Джон открыл глаза, тяжело дыша, словно только что переплыл бассейн и вынырнул с его дна. Теперь он знал, что способно воспламенить его сердце: внимание Джани. Заставить её любить его? Или ненавидеть? Спасти ей жизнь? Или вызвать гнев такой силы, что она погонится за ним на край света, дабы убить? Какой тип эмоциональной привязанности окажется сильнее? И… за какие ниточки дёрнуть, чтобы активировать оба? Любовь и ненависть, наслаждение и проклятье… Джон и вправду добился небывалых научных высот, но все они в одночасье померкли перед главной задачей его жизни: добиться Джани. Завладеть ей и больше никогда не терять.

Словно дождавшись, когда бурный поток мыслей гениального учёного достигнет своего апогея, зазвонил телефон. Нигде в мире уже не использовались такие трубки, соединённые с аппаратом толстой спиралью провода, но на базах «Волков» они были единственным средством коммуникации внутри разделённого на множество отсеков подземелья, и использовались, в основном, в одностороннем порядке, для связи начальства с подчинёнными. Джон нехотя снял трубку: до боли знакомый голос Босса, отдававший нотками металлической, искусственно синтезированной речи, никогда не нёс хороших вестей.

— Как продвигаются разработки бессмертного сосуда?

— Всё так же, — бесцветным голосом ответил мужчина. Мог ли Босс считывать эмоции на расстоянии, всё ещё оставалось загадкой, но с этим до ужаса осторожным человеком следовало минимизировать всякие риски быть разоблачённым в нелояльности.

— То есть, никак?

— Мы провели эксперименты ещё на трёх сотнях подопытных. Из сотен людей, синарцев и наследников Синдао самый долгий результат посмертной задержки в кибернетическом теле показали последние. И, всё же, я настаиваю на том, что подопытные кролики, не имеющие желания сотрудничать — негодны для экспериментов…

— Ты хочешь добровольцев?

— Это видится мне единственным возможным вариантом.

— Ты же понимаешь, что полностью удовлетворяющие твоим требованиям люди есть только в высшем составе. А если их души также не приживутся в телах?

— Тогда я лично…

— Ты ставишь слишком много условий, Джон! «Образец должен иметь посмертный потенциал становления Ликом», «образец должен добровольно желать синхронизироваться с новой оболочкой». Я не приказывал тебе разрабатывать такую капризную систему! Она должна быть принудительной и срабатывать в ста процентах из ста!

— Я настаиваю. — Джон догадывался зачем Боссу искусственные тела, но именно поэтому и затягивал исследования, как мог. — Отрядите хотя бы одного добровольца.

— А если и он провалится? Если дело не в слабых, не желающих сотрудничать душах, а в твоей недоработке их новых вместилищ?

Глаз Джона непроизвольно дёрнулся. Босс, ведая того или нет, зрил в корень: ни одно, даже самое мощное кибернетическое тело, которое стало бы идеальным сосудом для искусственного интеллекта, не могло вместить в себя человеческую душу. Для этого требовался очень мощный и непрерывно работающий источник энергии: красный камень, уникальный материал с Синара, предусмотрительно вынесенный Джоном с Золотого Феникса и надёжно перепрятанный. Если и были где-то в мире другие обладатели этого сокровища, то находились они в верхах Мировой Лаборатории — организации, контролирующей все исследования и изобретения, созданной быть гарантом мира на Земле и побед в космосе.

— Я предоставлю тебе Лика, — вновь заговорил Босс. — Лояльного «Волкам», готового сменить своего человеческого носителя на механическое тело. Если долгосрочный эксперимент окажется удачным, я позволю продолжить с моими подчинёнными в качестве подопытных. В противном случае… ты отправишься в Лабораторию шпионом, внедришься в доверие и украдёшь те проекты, до которых не могут достать наши хакеры. Можешь считать, что я до сих пор щажу тебя, Джонни, но, не забывай, что терпение моё не безгранично.

— Слушаюсь.

На другом конце трубки послышались гудки, Джону даже захотелось рассмеяться: Босс сам отошлёт его в Лабораторию, позволив бесконечно затягивать «зашедшие в тупик» исследования. Причина, по которой среди элиты Лаборатории до сих пор не было «Волков» была банальна: террористы на девяносто девять процентов состояли из сброда и отбросов общества, а немногочисленная правящая верхушка была слишком полезна на своих местах, или состояла из узкопрофильных специалистов. Джон же, хоть и будучи гением, полного доверия Босса так и не заслужил, и даже предстоящее внедрение тот, скорее всего, планировал использовать как проверку на лояльность. А значит, сотни агентов «Волков», внедрившихся в низовья бюрократического механизма Лаборатории, будут неустанно за ним наблюдать.

Посадка на самолёт, самый обычный борт, чтобы не привлекать внимания, прошла спокойно и буднично. Больших чемоданов никто не брал, ограничившись ручной кладью, и даже Хоила не пришлось сдавать в багаж. Дэн недоумевал, как Джани и дедушка Витя получили подобно разрешение, но, видимо, это оказалась не сложнее, чем подделать документы, по которым Джани теперь значилась его старшей сестрой. Впрочем, купить для Хоила отдельное место никто не удосужился, поэтому тот, вылезая из меча, садился кому-нибудь на колени или на голову, вызывая приступы хохота у Хичан. Дэн, недовольно сопя, тут же пытался переключить внимание девочки на себя незамысловатыми шутками. И откуда ему было знать, что паясничество Хоила — лишь остаточные попытки проверить Хичан на заинтересованность в мече.

— А ты можешь сделать самолёт? — с энтузиазмом спросил Дэн, снова борясь за внимание подруги.

— Могу, наверное, — задумалась она, приложив пальчик к губам. — Для этого придётся изучить все механизмы, но если я пойму их строение, то создам собственный аналог.

— И мы сможем летать независимо от транспортных компаний? Круто! — уже загорелся блестящей идеей парень.

— Для самолёта нужна взлётно-посадочная полоса, — резонно возразила Хичан. — Лучше уж сделать небольшой вертолёт. А ещё обучиться им управлять: если попадём в смерч или столкнёмся с другим самолётом, боюсь, я запаникую и не успею всех спасти…

В отличие от Дэна, девочка рассуждала по-взрослому здраво, рассчитывая свои силы и не пытаясь хвастаться, чтобы выглядеть в чьих-то глазах «круче». Что не мешало ей в то же время тискать большого медвежонка, умильно улыбаясь его пуговичной мордочке:

— У меня не так много денег, но когда мы прилетим во Францию, я хочу купить каждому из вас медвежонка! В знак того, что мы друзья!

Хоил, притворявшийся до этого спящим, фыркнул.

— А тебе кигуруми с медвежьими ушками! Чтобы все знали, что ты страшный снаружи, но добрый внутри!

***

В зале ожидания друзей уже поджидала женщина, при первом взгляде на которую на ум приходило лишь одно слово: «совершенство». Высокая и стройная, с тяжёлыми локонами изумрудно-чёрных волос, обрамляющими аккуратное лицо и ниспадающими на белоснежную кружевную кофточку. Многие девушки, желающие стать моделями, позавидовали бы ей, а узнай, что тело Хины давно разложилось в могиле, а нынешняя оболочка — лишь искусная копия, сгноили бы заживо. Но Хина была обаятельна не только внешне, умея очаровать словами и поступками, отыскивая ключики к сердцам самых черствых мужчин и женщин. Поэтому, успешно ведя карьеру в сфере высокой моды, ей так же успешно удавалось скрывать свой «маленький секрет» на протяжении тридцати лет.

— Джани! — она сердечно обнялась с подругой, которая даже на каблуках едва доставала ей до подбородка. Потягаться с Хиной ростом мог только Илья, и то, когда его растрёпанные рыжие волосы набавляли пару сантиметров. — Мой новенький мобиль уже заждался!

Обнявшись с каждым, женщина повела компанию новых друзей на парковку, где среди недешёвых машин выделялся ещё более дорогой летающий автомобиль, запущенный в массовое производство меньше месяца назад. Другого ожидать от Хины и не стоило: в погоне за модными трендами, она привыкла ни в чем себе не отказывать. Полёт на самолёте и летающем мобиле — вещи качественно разные, Дэн оценил это, когда при вертикальном взлёте у него неприятно ёкнуло в диафрагме, и продолжало ёкать каждый раз, когда водительница маневрировала на поворотах, пролетая через указательные рамки, регулирующие воздушный транспортный поток. Не то, чтобы полёт на мобиле укачивал, но всё же, ощущение в равной мере отличалось как от самолёта, так и от автомобиля, не говоря уж о привычном мопеде, разгонявшимся максимум до семидесяти километров в час. В летающей машине был, однако, один заметный плюс: отсутствие пробок в воздухе ввиду новизны и дороговизны подобного транспорта.