Джани очнулась от болезненных пощёчин пытающегося привести её в чувство Джона, за тот короткий промежуток времени, что она потеряла сознание, ситуация успела кардинально измениться. Поднявшись на ноги, она заметила Хоила, отпрыгнувшего после последнего нанесённого удара, затем гигантский монстр повалился, поперёк перекрывая коридор, и вспыхнул, стеной пламени окончательно отрезая товарищей друг от друга. Мечница кинулась было через зал, но Илья, не успевший далеко отбежать, возгорелся, и в тот же миг вспузырился с противным шипением и валящей во все стороны копотью.

— Нет…

Джон перехватил девушку за талию, вновь принимая своё обличие, и в пару прыжков оказался у задней двери.

— Нет, Джон! Там Илья! Он… он…

— Дура! Смотри другим глазом! Эти частицы… несут смерть!

Джани не успела переключить режимы, как Джон вытолкнул её за дверь, запирая за собой засов.

— Быстрее, тут должен быть пятый этаж!

— Но как же остальные?!

— С ними Зиг, он достаточно умён, чтобы вывести их, а мне плевать на всех, кроме тебя и себя!

Они спустились по узкой тёмной лестнице, очутившись в некоем подобии лаборатории. Мужчина нашарил в темноте выключатель, и при тусклом свете моргнувшей лампочки кинулся в первую же попавшуюся дверь — это оказалась ординаторская, пыхнувшая холодом и запахом формалина.

— Ищи люк с красной винтовой крышкой! — крикнул он спутнице, — Здесь должен был остаться нетронутый проход.

Джани распахнула следующую дверь, и тут же, вскрикнув, отпрянула. На неё уставились десять пар глаз — живые люди, лысые и тощие, словно скелеты, со впалыми щеками и срезанными носами, сбились плечом к плечу в тесной каморке и немигающим взглядом таращились в ответ. Когда шок прошёл, девушка медленно опустила оружие.

— Мы здесь, чтобы спасти вас! Понимаете?

Некоторые пленники послушно замычали, кивая головами — видимо, языки у них были отрезаны. Джон, не глядя на подопытных, своротил следующую дверь, только чтобы издать похожий вскрик отвращения.

— Да что здесь творится?!

Джани, под руки выводящая первого заключённого, обернулась: в соседней комнате валялось пять бездыханных тел, четверо с изрешечёнными пулями телами и один с пистолетом в руке и прошибленной головой. В уголке, съёжившись в комок, тряслась совсем маленькая девочка, пряча лицо в потрёпанной книге.

— Что с тобой? — Джани кинулась к ребёнку.

Малышка опешила, содрогаясь в немой истерике, но спасительница, внезапно для самой себя, подхватила ребёнка на руки, прижав к себе и мерно поглаживая по голове. Даже Джон засмотрелся, не в силах прервать трогательный момент — его возлюбленная Джани, по-матерински обнимающая дитя, была прекрасна. Затем он взял себя в руки и перевернул окровавленный ковёр — единственный предмет мебели, который мог что-то скрывать. На этот раз им повезло, в полу оказался заветный люк с утопленным в него красным колесом. Мечница пролезла первой, плотно прижимая к себе девочку, следом Джон спустил пленников — не то, чтобы ему хотелось их спасать, но ради Джани он готов был побыть и добродетелем. Дождавшись, когда последний живой скелет скроется в лазе, он перевернул носком ботинка труп мужчины с пистолетом — двигая ковёр, учёный заметил в руке другого умершего разбитую ампулу. Догадка подтвердилась, у стрелка в нагрудном кармане оказался такой же пузырёк с неиспользованным препаратом. Спрятав ценную находку поглубже, Джон спустился последним, завинтив крышку люка. Неспешно и осторожно, вместе с вереницей подопытных и маленьким ребёнком, они побрели к выходу, чувствуя, что на пути больше не будет преград. Дело оставалось за малым: выйти на поверхность. Сообщить, что они свои. Возвестить о победе.

***

Никто не заметил, в какой момент пропал Ария, он просто укрылся щитом, позволяя китайским солдатам добить остатки драконов, а в следующий момент атаковал со спины, единым плавным взмахом пробивая Бирту и Зига насквозь. Оба вскрикнули, но барьер огненного пера уже сокрыл их от Хоила. Тело, созданное Джоном, казалось бессмертными, но правитель Синара видел каждую точку циркуляции в нём, отмеченную осколком красного камня. Кому, как не ему, надлежало избавиться от этой нелепой попытки продлить жалкую человеческую жизнь, зигзагообразным росчерком уничтожив все энергоузлы. Гениальный хакер и бывший Лик видел уже со стороны, как сползает его физическое вместилище с кончика зазубренного меча, душа тонкой струйкой покидала тело, и даже потерявшая сознание Бирта не могла спасти его.

— Ты нарушил слово… — прошептал Зиг, умом понимая, что это уже ничего не изменит.

Ария лишь криво ухмыльнулся, не удосужившись ответить.

— Это тебе тоже не понадобится, — обратился он к поверженной матери, перерубая ей обе ноги.

Хоил отпрыгнул, чтобы не попасть под волну взметнувшегося пламени вспыхнувшего Базиля, но увернуться от атаки со спины не успел: тиран схватил его за горло и ударом колена перебил хребет. Если воины Синдао или последний оставшийся монстр заметили этот гнусный ход, то повлиять на ход истории никак не могли: Ария растолкал всех щитом, неся на руках два окровавленных недвижимых тела, и в каждом кулаке сжимая по божественному артефакту. Он чувствовал эйфорию, он наконец чувствовал себя полноценным Богом, переигравшим зазнавшуюся ошибку природы.

Лишь лёгкая рябь, тронувшая недвижимую поверхность квадратного пруда, просигнализировала о том, что светловолосый демон покинул поле боя.

Газ проплыл ещё с десяток метров, выедая все тела, устлавшие четвёртый подземный уровень главной базы несуществующей боле террористической организации «Волки». Глава Бейсин, волоча истерзанную ногу вверх по лестнице не знал, доползёт ли до входа, он закашливался кровью, пытаясь прокричать в передатчик, снятый с тела Зига, страшную весть:

— Базиль мёртв, база зачищена. Ария исчез вместе с Хоилом и Биртой… Повторяю… Мы победили… все погибли… Ария бежал…

Тяжело терять любимых. Тяжело и нелепо осознавать, какой неоправданно высокой ценой далась победа. Тягостную душевную пустоту чувствовали все, кто остался жить и нести образ мёртвых в своей памяти, и в глазах собравшихся на обломках особняка, жмущихся друг к другу людей, можно было прочесть все произошедшие с ними метаморфозы. Никто не спрашивал: «Как это случилось?», просто бросал короткое: «Кто?».

— Хичан…

Джон обнял Дэна. Что-то, наконец, переломило его извечный цинизм, побуждая утешить родного сына.

— Илья и Зиг, — Джани смотрела в пустоту разведённого кем-то костра, всё ещё баюкая на руках ребёнка.

Нелл не всхлипнула, но издала странный сдавленный звук. О не видела боя с Базилем, но в голову как назло лезли вероятности всех возможных исходов, при которых её муж мог бы остаться в живых.

— Рентаро, мой старший сын… — произнесла та самая японка-лучница, спасённая Джани в начале налёта.

Сидевшая рядом Хина гладила женщину по голове, у бывшей модели были оторваны обе ноги, что хоть и не мешало ей жить, повергло в пучину осознания собственной никчемности и бесполезности.

Глава Наньсин молчал, пожёвывая пухлые губы, наверное, пересчитывал погибших сородичей про себя, не желая перекладывать груз горя на чужие плечи.

— Мы должны вернуть Хоила и Бирту, пока не стало слишком поздно!

— Мы должны восстановить силы, — осадил Джон. — Если честно, сейчас даже мне хочется упасть на колени и молиться на божью благодать.

Нелл понимающе кивнула, все прогнозируемые варианты развития событий не были обнадёживающими, за исключением тех, где им в руки внезапно попадало что-то сверхмощное, одна из недостающих составляющих, чтобы потягаться с Арией.

— Такими, как сейчас, мы не попадём на Синар и не уничтожим обладателя двух Перьев, — вслух подвела она итог.

«Да как вы вообще можете думать об этом сейчас?» — хотелось вскричать Дэну, но он заведомо знал, какой услышит в ответ. Какой-то частью души ему безумно хотелось вернуться домой, туда, где царила стабильность, а детские заботы требовали детских решений. Где было лишь приятельство и несерьёзные влюблённости, вместо настоящей дружбы и настоящей любви, которая, уходя, оставляла лишь боль и неизгладимые раны. «Лучше уж быть одному», — думалось парню. — «Холодным, расчётливым одиночкой, никого не впускающим в свою душу, идущим только своим путём». Вот только куда идти Дэн не знал, у него не было даже цели, которую он поставил бы себе сам, не опираясь на слова взрослых. Предложение пожениться, сделанное Хичан, было единственным порывом, шедшим из сердца, но Хичан умерла. Её больше не будет рядом. Разум юноши пустился в новый путь бесплотной рефлексии, не в силах найти целительный ответ, успокоивший бы его душу.