стремление к сухим фактам. Всё точно и без лишних подробностей, как в старом-добром Офдархиме.

Корабль его не особо впечатлил, но: «посудина вроде недырявая, до Иггтара доплывём».

Конора позабавило выражение лица барда при этих словах.

Зная Рихарда, он понял, что судно было более чем пригодно для плавания. Быстрое, наверняка. Не успевшее ещё покрыться живыми наростами под водой — вполне возможно. Рихард выглядел возбуждённым.

Он описал маршрут патрулей в гавани, количество человек и время смен. Также были дежурства на самом корабле. Всего их ожидало около сорока стражников, и, если всё пройдёт удачно, подкрепление в гавань не поспеет. Рассказанного уже было достаточно, но Рихард всё равно добавил других сведений. Бесполезных сведений.

Солнце спрятало свою ослепительную плоть за горизонтом, забрызгав небо киноварью, а они всё сидели, совершенствуя замыслы. Пламя костра трещало, заглушая заговорщеский шёпот. Конор подпёр плечом дверь сарая и достал флягу с виски. Он не спрашивал, откуда она взялась у чародейки. Разрешение позаимствовать её ему тоже не требовалось.

Потягивая горькое содержимое фляги, Конор следил за бандой возле костра. Удивительно, но бард не пытался затянуть свои никому не нужные слащавые баллады, а слушал беседу, развесив уши. Брэннон из Зарибора уже оклемался и вздумал поиграть с дворнягой, дразня ту говяжей косточкой, которую чародейка притащила для собаки с деревенского рынка. Юнец мало участвовал в обсуждении. На его месте Конор вёл бы себя так же. Не сдалась ему эта кража века, когда он только-только выкарабкался из лап смерти.

В центре всего междусобойчика находилась, само собой, молодая магичка — чёрная звёздочка, нацепившая на шею старый талисман рыжеволосой чародейки, неотполированный кривой рубин. Она словно сияла изнутри, возвращая в свой внутренний колодец Первоначало и попутно координируя процесс планирования похищения «Княжны Бури». Разумеется, к её мнению прислушивались лишь для вида.

То ли так на него действовала жара, то ли полукровка — Конор рвался принять участие в будущей авантюре. По блеску глаз Рихарда он понимал, что тот разделял его чувства. Когда-то они проворачивали подобное. До карритов и Сигвура Конор часто выходил в море. Он и Рихард уволокли богатый имперский фрегат с одиночной стоянки возле Фрисдавётна, обчистили его, отодрав от стен даже обшитые бархатом панели, и с чувством исполненого долга потопили. Но предстоящая затея своим безумием затмевала их давний подвиг. Они воровали у всех на виду самый красивый в Белом Копье корабль, из охраняемой гавани с кучей солдат, а их сообщником был законный капитан этого корабля.

Отрешённо путешествуя глазами по двору, Конорнабрёл на дерево снежноцвета. И вспомнил, что делал с полукровкой под его ветвями.

Он смотрел на неё весь остаток дня. Ещё как смотрел.

Видел её серьёзное усердие, предпринятое ею, чтобы вернуться к холодной ненависти. И его взор говорил ей, что у неё ничего не выйдет.

А интересно, в этой «Княжне» у кого-то из их шайки будет отдельная каюта?

Полукровка и её псина ушли на охоту и заодно перетереть подробности увиденного волколаком днём. Змейке же нужно как-то оправдаться в его глазах. Значит, ещё один человек узнает то, о чём вообще никому никогда не планировал рассказывать.

Конор поглядел на Рихарда. Дольше тянуть с объяснениями не стоило. Раз уж и псина будет в курсе… Ну, он нашёл себе хорошее оправдание. Да и сделал, по сути, благородное дело. Спас девчонку. Волколак ему только спасибо скажет. А Рихард…

Рихард не поверит в историю с платой за тело полукровки. Признание ему станет нелёгкой задачей.

1. Ту никт во оахт (мэнке) — Ты так хорошо пахнешь.

Глава 20.

«Княжна Буря».

Он дёрнул её за волосы и вытащил голову из воды. Дита захрипела, делая спасительный вздох. Намотав косу на кулак, палач оттащил её от ведра и поставил на колени.

— Ну что, ты готова говорить? — вопрошал Лек Август.

Она промолчала. Её вернули к ведру и толкнули голову в ледяную воду. За окном без стекла лил серый дождь.

Верховный служитель зябко кутался в плащ. Дита начала задыхаться и выкручивать руки, чтобы добраться до палача и поцарапать его. Но сделать это было нечем. Все ногти у неё вырвали, а ранки успели зарубцеваться.

— Достаточно, Новак.

Новый вдох, вернувший ей необходимый стылый воздух подземелья, обжёг горло и лёгкие. Лек смотрел на неё, склонив голову.

— Когда же ты перестанешь упрямиться, ведьма?

Сбоку прилетел удар обтянутого кольчужной перчаткой кулака. Дита повалилась на каменный пол, невидящими глазами уставившись на служителя.

— Кому ты отправляла через Альберта Линуса записочки? Отвечай.

Она молчала.

Лек кивнул. Палач пнул её в живот. Дита подавилась горькой желчью во рту и заморгала, чтобы смахнуть слёзы с глаз.

— Думала, я не узнаю? У меня глаза и уши повсюду в твоей Обители, — ласково прошептал верховный служитель. — Вернее, в новом храме Матери. Пока строительство главного храма ещё не завершено, мы попытаемся очистить эти стены. Богиня уже проникает сюда, неся свой вечный небесный свет. Разве ты не видишь его?

От удара под рёбра Дита скрючилась, приняв позу зародыша. Связанные сзади руки мешали защититься. Будь они связаны по-другому, она бы смогла прикрыть живот. Это было её единственной мечтой. Чтобы в следующий верёвки резали ей руки спереди. Единственная мольба. Всем богам сразу.

— Ты составила письмо кому-то, а Альберт Линус подговорил своего надзирателя, чтобы тот передал его. Парнишку мы казнили. Бьюсь об заклад, тебе хотелось его гибели, хотя он предложил тебе помочь. Просто потому, что он не один из вас.

Дита закрыла глаза. Если бы она знала… Если бы она только знала, что тот юноша пострадает… Из-за неё.

— На нём след и обрывается, — вздохнул Лек. — Он не сказал ничего. Кому он передал письмо, и куда оно отправилось дальше… Держался стойко, как воин. Даже тебя со стариком не выдал. Возможно, если бы я приложил больше усилий… Я слишком рано решил покончить с ним. Но у меня по-прежнему есть ты.

Лек Август встал со стула и направился к Дите. Цепи за его спиной, казалось, звенели и шатались. Очередная игра воображения.

— Кому ты отправила письмо? И что в нём было?

Дита не ответила. Верховный служитель согнул колено.

— Как мне тебя разговорить? Ни плеть, ни железное кресло, ни даже щипцы тебя не берут, — задумчиво протянул Лек, убирая носком сапога пряди мокрых волос с её лица. — Может, нам принести сюда грушу?

Сапог надавил на щёку, вминая в пол лицо чародейки. Она стиснула челюсти.

— Когда-нибудь ты расколешься, а потом сдохнешь также, как твой старик. В Великом Огне.

Он снял с её головы ногу, но лишь затем, чтобы размахнуться и ударить. Что-то хрустнуло. На засохшую корку крови хлынула свежая.