Традиция требовала, чтобы главный атум постоянно проживал на Земле, но, поскольку Саймон не принимал участия в поддержании биосферы планеты, он был волен жить там, где ему вздумается. Некоторые сетовали на то, что новое начальство не доверяет работе местных атумов. С чего бы еще ему пришло в голову обосноваться в вакууме, над сотней миллионов голов? Все попытки объясниться с этими людьми были бесполезны. Саймон несколько раз говорил о своей любви к космосу, об иллюзии одиночества, но в конце концов перестал оправдываться. Пока он занимает эту должность, враги будут находить причины для недоверия, но, пока его противники мыслят настолько мелко, он будет в безопасности, где бы ни находился его дом, до тех самых пор, пока не потеряет свою должность.

– У меня есть для тебя поручение, – сказал Саймон своему любимому помощнику. – Довольно важное задание, которое я не могу доверить никому, кроме тебя.

Существо вспыхнуло ярко-синим цветом, и все его двадцать конечностей задрожали в ответ на столь очевидный комплимент. Затем мягкий чистый голос произнес:

– Сэр. – А потом: – Это большая честь, – прежде чем задать вопрос: – В чем заключается задание?

Усилием мысли Саймон отправил помощнику пакет зашифрованных файлов с необходимыми ключами, а также несколько полезных рекомендаций. Подождал, пока помощник ознакомится с метками файлов. Тот быстро обрабатывал информацию: мгновением позже его конечности напряглись, а страх окрасил кожу в темный, беспросветный фиолетовый цвет.

– Сэр, – начал голос.

– И что же такого ты там обнаружил? – поддел помощника Саймон.

– Я ничего не знал об этих делах.

– Ну конечно не знал, – согласно кивнул атум. – Именно об этом тебе следует упомянуть, когда ты начнешь действовать в соответствии с полученной информацией.

– Сэр?

– Ты ведь будешь действовать, не так ли?

Помощник почернел и похолодел.

– Это нечестно, сэр, – пожаловался он.

– Есть немного, – согласился Саймон.

– По закону я должен передать известную мне информацию в соответствующие структуры.

– Ничего другого я и не ожидал, друг мой.

Существо что-то пробормотало про себя.

– Сделай мне небольшое одолжение, – продолжил Саймон. – Передай эти улики в Ведомство экзотической биологии. И да, их юрисдикция распространяется на подобные дела. Это в полной мере приемлемый орган власти, и никто тебя не осудит, даже если однажды ты решишься рассказать об этих событиях кому-то еще.

Озадаченный, но послушный, помощник отправился выполнять неожиданное поручение.

Оставшись один, Саймон влез в свой невесомый скафандр и вышел на твердую поверхность новейшей теплицы. Солнце еще не взошло, только над геометрически идеальным горизонтом появилось слабое свечение. Меркурий выглядел тусклой точкой, почти незаметной среди звезд, его верхний слой в пятьдесят километров был срезан и переработан в среды обитания размерами от огромной горы до маленького каштана. Венера была ближе и намного тусклее, ее заключили в оболочку из нескольких теплиц, предназначенных в первую очередь для того, чтобы захватывать и удерживать каждый фотон солнечного света, – таким образом, температура внутри теплицы поднималась все выше, и в конечном итоге планета должна была полностью растаять. Затем расплавленную кору и мантию можно будет без особого труда выкачать, а это, в свою очередь, позволит создать сотни триллионов обитаемых миров, которые со временем образуют великое кольцо вокруг Солнца.

Юпитер так и остался пустыней с огромными незаселенными пространствами и массой полезных ископаемых; его окружали спутники, превращенные в водные миры, кишащие жизнью, но все еще не заселенные до конца. Уран и Нептун светили ярче, чем когда-либо: терраформирование этих маленьких гигантов только началось. Марс снова пытались превратить в землеподобный мир, но на этот раз работа заключалась в строительстве усовершенствованных теплиц, установленных одна поверх другой, а кору пронизывали сети пещер, отчасти заполненных подземными морями. Самой большой на вид казалась Луна. Почти такого же размера, что и Земля, она представляла собой громадный полый шар, состоящий из камер, наполненных разреженной атмосферой и населенных существами, не зависевшими от наличия воды. Лунный проект был также ориентирован на рост, машины и живые организмы активно перерабатывали залежи камня. Но, как и с любым миром в Единой системе, гений, проектировавший эту трансформацию, делал особый упор на стабильность. Каждая планета функционировала подобно гнезду общественных насекомых. Пока все фигуры и игроки взаимодействовали между собой, жизнь процветала. Но нарушение покоя означало гибель королев улья, а оставшееся наследовали смиренные и невинные, что также было немаловажно.

Некогда Саймон помогал создавать эту жестокую и простую систему. Человечество могло обладать таким могуществом, чтобы вдохнуть жизнь в любую желаемую форму, но никто не отменял дарвиновского бога, который управлял всей этой грандиозной неразберихой, так что в течение ближайшей пары миллиардов лет лучшим представителям вида суждено было преуспевать больше, чем прочим.

Иногда Саймону казалось чудом то, что он достиг такого положения. Однако этим ранним утром для него не было ничего естественнее, чем исполнять роль главного атума. Конечно, он считался важной персоной. Кто, кроме него, дожил до такого возраста и нажил так мало врагов? Кто еще может сказать, что стоял практически у истоков и при этом никогда не принадлежал ни к одной тайной организации и не совершал значимых убийств?

Саймон беззвучно рассмеялся, наслаждаясь иронией ситуации. Похоже, отсутствие честолюбия – это и есть высшее проявление тщеславия.

В это мгновение Дом известил его о том, что прибыл посетитель.

Саймон не спросил имя: он и так его знал. Развернувшись, он зашагал назад – сначала медленно, потом быстрее – и сказал Дому:

– Передай Лилли, пусть устраивается поудобнее. Преступник уже в пути.

– Как тебе это удалось? – выпалила она, а мгновением позже прибавила: – Должно быть, это какая-то ошибка. Кто-то пытается тебя подставить, причем даже не сумел придумать ничего правдоподобного.

Как и Саймон, Лилли сохранила свои человеческие черты. Она наблюдала, как он располагается напротив, вовсе не проявляя естественной в подобных обстоятельствах заинтересованности.

– Хуже такого скандала просто не может быть, – продолжила Лилли. – Если бы я кому-нибудь сказала…

– Но ты ведь не сказала, – перебил он ее.

– Я подумала, что хотя бы из вежливости должна сперва посмотреть тебе в лицо – вдруг увижу хоть какое-то объяснение тому, что ты сделал.

Он пожал плечами и ничего не ответил.

– Межзвездные корабли запрещены, – резко бросила она. – Ни один летательный аппарат, кроме стерильных дронов, не имеет права легально выходить за пределы пояса Койпера.

– Мне прекрасно известны законы…

– А этот корабль, который ты построил… – выпалила она. – Черт возьми, Саймон, он нарушает тысячу законов, не меньше. Если бы ты вывел это волшебное Зерно в открытый космос… ты мог бы отправиться куда угодно… а еще ты мог бы инфицировать и трансформировать любое небесное тело. Любой мир. Запрещенные технологии, технологии, применение которых дозволено только на правительственном уровне, – и все это ты собрал здесь, используя свое положение главного атума…

– Это впечатляет, верно?

Лилли так и осталась страстной натурой, смуглая и привлекательная, но сосредоточенная лишь на том, что служило цели всей ее жизни.

– Я боюсь, Саймон. До ужаса. Что ты планируешь делать с этим чудовищным Зерном?

Он рассмеялся, кивнул, а затем спокойно признался:

– В нем есть место для одного маленького пассажира.

– Для тебя? – простонала она.

– Для меня? Нет, вряд ли.

Саймон сидел неподвижно, внимательно разглядывая свою гостью.

– Я кое-что задумал. Но подозреваю, у меня нет ни соответствующей подготовки, ни склонностей, чтобы стать подходящим пилотом и выполнить эту работу.