— Миледи была блондинкой… — Щегольнул знаниями я и замер, судорожно вспоминая Дюма. Вроде и верно — блондинка… А еще, глядя на Никитоса в его роскошном, но явно тяжеленном камуфляже, видел я совсем другого человека, которому этот камуфляж, как родная пижама — легонькая и привычная.

— Камуфляж "Стекло" делал? — Я закинул автомат за спину и обошел вокруг "бойца в секрете". — Из "подручных средств"?

Никитос "завис".

— Пажанов! Какой нарушитель? — Валия засуетилась, словно только сейчас до нее дошло сообщение о нарушителе.

— Нормальный нарушитель. В шляпе и со "Штайером". — Никитос, наконец-то, избавился от "каски с цветами", сбросив ее на землю. — Я допрашиваю, Рыжов на контроле, все как учили!

— Шляпа зеленая и с пером? — Валия начала издеваться. — Одет в зеленое, обтягивающее трико и такого же цвета, плащ?

— Нет. В штормовку, почти белую. И шляпа, такая, в "дырочку". Белая.

— Кремовая. — Поправил я. — А штормовка — светло-зеленая. Просто старая, очень. Выгорела на солнце.

— Нет. Не наш. — Валия вздохнула. — Сейчас патруль пришлю, заберут. Ждите! "Отбой"

— Русский час — 60 минут! — Я рассмеялся. — Пока патруль придет, пока разберется…

— А мы не торопимся… — Толик уже избавился от своего собственного масккостюма и теперь наслаждался свежим ветерком и отсутствием лишних килограммов на плечах. Ну и на голове — тоже. — Сейчас мы тебя задержим, поговорим…

— Рижофф! Это кого ты задерживат зобрался? — Ожила теперь рация на поясе Толика и голос моего напарника, откровенно коверкая русские слова, принялся набирать обороты. — Вам сказано — лежатт неподвижно! Час, два, три… Фы — секретт на пути врага…

Как ни крути, но Бену легче давался немецкий язык, чем русский. Но, за год нашего общения… Аркан явно переигрывал! Так и хотелось отнять у Толика микрофон и гаркнуть, совсем по Станиславскому: "Не верю!"

— Бен, погоди… — Валия, кажется, что-то стала подозревать. — А этот ваш, в зеленом трико, случайно не толстый, лысый и зеленоглазый?

— Ну-у-у… Здоровый, конечно… Но не толстый — плотно сбитый… А так, да — лысый и зеленоглазый. — Никитос для верности обошел вокруг меня два раза, решая для себя, толстый я или здоровый. — Сопляк, правда. Но борзый…

— Олег, ты что ли? — Без малейшего акцента "всплыл" в эфире Аркан. — Толик, дай ему гарнитуру. Живо!

Рыжов отстегнул с пояса рацию с проводком гарнитуры и протянул мне.

— Олег?

— Ну, я… — Отчего-то очень хотелось пожать плечами, словно Бен сможет это увидеть. — Чего надо-то?

— Беги, дурак! — Аркан веселился за мой счет. — Валия "вышла на тропу войны"! Ты ей, за этот год, много чего должен…

****

— …Бескрайние просторы двух континентов оказались слишком малы для двух разных видов. Австралия не стала полигоном нового витка развития. Африка так и осталась сырьевым придатком. Восток и Запад остались все также разделены собственными предрассудками, что не помешало им объединиться, когда появился общий враг. — Джаулин смотрел в окно, за которым бушевал самум, бесновался и крутился, обещая засыпать все живое, что не успеет спрятаться от его песчаного танца в надежном укрытии. Столетия за столетиями, песчаные бури хоронили караваны, засыпали оазисы, переносили песчаные холмы, хороня под ними древние города. Песчинки полировали кости, стирали их в пыль и несли над пустыней, как грозное предупреждение всем, кто осмеливался бросать вызов Пустыне.

Человек рос. Учился. И, в один прекрасный момент пустыня не смогла понять, друг человек для нее или враг? Или очередная мошка, которую так легко смести потоком тяжелого песка, насыпать очередной бархан и забыть о его существовании.

Человек переносил русла рек. Строил каналы.

Пустыня отступала, набиралась сил и, дождавшись мига человеческой слабости, отвоевывала все позиции, возвращалась к своим границам, а то и прихватывала еще, пожадничав…

— Мудрейший! — Его секретарь, его ученик, склонил голову, демонстрируя повиновение и сожаление тому, что приходится отрывать господина от молчаливого созерцания бушующей стихии. — Старейшины требуют дальнейшего развития плана расселения Младших, по неконтролируемым областям…

Уклонится от прилетевшего в лоб тяжелого перстня, Саймон не успел.

— Ты мой ученик… — Джаулин отвернулся от окна. — И, будь так добр, оставь канцелярщину нашим "старейшинам"… Требуют они, видите ли… Они требуют, а ты…

Саймон, потирая быстро растущую шишку на лбу, широко улыбнулся — если Джаулин ругается, значит уже придумал, что услышат Старейшины на следующем совете, значит момент слабости Мудрейшего исчерпал себя и у него снова хорошее настроение, тщательно скрываемое от посторонних глаз.

— Подготовь статистику по Младшим. — Мудрейший прошел через комнату к книжному шкафу и взял с полки темно-синий том с золотым обрезом. — Статистику по всем трем континентам. Развитие городов. Все, что покажется тебе требующим моего внимания — через два часа мне на стол!

Саймон, с легким полупоклоном, прошмыгнул к двери и, оказавшись в приемной, шумно выдохнул.

За год его ученичества, ничего нового — для себя лично — он не узнал. Те же книги, те же эльфы. Новообращенные стали наглей, Младшие — тупей. Высокорожденные предпочитают смертных.

Круг замкнулся.

Человеческие слабости так приятны для бессмертных, привлекательны и упоительны.

Быть может, именно оттого, единственное, что осталось без изменений — шикарные бордели, принимающие клиентов способных расплатиться за услуги тяжелым золотом или ответной услугой.

Саймон брезгливо передернулся, вспомнив "родоночальницу" семейства новообращенных Марго Кан-Мили — жирную смотрительницу пражского публичного дома, вовремя подставившую шею под укус. А еще, худую, как щепка, Синтию Аль-Фиор, телохранительницу Старейшины рода Кан-Прим…

"Неприятная была парочка…" — Признался самому себе мужчина, проходя к письменному столу и усаживаясь на обычный офисный стул.

— Саймон! — Рык Джаулина из-за полуоткрытой двери, заставил парня горестно вздохнуть и оторвать пятую точку от удобного сиденья. — Твой знакомый еще жив?

Ругаясь себе под нос, "Скиллис" поспешил вернуться в зал, плотно закрыв за собой дверь, на всякий случай.

— Да, учитель.

— Замечательно! А твои связи с семействами… — Джаулин пощелкал пальцами, делая вид, что забыл фамилии Старейшин, считающих, что завербовали секретаря Мудрейшего в свои вечные шпионы. — Все еще требуют от тебя информации?

— Нет, учитель…

— Поумнели сволочи… — Джаулин искренне расстроился. — Что у тебя по докладу?

— Переписываю… — Саймон попытался выкрутиться, но Мудрейший ждал совершенно другого ответа и в лоб секретаря полетел томик персидской поэзии, так ни разу и не дочитанный дальше 45 страницы.

— На словах давай! "Переписываю…" — Маг передразнил интонации своего ученика. — Найми пару "переписалок" и пусть они за тебя пальцы марают!

— Пару "переписалок"? Одну на обед, другую на ужин? — Ученик не удержался от иронии, так присущей его учителю. — Быстро закончатся, "переписалки"…

Джаулин уставился на своего ученика, решая, стукнуть или спустить на тормозах?

Победила лень.

— Рассказывай!

— Все очень плохо. — Саймон пожал плечами. — На американском континенте мы уже лишились около 45 % процентов населения. Портальные переходы нового типа не отслеживаются нашими магами. Канада, северная часть США фактически опустели. Младшие не торопятся расселяться в ту сторону, предпочитая пока еще живые города юга. Австралия зачищена, Африка…

Саймон переступил с ноги на ногу.

— Африка годится только на поддержание кормового баланса — эпидемии вспыхивают с периодичностью пять раз в год: не успеет пройти одна беда, как приходит другая. Если так пойдет и дальше, Африку будут населять дикие звери. Наш континент… Младшие плодятся с неимоверной силой и уже сообщили о нескольких случаях нападения на защищенные города.