— Давай, помянем… — Я разлил по стопкам, принесенным из зала, прозрачную и тягучую жидкость. — Эрик фон Гелленау, барон Лютов! Царствие тебе небесное и пусть земля будет пухом.

— Аминь… — "Стекло" привычно "махнул" стопарь и замер, пытаясь продышаться.

Я последовал за своим спасителем и с трудом выдохнул, чувствуя, как чистый спирт прокладывает себе дорогу по пищеводу, заодно проверяя — нет ли где язвы, чтобы ее хорошенько прижечь.

Язвы не обнаружилось и напиток, разочарованно, булькнул в желудок, пробивая на "пожрать".

— Бен! Ты чего? — Я смотрел на морпеха, на текущие из его глаз слезы и перекошенное страданием, лицо.

Неужто его так тронуло?!

— Г-г-г-г-г-г… — Простонал Бен. — Кха-а-а-а-а…

"Э-э-э, нет. Это не тронуло. Это — "прихватило!"" — Понял я, глядя в эти поразительно честные, наполненные слезами, глаза. — Выдыхай, Бобер!

— Что это было? — Аркана пробило на "пожрать", еще хлеще, чем меня и с тарелки он метал в рот с такой скоростью, что и Пэйн бы позавидовал.

— Медицинский спирт, господин лейтенант! — Я подмигнул морпеху и отобрал у него кастрюльку с супом — иначе лопнет, страдалец.

— Не питьевой? — Уточнил "господин лейтенант", для пробы вдохнув и выдохнув.

— У нас — питьевой… — Сдерживая смех, констатировал я непреложный факт.

— Страшные вы звери, флотские! — Все правильно понял Аркан и протянул стопку. — Наливай, сам говорил — положено трижды, помянуть!

Вот за это я его уважаю — очень быстро учится. Жаль только, что быстро учится — плохому, а так — классный мужик! Будем на корабле — лично договорюсь с Нептуном, о долгой жизни в любых широтах и штормах!

Если этот старый пердун меня не забыл, разумеется.

Морпехи в США это особая элита, которой затыкают массированные дырки и морские они отнюдь не от слова "море". Кое-кто из них, типа Бена, например, море видел только при перевозке. Да и то, чаще всего их катали на самолетах — без парашютной подготовки, на автомобилях и грузовиках, ну и пешком — куда деваться от реальности. Бен рассказывал, что в последние годы перед появлением вампиров, армейские части США прошли глобальную модернизацию и списали от четверти, до половины личного состава, заменив пехотинца, на роботизированные системы.

Которые благополучно сдулись, едва выдвинулись в дело Младшие.

Или — тагриссы?

В чем у них разница, кто знает ответ?

— Как вы живете, если о противнике так мало данных! — Я в сердцах отложил в сторону нож и вилку. — Нихрена вы о нем не знаете…

— Думаешь, твои — знают? — Бен мгновенно разозлился, переходя разом в наступление. — Твоих вообще, за пару недель продали. Нам рассказывали, как все было! Дольше всех джапы держались — у них культура не на эльфах помешалась, так что они… На целых три дня, дольше всех продержались…

— Думаю, с другой стороны тоже много что "рассказывали". — Примирительно поднял руку, я. — И, да, думаю, "мои" знают. Флот, он хоть к суше отношение имеет отдаленно-снабженческое, тем не менее — за свои семьи держится. У вас, кстати, то же самое творится. Если капитаны не полные дебилы — всегда добром расходились. "Нос", конечно, показать норовили, но…

— С тобой совсем не интересно, Олег. Нет в тебе азарта и патриотизма. Только практицизм, цинизм и психология. — Бен покрутил в руках стопку, с налитым спиртом. — Давай за тех, кто что-то сделал. Пусть земля будет…

Ошибался Бен — патриотизма во мне хоть отбавляй, только вранья я нажрался на две жизни вперед, оттого и жизнь наша, с Настеной, пусть и не была медово-шоколадной — всяко было, но вот вранья — не было. И "контора" наша, военно-морская, далеко не святая, своим старалась не врать.

Это журналистам плели, что хотели.

А теперь, уж нам с Беном-то, делить точно нечего.

Оба — бездомные, не вписавшиеся в эту реальность, вояки-мародеры.

Не брал меня сегодня спирт, гарантируя завтра с утра дикий сушняк.

Растревожил душу склад и разговор за столом ее не успокоил.

Пришла пора посмотреть правде в глаза — поодиночке, малыми группами — мы обычный корм.

Корм вампира, который бегает, блеет и кормится сам, не требуя ни теплых овинов, ни заготовки сена.

Корм, который прибежит сам, стоит только поманить пальчиком, напомнив о вечной молодости, силе, скорости и власти. Особенно — власти.

Выбравшись из-за стола, подошел к огромному окну и минуту, если не больше, пытался понять, как оно открывается.

Оказывается, на себя и — вбок, скользя на запыленных полозьях-направляющих в сторону стены.

Совершенно упоительно, по-дурацки устроенная система открывания.

Смысла ее я не понял, но раз столько лет прослужила верой и правдой, значит, сделали с троекратным запасом, как положено.

Ледяной воздух ворвался в кухоньку и разочаровано выметнулся обратно в окно, оставив после себя морозную свежесть и крупинки снежной пыли, острые и быстро тающие.

Высунувшись в окно, утвердил локти на подоконнике и замер, разглядывая творящийся внизу бедлам.

Занесенные снегом крыши авто, одно даже щеголяло сине-красными мигалками, разбитые витрины в супермаркете напротив — не забыть туда наведаться — и пустота. На нетронутом снегу нет даже птичьих следов, не говоря уже о следах всяких разных, диких животных.

Ветер приносит частицы свежести из недалекого, свежевыросшего леса, но до конца атмосферу страха, за эти двадцать лет, так разогнать и не смог.

Странно…

Природа должна торжествовать, а вместо этого — тишина и отсутствие зверья.

— Бен! Ты, когда летом здесь был, зверье было? — Я развернулся от окна, дожидаясь ответа. — Или тихо, так же, как и сейчас?

— Тихо было. — Подтвердил морпех, мгновенно трезвея. — Думаешь… Беда?

Вот и что сказать, что у меня паранойя разыгралась? А из-за чего? Из-за того мелкого факта, что окна целые далеко не во всех домах, а вот в этих многоэтажках, стоящих почти в центре города, правильным квадратом — разбитых окон почти и нет?! Или, что воздух здесь — странно иной, словно насыщенный едва заметными, мускусными нотками, как очень дорогие духи? И, где, звезды все освети, животные?!

До ночи спели "отмародерить" шесть этажей, выламывая железные двери и нещадно затаптывая чистые полы, своими грязными сапогами-унтами.

После тяжелого вздоха Бена, покрутившего пальцем у виска и напомнившим, что золото так и осталось в ходу, пришлось делать второй заход, собирая все драгоценное и золото-серебряное. Пакета четыре получилось.

Думаю, намного больше осталось в ненайденных нами сейфах, но на сегодняшний день впечатлений хватало: квартиры не всегда были пустые, а тела — не только взрослых.

Учитывая, что все тела были найдены в своих постелях, получалось, что безносая пришла к ним ночью, молчаливая и серьезная. И бесконечно добрая.

Не будь у меня "практики" мозгой подвинулся бы…

Стаскивали все в квартиру-"оружейку", как примерные хомяки сразу все раскладывали по кучкам, готовясь к быстрому смыву, на всякий случай.

Бен все порывался заставить меня снова подружиться с артефактом, но недавний сон, когда ко мне в гости завалился цветок клевера и принялся совать свой нос куда не просят, желания связываться с "ковром-самолетом", не вызывал.

А вот твердая уверенность, что мы плохо понимаем происходящее, только нарастала, заставляя злиться на самого себя.

Еще мой дед, учил меня, что мир надо изучать. Но изучать неторопливо, осторожно и уважительно, иначе мир, всегда сможет дать пинка в ответ на твою торопливость или невнимательность.

— Хороший улов… — Бен потягивал янтарную жидкость из пузатого бокала. — Килограмм сто уже можно готовить к перевозке. Трим будет прыгать от восторга! Чего молчишь?

— Богатею думкой… — Признался я, в собственной глупости. — Слишком все ровно идет.

Найденный на восьмом этаже забитый под завязку бар, вознаградил нас дюжиной бутылок коньяка имени французского императора, заодно и торта.