— Мы должны научиться обороняться и защищать тех, кто слабее нас! Потому что у нас есть силы, и у злодеев есть силы. И если мы не будем готовы дать отпор, они нанесут удар по тем, у кого сил нет, но кто дорог нам! — пламенно говорила она, пытаясь сформулировать свою новую идеологию.

Девочка вспоминала своё депо: престарелого дедушку-вахтёра и неуклюжего паренька-уборщика, вечно роняющего тяжёлое ведро себе под ноги, и сорокалетнего дядю Колю, который был душой любой компании и умел не только дымить, но и свистеть как паровоз. Дяде Коле не везло только с женщинами, и он, погрязнув во всевозможных долгах, находил единственное отдохновение в работе, ухаживая за составами и вагонами. Хичан много раз хотелось им помочь, но всё, что могла она раньше — быть сильной духом, улыбаться людям, заменившим ей семью, и подбадривать в горестные моменты. Теперь же сила духа требовалась чтобы контролировать силу физическую, но цель не изменилась: жить и сражаться, чтобы улыбались и не страдали близкие ей люди.

Дэн думал о том, что ему защищать некого. В отличие от своей подруги, он черпал мысли в единственной фразе: «назад пути нет». И этот торжественный пафос придавал его жизни какой-никакой, но смысл. Под траурную торжественность прошла для него и обратная поездка в Париж, остановка у Хины и даже прогулка по Эйфелевой башне. Он с какой-то ностальгией смотрел на Хичан, продолжавшую, как ни в чём не бывало радоваться жизни, уплетать сладкую вату и примерять вместе с Хиной платья в каком-то заоблачно дорогом бутике. Дэну казалось, что сам он никогда уже не будет способен на полный спектр положительных эмоций.

Перед самым отъездом Хина сообщила важные сведения о ещё двух соратниках из «прошлой жизни» Джани: Нелл и Зиг, успешно внедрившись в немецкую ветвь Синдао, сейчас работали в Мировой Лаборатории и подбирались к верхам. На этом Хина распрощалась с друзьями, проводив до борта самолёта. Было ли то договорённостью с далеко идущими планами, или своенравная красотка просто прикипела к своей «обычной» жизни, Дэн не понял. Хотелось бы верить в первое, но даже если и не так… за всё, пережитое ранее, она сполна заслужила размеренность и покой: обычную жизнь обычного человека, о которой Дэну теперь оставалось лишь мечтать. Быть может, в этом и есть его цель? Поучаствовать в чем-то глобальном и великом, чтобы тридцать лет спустя вернуться в забытие родного дома и больше ни о чём никогда не волноваться? Эта мысль, ставшая последней на парижской земле, приятно согрела душу новым ощущением: конечной цели.

Следующей страной назначения стал Китай, а точнее Специальный Административный Район — Гонконг. Джани, получившая в Хининой квартире ещё один «подарок» — тетрадь, исчерканную заметками и пояснениями о сущности «частиц», только сев в самолёт, углубилась в чтение, по мере которого её эмоции сменялись от радостных восклицаний до яростного шёпота. Никто не пытался скрыть от Дэна, что тетрадь, как и посылка с «запчастями» были присланы Джоном, но и мнением мальчика никого не волновало. А между тем отец, уже два раза связавшийся с Джани, не оставил сыну ни одного персонального послания, и это порождало в его душе новые тревоги и сомнения. Тетрадь же была исписана всеми возможными знаниями об управлении и контрол е «частиц», полученными от синарцев, некоторые из которых не знал даже Хоил. И Джани чувствовала невольную признательность Джону — очень странное чувство, однозначно попадавшее в категорию «мерзость». Между ней и братом с детства существовала стена, педантично выстроенная Ванессой, по мнению которой сын должен был претендовать на место Главы Семьи, а, соответственно, видеть в Джани свою вечную соперницу. Судьба распорядилась прихотливее, и становиться управленцем Джон никогда не собирался, но с сестрой всё равно враждовал. Отец Джани, когда ещё был жив, пытался объяснить маниакальное желание Ванессы править Семьёй: их собственный отец, сложив с себя полномочия и выбирая нового главу между двумя детьми, руководствовался отношениям к их матерям, своим бывшим жёнам. Бабушка Джани умерла собственной смертью, оставив после себя светлый идеальный образ, а вот вторая жена деда — мать Ванессы, оказалась редкостной стервой. Вот и вышло, что равные по уму и уровню подготовки дети, не имеющие друг перед другом никаких явных преимуществ, оказались судимы не по своим заслугам. Так одно несправедливое решение косвенно повлияло на судьбы многих поколений и даже многих никак не связанных с этим людей.

Ко времени посадки, Джани уже освоила управление частицами правой руки и теперь могла вытягивать их свободно на расстояние полуметра, выполняя довольно точные движения. Отдавать энергию Хоилу, правда, в таком состоянии не получалось, и парень надолго пропадал внутри меча, возвращаясь по окончании очередной тренировки с громкими ругательствами на китайском. А за бортом самолёта стояла невыносимая жара, губительная при влажном тропическом климате. Под палящим солнцем команда ступила на раскалённые камни мостовой, чтобы познать рай и ад Поднебесной.

— Привет, историческая родина! Признаться, я скучала. Нин хао ма?*

***

В Германии не было ни жарко, ни душно, но всё же, Джон мог пожаловаться на чёрный офисный костюм, заставлявший его изрядно потеть. С привычной рубашкой, поверх которой он накидывал халат, пришлось распрощаться, равно как и с личиной террориста, способного держать в страхе взвод головорезов и отщепенцев. Личную биографию он решил не менять: всё, что нужно, было откорректировано и сфабриковано ещё около двадцати пяти лет назад, когда не существовало Лаборатории, а делопроизводство после войны находилось в плачевном состоянии. О связи с «Волками», начавшейся ещё с подачи его матушки, оборванной на десятилетие после её смерти и возобновившейся вновь в последнее пятилетие не знал никто — эти сведения вычищал лично Босс, ведущий всю свою игру на высших уровнях секретности изначально. В общем, Джон был уверен, что с точки зрения мировой общественности он чист и непорочен. Разве что, никогда плотно не контактировал с научным сообществом, но и на это ему было, чем ответить. В конце концов, он прошёл заочную проверку, отослав анкету и получив через пару дней персональный пароль, открывающий доступ к тестированию, и вот уже он стоял в просторной комнате, заполненной рядами терминалов с огромными экранами для прохождения заданий. «Выберите категории» высветилось на табло, как только он ввёл свой уникальный код. Отметив галочками биологию, химию, физику, математику и разрешив вопросы по всем смежным областям, он начал тест, на который машина рассчитала без малого шесть часов. Естественно, задания эти были не чета детским экзаменам, из-за которых так любят психовать школьники старших классов, а состояли из настоящей, живой науки, требующей логического мышления и аналитического склада ума от кандидата. В зале было пусто — хоть многие и желали пробиться в Лабораторию, предпочитали поступать на службу более традиционными путями, начиная карьеру с научных исследований в узкоспециализированных областях, написания бесчисленного множества статей, и заканчивая различными программами обмена и грантами, личными связями, в конце концов. Джону же требовалось пойти самым сложным, «чистым» путём, чтобы сразу заявить о себе и привлечь внимание. Прошло четыре часа и двадцать минут, когда гениальный учёный завершил тест, не сомневаясь в безошибочности каждого из своих ответов. «Желаете приложить сведения о дополнительных навыках и достижениях?» предложила машина. Ответ был единственным возможным: «Да». «Для предоставления комиссии дополнительных материалов, пожалуйста, продвиньте их в специальное окно под терминалом» — высветилось на экране. Ниже шёл перечень объектов и веществ, которые настоятельно не рекомендовалось отдавать на рассмотрение машине, но Джон уже знал, что делать: не поднимая рук в физическом их обличии, он отделил от тела частицы правой конечности, и нащупал невидимой рукой открывшуюся перед ним щель. Внутри, по ощущениям, находился некий аппарат, также напоминавший человеческую руку. Как только их «пальцы» соприкоснулись, механика пришла в движение, и произвела энергичное рукопожатие. Джон не вздрогнул от неожиданности, хотя именно этот брезгливый жест ему очень хотелось произвести. «Поздравляем, вы достойнее многих ваших предшественников, но…» — высветилось издевательское сообщение, как только механика покончила с рукой кандидата: «…не забывайте, что вам ещё предстоит очаровать вашего нанимателя! Работа в коллективе тоже немаловажная вещь! Желаем Вам удачи на собеседовании. Возьмите ваш личный жетон и тщательно подготовьтесь.» Машина выплюнула в руку соискателя пластиковую карточку с металлическим чипом, на котором были выведены буквы: «Ivan Sudakov», ещё горячие от произведённой пару секунд назад гравировки. Джон не смог отказать себе в удовольствии облегчённо выдохнуть и направиться к кофейному автомату, дабы заказать большой ароматный стаканчик мятного латте. К собеседованию и правда стоило тщательно подготовиться.