Косонен уже готов был откупорить бутылку водки из заначки Отсо, спрятанной в снегу, как с небес дождем спустилась Марья.

Его окатило внезапно, словно после сауны вылили ведро холодной воды на голову. Однако до земли капельки так и не долетали – они парили вокруг Косонена. Мужчина наблюдал за тем, как они меняют форму и соединяются, пока перед ним не возникла фигура женщины – кости тонкие, словно веретено, мышцы будто сотканы из тумана. Она напоминала скульптуру из стекла. Маленькая грудь идеальной формы, серебристый равносторонний треугольник волос внизу живота. Но лицо было знакомым – небольшой нос, высокие скулы и острый язычок.

Марья.

Отсо мгновенно подскочил к Косонену.

– Плохой запах. Разит богом, – рыкнул он. – Отсо кусать.

Женщина-дождь взглянула на зверя с нескрываемым любопытством.

– Отсо, – сурово одернул Косонен. Он крепко схватил медведя за мех на клокастой шее, чувствуя, как напряглись могучие мышцы. – Отсо – друг Косонена. Послушай Косонена. Сейчас не время кусать. Время спать. Косонен поговорит с богом.

С этими словами мужчина воткнул бутылку водки в снег перед самым носом зверя.

Отсо обнюхал тару, поскреб передней лапой подтаявший снег.

– Отсо пойдет, – наконец сказал медведь. – Если бог кусать, Косонен звать. Отсо прийти.

Зверь проворно схватил бутылку зубами и вразвалку направился в лес.

– Здравствуй, – приветствовала Косонена женщина-дождь.

– Здравствуй, – осторожно отвечал Косонен.

Настоящая ли она, гадал мужчина. Чумные боги изобретательны. Один из них мог извлечь образ Марьи из памяти Косонена. Глаза скользнули к незаряженному арбалету – каковы его шансы: алмазная богиня против потерявшего хватку лесного поэта. Паршиво.

– Твоему псу я пришлась не по вкусу, – заметило подобие Марьи.

Женщина присела на бревно рядом с Косоненом и принялась болтать своими блестящими ногами – взад-вперед – как всегда делала в сауне. Наверняка она, решил Косонен и почувствовал: в горле засвербило. Он прокашлялся.

– Медведь, не собака. Пес залаял бы. Отсо сразу кусает. Ничего личного – такова уж его природа. Он – ворчливый параноик.

– Кого-то мне напоминает.

– Я не параноик. – Косонен наклонился и попытался вновь развести огонь. – Жизнь в лесах учит быть осторожным.

Марья осмотрелась.

– Мне казалось, мы снабдили оставшихся большим количеством оборудования. Тут несколько… примитивно.

– Да, гаджетов у нас имелось вдосталь, – сказал Косонен. – Но они не были защищены от чумы. До этого, – мужчина постучал по арбалету, – я ходил со смарт-пушкой, но она заразилась чумой. Пришлось разбить ее большим камнем, а затем выбросить в болото. У меня есть лыжи и еще кое-какие инструменты и вот это. – Косонен дотронулся до головы. – Пока что, благо, мне этого хватало.

Он подбросил щепок под стоящие треугольником небольшие поленья – взметнулся огонь. Уж за три-то года он научился разжигать костры. В мягком свете пламени кожа Марьи казалась почти человеческой. Косонен сел на еловые ветки, где до этого лежал Отсо, и стал наблюдать за ней. На несколько мгновений воцарилась тишина.

– Как ты теперь? – поинтересовался он. – Все при делах?

Марья улыбнулась.

– Твоя жена подросла. Она уже большая девочка. Ты даже не представляешь насколько.

– То есть…. ты – это все-таки не она? С кем я говорю?

– Я – она и в то же время не она. Я часть целого, но вполне достоверная. Я – трансляция. Тебе этого не понять.

Косонен положил в кофейник немного снега, чтобы растопить.

– Ладно, я пещерный человек. Не спорю. Но я понимаю, ты явилась сюда за чем-то. Давай уж перейдем к делу, регkelе[92], – выругался он.

Марья глубоко вдохнула.

– Мы кое-что потеряли. Важное. Новое. Мы зовем это искрой. Она упала в город.

– Я думал, вы, ребята, делаете копии всего.

– Квантовая информация. Искра – часть нового бита. Ее нельзя скопировать.

– Дерьмово.

Морщинка залегла между бровей Марьи. Косонен вспомнил их частые ссоры и сглотнул.

– Хочешь общаться в подобном тоне – что ж, пожалуйста, – бросила она. – Я думала, ты будешь рад меня увидеть. Мне вовсе не обязательно было приходить – могла послать какого-нибудь служку. Но я хотела с тобой увидеться. Большая Марья хотела. Если ты решил стать этаким трагическим героем, скитающимся по лесам, – на здоровье. Мог хотя бы выслушать. Ты мне обязан.

Косонен ничего не ответил.

– Ах да, – продолжила Марья. – Ты все еще винишь меня за то, что случилось с Эса.

Это была правда. Марья достала первую машину Санта-Клауса. Мальчик должен иметь самое лучшее, что мы только сможем позволить, заявила она. Мир меняется. Нельзя ему оказаться хуже других. Давай превратим его в маленького бога, как соседи – своего ребенка.

– Пожалуй, мне не стоит тебя винить. Ты же лишь… часть целого. Тебя там не было.

– Я была там, – тихо промолвила Марья. – Я все помню. Лучше, чем ты сейчас. А еще я быстрее забываю и прощаю. Чего ты никогда не умел. Ты просто… писал стихи. Остальные двинулись вперед и спасли мир.

– Отличная работа, – сказал Косонен. Он поворошил палкой костер, и в воздух взметнулся сноп искр и дым.

Марья поднялась.

– Что ж, тогда прощай, – сказала она. – Увидимся лет через сто.

Стало холоднее. В отблесках костра вокруг Марьи засветился ореол.

Косонен закрыл глаза и сильно сжал челюсти. Он досчитал до десяти. Открыл глаза. Марья все еще стояла там и беспомощно глядела на него. Косонен не мог сдержать улыбки. Последнее слово всегда оставалось за ней.

– Прости, – извинился Косонен. – Прошло много времени. Я жил в лесу с медведем. Характер от этого лучше не становится.

– Лично я особой разницы не заметила.

– Хорошо, – сказал Косонен и указал на еловые ветви рядом с собой. – Садись. Начнем все с начала. Я заварю кофе.

Марья приняла приглашение – ее обнаженное плечо коснулось Косонена. Удивительно, но от нее исходило тепло – она была едва ли не горячее пламени костра.

– Межсетевой экран не пропустит нас в город, – пустилась она в объяснения. – Среди нас больше не осталось тех, кто… кто еще походит на людей в достаточной мере. Поговаривали о том, чтобы создать такого, но… Препирательства затянутся на столетие, – она вздохнула. – Ты же знаешь, как мы любим спорить там, на небесах.

Косонен ухмыльнулся.

– Зуб даю, ты чудесно вписываешься в компанию. – Он проверил, нет ли морщинки между бровями, прежде чем продолжить. – В общем, вам нужен мальчик на побегушках.

– Нам нужна помощь.

Косонен взглянул на костер. Огонь затухал, последние язычки лизали почерневшее дерево. Тлеющие угли всегда выглядели по-разному. Или он просто каждый раз забывал.

Косонен дотронулся до руки Марьи. На ощупь она казалась словно мыльный пузырь – лишь слегка упругая. Женщина не отдернула руку.

– Хорошо, – согласился Косонен. – Но ты должна знать: я делаю это не из-за того, что нас связывало.

– Какую плату ты хочешь взамен?

– Я вам дешево обойдусь, – сказал Косонен. – Верните мне слова.

Солнечный свет отражался от кантоханки – снега с подмерзшим верхним слоем, способным выдержать человека на лыжах и медведя. Косонен тяжело дышал. Даже вниз по склону поспевать за Отсо было непросто. Однако в такую погоду катание на лыжах доставляло сказочное удовольствие: деревья отбрасывали голубые тени, лыжи скользили легко, а под ними скрипел снег.

«Слишком долго я сидел на одном месте, – подумал он. – Давно стоило отправиться куда-то просто так, а не потому что попросили».

В полдень, когда солнце уже садилось, они добрались до железной дороги – этакой проплешины в лесу с проложенными поверх гравия металлическими шпалами. Косонен снял лыжи и воткнул в снег.

– Прости, но тебе со мной нельзя, – сказал он Отсо. – Город тебя не пустит.