— Всё ещё злишься на меня?

— Не в этом дело. Просто ответ на твой вопрос лежит на поверхности.

Лета озадаченно поглядела на него, затем на Конора. На один миг, на какую-то жалкую долю секунды, пока он не успел придать своему лицу презрительное выражение, она заметила что-то в глубине его взгляда. Что-то тёмное и бесконечно ей знакомое, мелькнувшее короткой вспышкой и спрятанное вновь за насмешливым льдом застывших глаз.

«Нет…»

У неё и раньше были подозрения на этот счёт. Теперь они только усилились.

Вдруг послышался хруст замка. Дверь распахнулась, и солнечный свет ослепил их на мгновение. Дружинники хлынули в барак, одного за другим хватая пленников и вытаскивая наружу.

— Так скоро?! — от былой отстранённости Берси не осталось и следа.

Лета вцепилась в его руку, но Братья оказались сильнее и разъединили их. Она попятилась назад и переползла к Марку.

— Мы должны что-то сделать, — взволнованно проговорил он.

— Но что мы можем?

Дружинники согнали Берси и Рихарда на улицу и принялись торопливо обыскивать их.

— У меня есть мысль, — сказала Иветта и встала. — Конор?

— Чего тебе?

— Мне нужен Драупнир.

Он поднял брови и настороженно покосился на неё.

«Да, Иветта. Какого чёрта?» — пронеслось у Леты в голове.

— Быстрее, — бросила Иветта, подходя к нему. — В нём может быть остаточная магия. Мне нужно совсем немного. Если всё получится, мы спасёмся с моей помощью.

— Это кольцо бесполезно, магичка, — отрывисто проговорил Конор.

— Пожалуйста… Оно может сработать.

Дружинники закончили с Рихардом и Берси. Конор пробежал по ним коротким взглядом, вздохнул и сорвал с шеи цепочку. Он вложил кольцо в ладонь Иветты, а в следующий момент его выволокли из барака. Девушка быстро надела Драупнир на палец.

«Это кольцо даже на чародейский талисман не похоже. Воплощение уродства», — подумала Лета.

Последним из барака под руки вывели Брэнна, он уже не мог стоять на ногах, поэтому им пришлось поддерживать его. Друзей вновь построили в линию. Лета лишь поморщилась, когда один из дружинников, обыскивая её, больно ущипнул за грудь. Она постаралась запомнить его лицо, на случай, если ей представиться возможность отрубить ему обе руки.

Дружинник улыбнулся, показав чёрные зубы, и продолжил трогать её, и Лета закрыла глаза, силясь вызвать бесчувствие. Когда-то ей это удавалось. Но сейчас это не имело никакого результата. Всё, что произошло за эти несколько дней, медленно пробуждало девушку, вытаскивая из опустошения, что захлестнуло её после ухода из Кривого Рога. Забыться можно было только одним способом, а для него нужно особое чувство.

Гнев. Не нетерпеливый и разрушительный, а тот, что подчинялся её воле. Стылый, как морозный воздух, он сидел внутри и ждал своего часа.

Не найдя ничего, дружинник, связал её руки и толкнул в спину, вынуждая встать к остальным. Лета оказалась рядом с чародейкой и незаметно коснулась её локтя.

— Почему ты не подумала об этом раньше? — шепнула она Иветте. — О кольце.

— Я… Не знаю, — пролепетала магичка. — Наверное потому, что это действительно напрасная идея. Но нам нечего терять.

— Если тебе удастся взорвать нашему капитану сосудики в мозгу, то это будет самым достойным зрелищем, что я увижу перед смертью.

— Ты слишком много ждёшь от этого кольца, — Иветта повернула к ней заплаканное лицо. — Я обещаю, что попробую.

— Можешь начинать уже сейчас, — отозвалась Лета, заметив приближающегося к ним капитана.

Она пошевелила руками, проверяя верёвку, сковавшую её запястья, на прочность. Крепко. Но не настолько, чтобы Лета не смогла освободиться. Потребуется повозиться, однако это займёт не больше пары минут. Драгон долго и упорно учил её этому фокусу, который с ловкостью проворачивал сам. Однажды она просидела несколько часов со связанными руками и ногами, ободрала на всю кожу на ладонях в попытках справиться с тугой верёвкой. Драгон не сжалился над ней, заставив выпутываться самостоятельно. Ей это удалось. В следующий раз она развязала себя меньше, чем за час. А узлы Драгона были гораздо хитрее и крепче, чем те, что обвивали её запястья сейчас.

Она высвободит руки. А потом?

С них сняли кандалы. Лета покрутила по очереди стопами, разминая лодыжки. Бежать она могла, это уже хорошо. Израненные в дороге ноги зажили и покрылись коркой грязи.

Было даже смешно от того, что она до сих пор обдумывала план побега, окружённая двумя десятками дружинников, голодная, слабая и безоружная.

Капитан Радим встал перед ними, сложив на груди руки. Он поменял свою старую кирасу на более нарядную, без вмятин и царапин, с рельефом по середине, изображающим выпуклые лучи солнца. Плащ он тоже снял, будучи уверенным в том, что его, нового командующего дружиной, уже и так все знают.

Лета перевела взгляд на россыпь домиков позади него. Прошлой ночью, когда их привели сюда, Корона казалась ей намного меньше, мелькая впереди бледными огоньками окон. При свете же дня деревня изменилась — аккуратные, ухоженные домики лоснились к друг другу, а среди них муравьями копошились люди. Должно быть, ни один человек не остался сегодня дома. Все стремились попасть на казнь.

Капитан Радим дождался, когда пленников приготовят и дёрнул головой в сторону, повелев вести их.

Они пошли, выстроившись в цепочку, окружённые дружинниками. Впереди волокли Брэнна, ноги которого почти не касались земли. Для их торжественного шествия выбрали центральную улицу, которую народ, наверное, заполонил с раннего утра.

Лихорадочно шевеля руками, Лета пыталась хотя бы чуть ослабить узлы верёвки. Она не глядела по сторонам, как другие, уставившись в спину стражника и высоко подняв голову. Ни к чему пялиться на крестьян. Она знала, что увидит в их лицах.

Лета бывала в Короне однажды, но тогда осталась лишь тенью, теряющейся в толпе местных жителей. Сегодня все взгляды были обращены на неё, и в них пылала ненависть.

За что? Что она им сделала? Чем заслужила такую злобу?

Убила людей в Уруте. Они знали только это. Они видели чудовищ на улицах своей деревни, бредущих за конвоем к месту казни. Они не видели, как горело Древо Бога и как ломали кости Родерику.

— Сжечь! Сжечь неживодников!

Стража не давала разъяренной толпе добраться до них, расталкивая людей облачёнными в латы телами. В них летели комки земли, грязные тряпки и огрызки еды, но дружинники со своей задачей справлялись, поэтому мусор не попадал в пленников. Лета не сомневалась, что крестьяне готовы разорвать их на куски, дай им только разрешение на это. Она старалась не слышать их презрительных криков, смотрела себе под ноги, постепенно выпутываясь из узлов верёвки.

«Ещё немного…»

Вскоре стражники расступились, открывая взору квадратный просторный участок. Жаркое солнце подкралось к зениту, освещая рыночную площадь, освобождённую от палаток, скота, повозок и всякого хлама. Лета увидела ступенчатые трибуны со множеством скамей, а в паре десятков метров от неё плоское деревянное возвышение на брёвнах, на котором расположились на равном друг от друга расстоянии семь столбов. Ещё один столб был вбит в землю справа, и на его вершине на гвоздях болтались железные цепи.

Трибуны были заполнены, а тем, кому не хватило места, толпились рядом. На деревянном помосте сновали солдаты и люди в чёрных длинных фартуках. Палачи. Они обкладывали низы столбов ветками и чем-то поливали на них из кувшинов. Ещё несколько дружинников стояли внизу. Их общее число увеличилось. Радим, должно быть, призвал подмогу. А вот Братьев Зари было куда меньше, их скромное обмундирование терялось среди красных плащей солдат Княжеской дружины.

Это было, с одной стороны, даже лестно. Не оставив им ни малейшего шанса на побег, капитан… боялся их? Иначе зачем здесь столько охраны?

Лета всегда ненавидела дружину князя. Бесхребетные крысы, следовавшие воле Милована Свартруда, теперь подчинялись другому ублюдку. Впрочем, они в большинстве своём неплохо сражались, и она не отказалась бы скрестить с ним клинки в другое время.