Если все будет очень хорошо, завтра, на обеденном привале, к ним присоединится еще шесть сотен бойцов из леса Тармигон, сопровождающих мудрых старцев, откликнувшихся на просьбы его, все еще рьяного сердца, и он вернет себе свое королевство!

Старцы очистят землю от проклятья, а разлетающиеся во все стороны новости об этом, приведут народ на заброшенные земли.

Отец обещал помочь с эльфами, а старый соратник Моранд, отчаянно расчесывая свою чернючую бороду, клятвенно обещал привести молодые семейства гномов, которым горы Иллоны уже давно стали тесны.

Если все "срастется", то через десяток-другой лет, мало кто решится сунуться в Кармиллию с острым мечом, тяжелым топором или на быстром коне. Главное — протянуть эти двадцать лет, не протянув ноги от постоянных забот, свар между эльфами, людьми и гномами и прочими "приятными мелочами", из которых состоит монаршья жизнь-жистянка.

Это позже, начнутся заговоры и мятежи, интриги одних и дружба против всех — у других…

… Стоящий напротив Аркана мужчина, седой, как лунь сжимал и разжимал свои бочонки ладоней. Его сухенькая супруга прятала глаза под белым платком из-под которого текли ручьем слезы. Остальные домочадцы замерли вокруг стола, на самых краешках стульев, готовые сорваться со своих мест, как куры с насестов, при малейшем подозрении на опасное движение.

— Иветт Вашиннарра… Проклятая тварь! Пусть бог трижды поразит ее в ее мерзкое, лживое, нутро! — Мужчина, открывший дверь на стук, теперь, кажется, проклинал больше всего самого себя. — Погань… Развратная погань, хитрая и везучая… Лучше бы ты убил ее, прямо там, на месте!

"Интересно, он хотя бы понимает, о чем говорит?" — Отстраненно прислушивался к ругани, Аркан. — "Каким образом я ее убью, при ее регенерации, скорости? Он совсем умалишенный?"

— Ваша дочь просила отдать посылку. Я — отдал. — "Стекло" пожал плечами и кивнул головой в сторону рассыпанных предметов. — Что у вас случилось два года назад — дело не мое. И выслушивать все то, что вы вываливаете на мою голову, тратя мое время, желания нет.

Развернувшись, морской пехотинец запахнул свой плащ и направился к выходу.

— Иветт привела сюда тварей, на охоту. — Женщина отняла от глаз платок и глубоко вздохнула. — В первый же год их появления в нашем мире. Её Хозяин каждые два года, чистит ей память. И передает через верных людей лекарства и сыворотку от обращения. Те самые, "золотые" ампулы.

— Всего двадцать штук… — Ее муж прекратил разминать руки. — Вынуждая нас принимать решение, кому жить, кому умереть, а кому — обратиться. Твое появление — вестник смерти. И, для кого-то — спасение.

— Иветт была очень хорошей девочкой! — Лицо женщины озарила яркая вспышка теплого воспоминания и скрылась под привычными морщинами мук постоянного выбора. — Может, излишне эмоциональной, влюбчивой и романтичной. Мы с Гаральдом, скрепя сердце разрешили уехать ей в США, на обучение по гранту, что она выиграла. Она такая слабая и беззащитная!

— Эта "слабая и беззащитная", тетя Юсифь, разорвала моего отца, после того, как выпила из него всю кровь! — Молодой парнишка, которого Аркан сперва принял за блондина, стукнул кулаком по столу. — Вы собираете всех, кого она оставила сиротами, искупая ее грех! Лучше бы вы ее убили, когда она пришла сюда первый раз!

Неверный огонь керосиновых ламп, струйки поднимающейся вверх, копоти, игра теней.

Не блондин.

Седой.

— Она снова придет на охоту, а вы отсидитесь за высоким забором, откупившись собаками. Снова соберете сирот, что наплодило ваше отродье и будете решать, кому достанется золотая ампула. — Парень оттолкнул от себя табурет, на краешке которого сидел все это время. — А Вы? Что сделаете Вы? Просто уйдете, как это делали остальные "почтальоны"? Забьетеся в постель к Джулии или уйдете вниз по реке, охотиться вместе с ней? Чтобы не слышать крики и вой?

— А что сделаешь Ты? — Аркан ткнул парню в грудь своим крепким пальцем. — Будешь толкать революционные речи, спрятавшись за юбку тетушки Юсифь? А потом жрать их хлеб и брызгая слюнями обвинять во всех грехах? Так чем ты лучше меня? Ты обычный трус и болтун, парень! Если Ты такой смелый и умный — выйди за ворота. Сразись и победи! А нет… Так заткнись и помогай тем, кто делает хоть что-то, взваливая на свои плечи тяжесть решения. Только молча. Сколько ты живешь в этом доме? Два года? Четыре? На вид тебе все 18 и взять топор за топорище тебе под силу. Возьмешь?

Бен Аркан брезгливо вытер палец о плотную ткань куртки, обтягивающую широкую грудь парня, сделавшего испуганный шаг назад.

— Я так и думал. Провожать не надо, выход найду сам…

Пройдя через короткий коридор, морпех замешкался, отпирая многочисленные щеколды и цепочки, замочки и задвижки, навешанные на входную дверь. Уже сделав шаг наружу, в тяжелое ночное дыхание ветра с озера, на широкое крыльцо, он услышал быстрые шаги за своей спиной и девичий голос:

— "Почтальон", погодите же! — Молоденькая, рыжекудрая девчонка, лет 14–15, врезалась ему в бок, не успев вовремя остановиться. — Возьмите!

Девушка торопливо схватила морпеха за руку, развернула ладонью вверх и вложила тяжелые, металлические и оттого словно ледяные, ампулы.

Две штуки.

Развернулась и схватив дверь за ручку, с грохотом ее закрыла за собой, оставляя мужчину стоять столбом, словно мир только что лег ему на плечи, стараясь придавить к земле непосильной ношей выбора.

Глупый мир.

Солдат всегда солдат и лишь иногда — просто уставший человек, радующийся тому факту, что рядом с ним не только верные соратники по оружию, мирные жители испуганно высовывающие нос после очередного боя, из развалин своего бывшего дома, но и вот такие девочки, способные просто взять на себя право сделать выбор.

Маленькое, приятное исключение из правил.

Новолуние, самые темные ночи в году, безысходные и сводящие с ума от неотвратимости, неизбежности и пустоты рядом.

Собаки лениво прогремели цепями, делая вид, что их заинтересовал этот странный ночной гость и они его обязательно проводят до ворот. Или, вот-вот гавкнут, пытаясь испугать.

Только вот запах оружейного масла, въевшиеся в ладони частицы пороха и ширина плеч — три слагаемых, которые зверье держали в узде.

Спрятав в карман ампулы, Бен прошел через двор и вышел на широкую улицу, в конце которой болтался масляный фонарь.

За 20 лет стремительных изменений, отказов от электричества, глобального интернета и всеобщей гаджетизации, народ превратился в испуганно вжимающее в плечи, аморфное нечто.

Говорят, у русских остался интернет и, соответственно — электричество. И, по слухам, Европа платила бешеные деньги за уголь, газ и нефть, что поставляли ей лохматые дикари, разъезжающие повсюду на своих громко ревущих, бурых медведях.

Да и сколько ее осталось, той европы-то… Так, паре Хозяев на пару лет редкой охоты — остальные и сами попросятся, подставляя шею под длинные и острые клыки, благоговейно закатывая глаза и пуская пузыри. Видел Бен этих "соратников по оружию"… И их компьютеризированное оружие, выходящее из строя едва в полукилометре, появлялся Хозяин или его младший.

В годы своего детства, взахлеб смотрел маленький Бен фильмы о бесстрашном борце с вампирами, по имени Блэйд. И позже, встречался с парой человечков, обвешанных колюще-режущим инвентарем и бьющими себя пяткой в грудь, что они есть тот самый герой.

Как и Блэйд, они тоже не были бессмертны, становясь кормом для своры младших или легкой закуской для одного старшего — Хозяина.

Ноги сами несли Бена к знакомому дому, в кухоньке которого восседала необъятная "мадама", ожидающая чего-то непонятного. Сидела, щурилась через стекла и упорно вязала, под светом пяти свечей.

Всего двадцать лет и такой шаг назад, такой быстрый регресс и такое страшное настоящее.

"А ведь дальше будет только хуже…" — Аркан сунул руку в карман, нащупав в нем тяжелый пистолет. — "Закончатся патроны, истратится порох, уйдут те, кто знает химию, физику, математику… И все, человек вновь останется тет-а-тет с природой, которая, без единой улыбки на своем прекрасном и вечноцветущем лице, укажет человечеству место!"