Однако, результат превзошел все ожидания — портал, поймав гранату, налился злым, красным цветом, замерцал, сжался в яркую точку и разлетелся во все стороны, ломая все вокруг себя не хуже фугасного снаряда, попавшего в контейнер с шариками, для подшипников.

Взрывная волна мягко качнула торопящегося по своим делам "летуна", демонстрируя свою немаленькую силу. Будь Артефакт поближе — крутило бы, как птичье перо.

Оглянувшись назад, морпех различил столб строительной пыли, на месте несостоявшегося открытия очередного прохода и первые, робкие, струйки дыма.

"Город отстраивать придется, по полной программе…" — Мужчина покачал головой, признавая, что Траннуик ему совсем не безразличен.

Подстегиваемый торопящимся Арканом "ковер-самолет" побил все рекорды скорости, правда и свечи, которых хватило бы на два таких полета по дальности, выжал все, досуха.

Привезя первые пять порталов и обернувшись за час, Бен вновь отрешенно смотрел на горящий и разоряемый Младшими, город. Некоторые районы, особенно старые, с деревянными домами окраины, застилали городское небо черным смогом, в центре — пальба не прекращалась ни на минуту, район "кирпичного" здания расчерчивали красные и зеленные трассеры, утихомиривая особо прытких волков, зарвавшихся в своей уверенности уникальности. Открытых порталов было всего два, но воистину — гигантских, метров десяти в высоту и в ширину — все двадцать, а то и двадцать пять. К удивлению Бена, из этих мерцающих зеркал никто не спешил выйти, словно их владелец и сам забыл об их существовании. На глазах у морпеха один из порталов тихо сложился, выплюнув из глубин дрожащего перехода куски кровавого фарша.

Очень большие куски, словно к атаке готовили не меньше чем пару динозавров, но у кишки перехода случилось несварение и… Что вышло, то и вышло.

"Вот и еще проблема — уборка!" — Направляя артефакт в сторону следующего полигона, Аркан с ужасом представил все последствия гниения такой кучи мяса, под ярким солнышком, да еще и со знатным ветерком, который будет разносить запашок по всему городу. — "Н-да…"

На втором полигоне, вдогонку к четырем деревянным ящичкам с аппаратурой, хмурый вояка получил и еще один, тяжелый и хорошо знакомый, тот самый ящичек, о потере которого так горевал Олег, называя Аркана всеми нехорошими словами, едва разговор касался этой темы.

"Дура" с полным боекомплектом возвращалась в город, гарантируя крупные неприятности любому, кто с ее 14 миллиметрами еще не знаком даже понаслышке.

Пока артефакт возвращался, морпех не выдержал, собрал "ружжо" и опробовал на паре, не вовремя замерших передохнуть перед атакой на невысокие баррикады одного из частных районов, волков.

От волков, матерых зверюг с широкой грудью и тяжелой головой, остались лапы. Баррикады тоже пострадали, лишившись листа металла, недавно выполнявшего функцию ворот и сейфа, выбитого третьим выстрелом и отлетевшим метров на пять и едва не придавившем одного из ополченцев.

Радуясь маленькой победе, Бен широко улыбнулся и не заметил очередной вспышки открывающегося портала.

И снова, как на грех, сине-лилового!

"Ой, кривая, вывози!" — Только и успел подумать пенсионер, подсовывая себе под пузо винтовку и закрывая голову руками. — "Только бы "Дуру" не сломать… Олег ведь и вправду убьет, за "дуру-то"…"

****

Если у Магды, в отношении меня и были какие-либо, далеко идущие планы, то я не совсем виноват, что они так и остались планами: едва я занырнул в палатку и мое тельце приняло горизонтальное положение, как мир стал удаляться, и удалялся от меня до тех пор, пока добрая и ласковая тьма не приняла в свои объятия, даруя крепкий и бодрящий сон.

Мне снилось столько всего, что глаза разбегались, а уставшие за неделю одиночества мозги и так офигевшие от количества новой информации, растерянно зажались в сторонке, сдав все свои реакции подсознанию.

Подсознание попыталось навести порядок и даже преуспело в этом нелегком деле, упорядочив все видения и присвоив каждому свое цветовое определение — от фиолетового, до красного.

Потом, с какого-то перепуга я снова куда-то бежал, снова пробовал на вкус ягоды разного цвета и прислушивался к звукам, доносящимся откуда-то справа-сверху. Очень животрепещущим, звукам.

Потом меня трясли, но, если съесть по очереди синюю, красную и желтую, ягодки, то вся эта тряска до одного места.

Есть и другие побочные эффекты, от съеденного, но о них я пока промолчу — иначе, меня либо на опыты пустят, либо Магда на вертел оденет, зажарит и съест, как самый драгоценный гастрономический продукт всех времен и народов. Эдакий, "Олег в ягодном соку"…

Потом я снова бежал от звуков, тех же самых, только раздающихся все ближе и ближе. Странно, что именно от этих звуков я бежал — ничего опасного в них не было, но неправильного — сколько угодно!

Потом я проснулся, попросил пить и снова впал в теплые объятия тьмы, ждущей меня, стерегущей и жаждущей моего присутствия.

"Главное не забыть!" — Требовал я от самого себя, во сне. — "Синие — слабят, красненькие — возбуждают, желтенькие — обезболивают…"

"А зеленые?" — Вопрошал не мой голос и подсознание ныряло в бренные остатки памяти, судорожно выискивая искомые, зелененькие, ягодки. Выискивало-выискивало, да и выискало, заставив меня проснуться с истошным воплем.

Истошный вопль мне только приснился, к счастью.

А вот зелененькие ягодки — были в реальности.

Ровно сутки, выпавшие из моей памяти — вот их возможности. Не моё беспокойное подсознание, о ягодках, отправивших меня в такой дикий наркотический бред при котором производные "морфинов", "лизергинов" и прочих "алкалоидов" тихо заворачивались в простынку и ползли в сторону кладбища, воя и стеная от собственной неполноценности.

Обиженная Магда тихо сопела завернувшись в спальный мешок, хотя, на мой взгляд, было вовсе не холодно. Конечно, до душной жары азиатского лета тоже далеко, но спать можно и под простынкой.

И выглядит эстетичней, и какой простор для фантазии!

А тут — ворох кудрявых, не разбери какого цвета в темноте, волос, сопение в две дырки и бесформенный кокон бабочки, вместо силуэта под простынкой!

Понимая, что сейчас начну делать глупости, тяжело вздохнул и не торопясь, на четвереньках, стараясь сильно не шуметь, выбрался из палатки под яркие звезды чужой планеты.

Сладко зевнул и устроился рядом с прогорающим костерком, над которым клевал носом штопавший меня Мэтт, положив на колени ежедневник и спрятав плечи под накинутую куртку.

Увидев меня, научник встрепенулся, видимо спутав со сменой, разочарованно шмыгнул носом и подкинул в костер несколько веток разной толщины.

— Долго я спал? — Позабыв поздороваться, поинтересовался я у дежурного. — Сутки?

— Восемнадцать часов. — Мэтт бросил взгляд на свои наручные часы, светящиеся в темноте мягким, салатовым светом старого, доброго, фосфора. — Спал, значит… То-то Магда такая злая… Наша юная гения ее…

Я предостерегающе поднял указательный палец, давая понять, что такие подробности меня не интересуют. И, отнюдь не оттого, что я завравшийся ханжа. Просто после сна, эффект красных ягодок стал каким-то более не управляемым, а с моей фантазией, боюсь унесет меня так далеко, что и холодной водой не спасёшься.

— Рассвет через пару часов. — Мэтт, правильно растолковав мои предупреждения, сменил тему разговора. — Ты и вправду, ягодки жрал? Или перед девушками хвост распушил?

— Правда жрал. — Врать мне смысла не было. — За неделю как-то оголодал, понимаете-ли. Вот и попробовал всего и по чуть-чуть. С перерывами и не отходя далеко от воды. Потом запах дыма учуял и рванул, думал люди, а оказалось — какое-то полено гнилое полыхнуло. А на вас случайно наткнулся — маскировка у лагеря что надо, вот только проблески огня, в ночи, всю маскировку псу под хвост пускают.