Начальственная длань замерла над пакетом, выбирая жертву.

Едва я отвалил на берег, помыть руки и морду, смывая рыбий, неистребимый запах, как из-за кустов появилось хитрое лицо продавца, поманившего меня пальцем.

Зная "наших", можно было ожидать чего угодно, включая копченого лосося или чего покруче…

Завернутый в полотенце пирог, размером с колесо в 17 дюймов, мои встречали с видом тихого шока на лицах и паникой в глазах.

Интересно, а если бы я предложил им бесбармак?

Федоров качал головой, но от пирога не отказался.

На свежем воздухе меня всегда бросает из крайности в крайность: то я жру, превращаясь в шарик с лапками и валяясь потом на пляже, вытапливая из себя сало, а то, схваченная с утра чашка кофе остается единственной едой на весь день, наполненный пешими прогулками по нехоженым тропам склонов гор.

Наши луженые желудки благосклонно принявшие подношение, потребовали покоя и расслабления, для более качественного переваривания и усвоения.

С ужасом представил себе, что произойдет, если, не приведи все звезды мира, над нашими головами, придется нырять! Все наши диеты, все строжайшие рекомендации и инструкции…

Семен меня просто убьет!

— Пойдем двумя бортами… — Федоров тяжело вздохнул, икнул и потянулся за кружкой с горячим чаем, до которого был особым любителем. — Наши коллеги под это дело еще и вертушку запросили, но… Это будет завтра… А сегодня… Судя по координатам, контейнер застрял где-то на песчаном островке… Так что, не сбылись твои предсказания, по поводу поезда, Олег…

— … Вижу, Александр Николаевич, Вы уже пообедали! — "Пузан" с погонами полковника на камуфляже рассматривал нас своим прищуренными глазками истинного степняка, способного разглядеть иголку в пыли и различить в траве подкрадывающегося к отаре овец, волка. — Узнаю сокола по полету, а коллегу — по умению устроиться!

— Война-войной… — Флегматичный Федоров, это нонсенс! Весь такой расслабленный, словно расплывшееся по дну тарелки, растаявшее желе.

Кошмар!

— Катера будут готовы через 30 минут. — Полковник тяжело вздохнул и уселся за вкопанный столик, рядом с нами и, не чинясь, потянул себе кусок пирога. — Плохое у меня предчувствие, Николаич… Где-то нас подставили и причем совсем не по-детски. Не должен был ваш контейнер по Бухтарме идти. Тем более, такой здоровый, 40-ка футовый! Проще его на платформу, под охрану и прямым путем, до границы… Желательно на "Тулпаре", чтобы без задержек!

При этих словах Семен ткнул меня ногой под столом и расплылся в улыбке — спор был, так что кому-то придется теперь пахать в поте лица своего, отрабатывая проигрыш!

— Считаешь, Аким, что не просто так "ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж"?

— Сам посуди… И ребят тебе спроворили. И корабли и даже вертолет. И китайцы, кстати, помалкивают — не лезут и вопросов не задают, а ведь наверняка тоже отслеживают контейнер, по своим каналам. И договор этот, о речной доставке… Странно, что именно наша сторона настояла на нем.

— Подстава… — Вырвалось у меня.

— Подстава. — Согласился полковник, вытирая руки и губы. — Только и радости, что пирог свежий, а друг — старый… Смотри там, Николаич… Я теперь тебя особо не прикрою, сам видишь — пузом обзавелся, но связи есть. Если что…

На стол перед нашим "головой" легла ярко-голубая визитка.

— Спасибо, просто отрада для моего брюха! — Полковник вытащил из-за стола свой "дирижабель", поручкался и скрылся в здании.

Два катера, слегка залатанные "Ярики", бодро раздвигали носами синие воды моей родной Бухтармы, унося нас от берега в сторону последних координат контейнера.

Мрачный Федоров, обожранные мы и экипаж катеров на всю видимую акваторию!

Правда, пару раз рыбачьи лодки лезли в наглую, пытаясь проскочить под носом…

Паша даже предложил отстрелять одного, особо хитросделанного, обматерившего нас через матюгальник и погрозившего кулаком.

Учитывая, что Паша со "Стечкиным" спит чаще, чем с собственной молодой супругой, угроза совсем не шуточная.

До "координат" добрались уже в сумерках, подсвечивая себе световыми столбами носовых прожекторов, просеивающих каждый метр водной глади.

За шесть часов дороги, мы с Федоровым и Семеном успели накидать все мыслимые и немыслимые варианты, понимая, что все это — "филькина грамота", подкрепленная картами гугл.

И почему именно гугл-картами? Неужели у нас не болтается на орбите своего спутника? Над братской-то республикой?

Судя по вздоху Федорова, спутник болтался совсем не в той стороне.

— Ох, Русь-матушка… Да сколько же ты можешь кормить имбецилов-то! — Не выдержал Семен и мы с ним согласились.

Вот теперь мы кружились вокруг островка, матерясь и поминая всех святых, ЦУП и разведку. Ни следа корабля-котейнеровоза. Вообще ни единого следа корабля!

Веруя в невозможное, нереальное, абнормальное и паранормальное, можно было представить себе, что контейнер сюда принесли инопланетяне, расковыряли и выбросили, разочаровавшись в его содержимом.

А, кстати, что у него за содержимое?

— Какие здесь глубины? — Семен уже мысленно начал готовиться к худшему и пристал к капитану "Ярика", худому, как щепка, Азамату Аждаровичу. — Метров 40 будет?

— Да и 200 найдем… — Усмехнулся капитан, радостно скалясь в ответ на вытянувшееся лицо нашего аквалангиста. — А если по старым руслам, все пятьсот, будет…

— Е…! У вас тут что, стратегический запас на 100 лет без дождя?! — Фарата от души высказал все, что думает о строителях подобных "бассейнов".

— Ага. — Азамат поддразнивал Семена, довольно улыбаясь произведенному эффекту. — Это еще воды мало, сбросили на неделе… А то половина баз в воде стояла, пляжи затопленные и народ шибко недовольный был.

— Это сколько ж труда-то вложено… — Покачал головой Семен. — С таким упорством…

— Страна строила… — Пожал плечами Азамат. — Что-то неправильно, конечно… Там, под водой, много могил осталось… И сел…

— Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть! — Двигателист, выползший выкурить сигаретку на свежий воздух, тяжело вздохнул. — А теперь…

Махнув рукой, мужчина покачал головой, словно отгоняя тяжелые мысли.

— Олег! — Пшикнул передатчик, едва не заставив меня подпрыгнуть. — Ночуем на месте, с утра возьмемся серьезно.

— Чур, я на островке! — Поспешил вклиниться в наш разговор, Семен. — Тесно тут…

При свете двух прожекторов разбили пару палаток и завалились дрыхнуть, все еще надеясь, что утро вечера мудренее.

Не понравился мне взгляд Азамата, которым он проводил нас, высаживая на берег. Очень не понравился.

Не злой, нет… Скорее — прощальный… Надо было с ним поговорить, но…

Сон обрушился на нас со злостью осиного роя, отваживающего человека от своего местообитания. Первым застонал Павлик, крутясь на подстилке со скоростью вентилятора.

Семен только громко дышал, словно бежал марафонскую дистанцию, захлебываясь и клокача воздухом, вырывающимся из легких.

А я не мог пошевелиться, находясь в той сумеречной зоне, описанной Кастанедой и отделяющей наш мир, с его проблемами, от мира, где эти проблемы уже решены.

Только, на мой взгляд, решены самым кривым из возможных, способом.

— … Возмужал, но не поумнел… — Этот голос я уже слышал, а человека, притаившегося за моей спиной, знаю много лет.

Накалившиеся предметы жгли кожу, вырывая из сюрреальной параллели, втемяшивая в голову, что происходящее — реально, реально, как корабли, сонно качающиеся на якоре, как мои соседи, впавшие в кошмарную кому. — Плечи стали шире, одобряю… И живота не наел…

— Гуим… — Вспомнил я имя, забытое почти на десятилетие. — Охотник!

— Вижу, все сделал по-своему? — Гуим плавным движением перетек у меня из-за спины и опустился на корточки, заглядывая мне в лицо, привязывая к себе своим взглядом. — Но не выбросил. И не забыл. Серебро и когти, серебро и клык… Больно?