— Скоро сюда прибудет полиция, — оповестила Нелл. — Я, к сожалению, не такой хороший хакер, как… как могла бы быть. Следует начать погрузку на вертолёты.

За штурвалом сидел кто-то из семьи Наньсин. Наверное, он тоже потерял близких, но знал, что эмоциям нельзя поддаваться, что нет в этот момент ничего важнее, чем доставить на базу выживших, и потому вёл своё судно чётко и плавно, так, словно вся его жизнь, прожитая до сего дня, развивалась ради этого момента. Вертолёт приземлился на острове, где ещё валялись обрывки синарского шалаша, по чёрному ходу солдат, неспособных передвигаться, доставили до лазарета. В ту ночь Дэн долго не мог уснуть — многие не могли, стихийно выходя из своих комнат, шатаясь по главному залу, как зомби, не замечая друг друга, погружённые каждый в своею беду. И было в этом что-то пугающе единящее.

***

Хоил очнулся и понял, что вернулся на Синар. Он не мог сказать, как определил это, просто знал, что находится за много световых лет от Земли, там, куда не доберётся ни один космический корабль. Красные камни, секрет кораблей синарцев, ещё не были изучены на зелёной планете в полной мере. Возможно, их просто не существовало в достаточном объёме в райском местечке с нерукотворной атмосферой и климатом, пригодным для жизни, словно природа во всём старалась соблюсти баланс. Хоил чувствовал себя разбитым, побеждённым, облапошенным и недоумевал, почему Ария, вернувший два артефакта, до сих пор не поглотил его во сне. Парень внезапно ощутил тоску по тем временам, когда он был заперт в мече! Стал бы Ария искать его, не верни он своё тело и не обрети силу водного Пера? Или брат активизировался потому, что после перехода артефакта к новому владельцу, барьер над Землёй ослабел? Или Наймей пал, перестав быть основной угрозой для Синара? Подозрительный Ария не покинул бы планету, оставив её без защиты, значит, он либо полностью изничтожил соседей, либо нашёл способ укрепить барьер над страной. Ни то, ни другое не звучало оптимистично, любой исход значил, что на Синаре появились новые военные технологии, подвластные правителю, но неизвестные Хоилу, которому будет сложнее спрятаться, сложнее сбежать. Под барьером, расставленным над планетой, он будет у брата как на ладони, а скрыться можно, только обладая другим пером, как и поступил когда-то Алхимик.

Пока парень осматривал просторную, но довольно пустую комнату, в которой очутился, в голове оформилась пара мыслей: можно убить себя до начала ритуала слияния, таким образом расстроив все планы Арии. Однако, в момент перерождения тиран будет наиболее уязвим, потребуется только помощь извне, кто угодно, согласный убить правителя. Такого человека Хоил не знал. Подёргав ручку двери и даже попытавшись спрыгнуть с балкона, он понял, что надёжно заперт в своей «тюрьме». А, значит, оставалось только ждать дальнейшего развития событий, разглядывая раскинувшийся под окнами живописный сад угловатых деревьев, каждая ветка которых росла ровно под углом девяносто градусов к своему основанию. Климат и природа Синара разительно отличались от виденного им на Земле, и мечник не мог не признаться, что немного скучал по здешним пейзажам.

***

Бирта пришла в себя в условиях чуть менее пригодных для наслаждения природой, в одном из подземелий дворца. Её ноги, хоть и начали потихоньку отрастать, адски болели, но намного сильнее болело сердце. До сего момента она ощущала величественное предвкушение будущего слияния двух сущностей и возрождения сына, но после нарушения Арией условий договора, в её душе поселились сомнения. Если в Хоиле она ещё могла принять своего отпрыска, то в этом бессмертном монстре с трудом.

Дверь скрипнула, впуская двоих: правителя Синара и хрупкую розововолосую девочку, не старше лет десяти.

— Харана, познакомься с нашей гостьей. Ты будешь приглядывать за ней, — сообщил мужчина своей спутнице.

В его облике что-то изменилось — теперь он излучал спокойствие, придающее ему хладнокровного благородства, светлые волосы были забраны в аккуратный низкий хвост, из-под красной накидки с косым запахом, расшитой золотом, струилась тёмно-синяя тога. Он выглядел статным мужчиной, никак не зверем, коим был на поле боя, Бирте даже подумалось, что слияние уже завершено, но синарец предвосхитил её вопрос:

— До начала ритуала поглощения я хотел бы поговорить с тобой.

— Не думаю, что чем-то могу быть полезна, — бесцветным голосом ответила она.

— Незнающий правитель — погибель государства, не так ли? А ты обещалась помочь своему сыну. По крайней мере, я знаю, что ты можешь провести идеальный ритуал слияния и рождения наместника бога, утаивать подробности более нет смысла.

Женщина покосилась на застывшую у изголовья кровати девочку.

— Если тебе так угодно, Харана сходит принесёт завтрак, не так ли?

— Слушаюсь, мой повелитель.

***

Все дети прекрасны, покуда спят и не разговаривают. К сожалению, любая идиллия имеет обыкновение кончаться. Джани сразу поняла, что спасённая девочка — не простой подопытный ребёнок, хотя бы по книге, которую та не выпускала из рук, можно было понять, чему её пытались обучить. Оставалось загадкой, сколь сильно смогла продвинуться малышка, вряд ли умеющая даже читать, в изучении Трактата Бирты, и как связаны с этим пять застреленных тел, лежавших в комнате, где её прятали. Все самые неэтичные вопросы Джани с уверенностью была готова задать, ровно до того момента, как встретилась взглядом с большими круглыми и болезненными глазами девочки.

— С добрым утром, — мечница опустилась на край кровати. — Хочешь кушать?

Малышка отрицательно помотала головой. Она не могла описать это словами, но в данный момент чувствовала лишь разверзнувшуюся перед ней воронку, трясину, куда медленно засасывало её самосознание вместе с воспоминаниями.

— Хорошо. Давай тогда познакомимся, меня зовут Джани, а тебя?

— Виту зовут Вита, — прозвучал немного нескладный ответ.

— Приятно познакомиться, Вита. Теперь ты будешь жить со мной, ты не против?

Девочке почему-то казалось, что кто-то был бы против этого. Кто-то, кто никогда не отпускал её за пределы просторной, но скучной комнаты.

— Всё равно.

— Вот как? Ну, тогда, возможно, ты подружишься с нашими ребятами. Они классные!

— Подружусь?

— Конечно, — неправильно истолковала вопрос девушка. — Среди нас много подростков, и все мы дети, хоть и занимаемся скучной взрослой работой.

— Значит, взрослые работают, а дети дружатся? — малышка не понимала сам смысл этого слова.

— Дружат. Общаются, играют, веселятся, — с самого детства нагруженная учёбой и обязательствами Джани, впервые в жизни сама задумалась о смысле обычного, ничем не отягощённого детства. Представлялось с трудом, описывалось ещё сложнее.

— А кто же тогда учится?

Кажется, Вита уже стояла на том же пути, что и Глава Судаковых в детстве, это несколько упрощало разговор, но внезапно оказалось морально отягощающим.

— Все учатся, и взрослые, и дети. Человек никогда не перестаёт учиться, в течение целой жизни.

— Значит, Вита — человек?

Джани пристально вгляделась в девочку, отчего-то живо вспомнив Хичан. Но даже если Вита и была очередным особенным человеком, взращённым искусственно, что стоило говорить? Какими словами и интонацией? Как не довести ребенка ни до самоуничижения, ни до надменного превосходства? Сама она не помнила, что говорил отец и когда объяснил разницу между семьёй Судаковых и обычными людьми, казалось, эти знания были всегда. Наконец, новая Глава осторожно начала:

— Вита — человек. Вита — ребёнок. Вита — девочка. У Виты две руки, две ноги и сиреневый цвет волос, это не значит, что всё так останется на всю жизнь. Главное — что ты живое существо, а все живые существа равны между собой в своём праве на существование.

Не слишком ли заумно прозвучало? Но девочка кивнула в ответ, выражая понимание.

— А когда у меня уроки? — был её следующий вопрос.

— Уроки? У тебя теперь… будут новые учителя, и программа поменяется.