Джерри удивленно поднял брови и хмыкнул.

– Что ж, логично. Но в следующий раз возьми маленький ножик, который лежит рядом с маслом.

Майкл вымакал хлебом остатки похлебки и откинулся на спинку стула, сытый и счастливый.

Джерри собрал миски и поставил в раковину.

– Пойдем посидим на крылечке.

Майкл вышел вслед за ним и спустился по ступенькам на настил, нависавший над водой. Там, под тентом, он сел на садовый стул, а Джерри вытащил из воды какой-то ящик и открыл его. Достал две бутылки. Дал Майклу бутылку рутбира[50], себе оставил обычное пиво.

Майкл сидел на стуле, наслаждаясь ярким, сливочным вкусом напитка.

Джерри не заводил разговора, и они оба молча наблюдали течение реки.

– Итак, – произнес в конце концов Джерри. – Что же тебя ждет на том берегу реки?

– Хохенвальд, Теннесси, – ответил Майкл, потягивая рутбир. Пожалуй, ко всему этому можно пристраститься. – Потом, возможно, Флорида.

– А в Хохенвальде что?

– Слоновий заповедник. Слоны не любят одиночества.

Джерри кивнул.

– Я думал, что Флориду полностью затопило.

– Да, по большей части. Но Джекки говорит, что самые высокие участи остались над водой.

Майкл замолк.

– Ясно, – сказал Джерри. Он немного помолчал. – Ты очень приятный мальчик и нисколько не похож на сумасшедшего.

Майкл ничего не ответил. Если Джерри решил, что он чокнутый, ну и пусть.

– И ты не знаешь, найдешь ли там кого-нибудь? – спросил Джерри.

Майкл пожал плечами.

– Откуда же мне знать?

Джерри кивнул.

– Все вокруг в развалинах. По-моему, в Метрополисе осталось человек пять, не больше. Казалось бы, нам лучше держаться вместе. Но на деле ничего не выходит. В сельской местности уцелело, наверное, несколько сотен. Такое впечатление, что последние пять лет я занимался лишь тем, что хоронил всех своих знакомых. Сомневаюсь, что на юге дела обстоят лучше.

Майкл допил газировку и поставил бутылку на настил.

– Но Джекки нужно туда. Она должна чем-то питаться зимой.

Майкл поглядел на останки моста. По-настоящему он знал до сих пор только Сент-Луис. Похоже, что повсюду творится одинаковое безобразие. Он первый раз за все время заподозрил, что это означает.

– Что же было до того? – пробормотал Майкл.

Майкл говорил сам с собой, однако Джерри все равно услышал. Его лицо исказилось.

– Все просто разладилось. Сначала испортилась погода. Потом пошли эпидемии, одна за другой. И не только среди людей. Птицы. Коровы. Овцы. Пшеница. Бобовые. Лет шесть было невозможно достать помидоров, если только ты не выращивал их сам. Но даже в этом случае успех не был гарантирован. Дубы. Секвойи. Креветки. Правительство придумывает, как заставить помидоры снова расти, после чего клены начинают падать и гнить. Они решают эту проблему, после чего ты узнаешь, что кто-то вывел вирус, живущий в молоке. Зачем кому-то было это делать? – Он покачал головой. – Справились и с вирусом, потеряв пару миллионов детишек. А сразу после начала сохнуть кукуруза. Вывели сорт кукурузы, способный выживать в любых условиях, после чего пришла волна, захлестнувшая все Восточное Побережье. Бостон, Провиденс и Нью-Йорк ушли под воду.

Он замолк и выпрямился на стуле. Стянул с головы бандану и утер глаза.

– Если бы я верил в Бога, то поднялся бы на скалу и зарезал ягненка, сделал бы что-нибудь еще в том же духе. Мы точно здорово разозлили Творца. – Джерри вздохнул. – Впрочем, роптать нельзя. – Он сделал глоток пива, взял себя в руки.

Майкл внимательно смотрел на него. Может, Джерри всегда так себя ведет.

– И что же, – начал Майкл после затянувшейся неловкой паузы. – Лучше переправляться здесь?

– Да. Кроме меня, никого нет. Но я сейчас не об этом. – Он махнул на противоположный берег. – Там Кентукки. Точнее, то, что от него осталось. Все начало приходить в упадок давным-давно. Двадцать лет назад я сидел у себя на палубе, и тут река содрогнулась, когда прошла громадная волна, сломавшая оба моста. Я видел, как она надвигается, – стена мусора и обломков высотой в пятнадцать футов, которая обрушилась на нас тогда. Мне едва хватило времени, чтобы загнать «Чаровницу» в протоку ниже по течению, прикрытую отвесным берегом с дубовыми рощами, когда волна накрыла Метрополис, смыв все до самого Каира. Тогда здесь еще жили люди, поэтому мы смогли за пару лет все расчистить и заново отстроить. – Джерри хмыкнул. – Мой маленький паромный бизнес расцвел, потому что никто не собирался восстанавливать мосты – мы ведь тогда по-прежнему переживали кризис. И это еще не считалось катастрофой. Недостаточно народу погибло.

– Откуда взялась эта вода?

Джерри покачал головой.

– Этого так и не установили. Может, просто дамба Смитленда не выдержала? Или вода поднялась в разлив так, что снесла все дамбы, одну за другой, катясь вниз по течению? Я точно знаю, что эта волна смыла две дамбы ниже нас, я поднимался по течению, чтобы взглянуть на Смитленд, от которого почти ничего не осталось. И вернулся назад. Потом, лет через шесть, я загрузил на борт все топливо, какое смог собрать, и поднялся по реке почти на пятьсот миль, чтобы выяснить, что же за чертовщина там происходит. Ведь нельзя верить всему, что говорят по радио. Я знал наверняка только то, что случилось здесь. Я поднялся до самого Цинциннати. На всем пути мне не попалось ни одного целого моста или дамбы. И это было до землетрясения. Может, их кто-то взорвал. Это оставалось огромной загадкой, которую затем затмили прочие события. Но ты снова позволил мне отвлечься от темы.

– Ну, это уж не моя вина.

– А я говорил о том, что единственная преграда, сдерживающая то, что обитает на кентуккском берегу, и не пускающая сюда, – река.

Майкл помотал головой.

– И что? Что там такое, чего здесь нет?

Джерри пожал плечами.

– Твари. Громадные ящерицы или что-то похожее. Может, парочка крокодилов. Огромные животные, хотя слонов я не видел. Но, кажется, видел тигра.

– Ну да, конечно. – Майкл засопел. – Что еще? Горные львы?

Джерри снова пожал плечами.

– Когда строились дамбы и мосты, по ним с берега на берег перемещались не только машины и автобусы. Теперь мостов и дамб нет, и то, что живет на другой стороне, так и остается на другой стороне. Перебраться сюда теперь не так просто, как было раньше.

– В Сент-Луисе мы перешли по мосту. Здорово было.

Джерри вынул из кармана свою трубку вместе с перочинным ножом и принялся вычищать ее.

– Может, эти твари не могут заходить так далеко на север. Может быть, Миссисипи не позволяет тварям мигрировать на запад, так же как Огайо не пускает их на север. А может, у меня просто старческий маразм и галлюцинации. Но я знаю, что видел. На том берегу живут твари, которых на этом нет. Ты переправишься через реку, и они наверняка, как пить дать, заметят тебя.

Майкл не смотрел на него.

– Но ей необходимо туда попасть. Здесь она зимой не прокормится.

– Что вы делали в Сент-Луисе?

– Жили в зоопарке. Но теперь его больше нет.

Джерри вздохнул.

– Она красивая. Думаю, на земле нет больше таких благородных, красивых да и попросту таких больших животных, как слоны. Однако она не из этих мест. Родина Джекки – Индия.

– Я не могу отвести ее в Индию.

– Я понимаю. – Джерри подыскивал слова. – Может быть, пора отпустить ее на волю?

Майкл уставился на доски настила. Он не знал, что на это ответить.

Джерри указал за реку.

– Вот что я тебе предлагаю. Мы перевезем ее на тот берег и отпустим. Она, наверное, сама найдет дорогу на юг. А ты вернешься сюда вместе со мной.

Майкл поднял на него глаза, пытаясь понять, если ли в нем что-нибудь, напоминающее дядю Неда. Но так и не понял. Майкл не особенно стремился к прежней жизни.

– Не знаю.

Джерри набил трубку и раскурил.

– Помнишь, я говорил тебе о поле с соей выше по склону? Симпатичное поле, правда? Соя здесь растет постоянно уже лет пятнадцать. А когда я был мальчишкой, на месте него была свалка токсичных отходов: ртуть, кадмий, растворители всякие. Не смотри на меня так. Это было много лет назад. Теперь оно вполне безопасно. И ты знаешь, как удалось вычистить землю?