Гно-ипрет, спрятав чудесную коробочку в брюшную сумку, погладил себя по обвисшим и седым бакенбардам, печально осознавая тот факт, что за два тысячелетия его главенства, им так и не удалось получить существо, чей разум обогнал бы хотя бы собаку. Уж, не говоря о кошках или ящерах. Люди не в счет — они и так ошибка, правда, ошибка Самого Творца, а его идеи понять не дано даже магам!

Даже ошибочные.

Бородачи правой стороны паланкина очень недолюбливали бородачей левой — тем всего доставалось больше. И плетей, и внимания. Левая сторона молча возмущалась тем фактом, что дверь была справа и Хозяин вечно гладил правых по головам, покидая свое любимое средство передвижения. Оттого, левые дерзко все прибавляли и прибавляли шага, пытаясь обогнать правых. Правые демонстративно придерживали шаг, гордо раздвигая плечи и широко раздувая ноздри. Паланкин носился по площади, нарезая круги, а Гно-ипрет задумавшись о будущем, пытался сдержать тошноту — его укачивало.

Грохот падения, веселый смех толпы и восторги детворы, ставшей свидетелями Такого падения, повис над площадью на целых пять минут, пока не прибыли сыновья клана Ипрет, выскочившие из десятка открытых порталов.

Похороны Гно-ипрета состоялись через три дня — слишком был немощен организм, слишком изношено сердце и потрепаны сосуды.

Владыку клана Ипрет — Гно-ипрета — победила тошнота…

Так и "спряталась" от людских глаз коробочка "перемешения" на пару столетий, под сводами белейшего надгробия, возведенного кланом для своего Владыки…

… Сегодняшняя гостья, загорелая и тонкая, укутанная в облако собственных черных волос выдоила Аркана до последней капельки. Даже проснувшись, он глотал прохладный воздух, льющийся из полуоткрытого окна затянутого москитной сеткой, не веря, что ночной марафон всего лишь ему приснился. Ноги и руки тряслись, а живот бурчал злым русским медведем и требовал, требовал, требовал, громко скандируя: "Жрать! Жрать! Жрать!"

На полусогнутых добрался Бен до висящей на веревке вяленой рыбки и, оторвав парочку, задвигал методично челюстями, радуясь, что оказался таким запасливым.

Желудок, получив мзду, выделил сок и потребовал добавки, напоминая, что вес у владельца давно не кошачий и жалкие две рыбки, это даже не смешно! Пришлось доставать ИРП и давиться им.

Рассвет "Стекло" встретил на пляже, покуривая сигару и потягивая выдержанный бренди.

Встретив источник жизни серебристым дымом и воздетым стаканом с плещущейся в нем золотистой жидкостью, Бен честно вырубился на два часа, восстанавливая силы, потраченные ночью.

То ли источник жизни натолкнул бравого морпеха на мысли, то ли тому вдруг очень захотелось жить, но факт остается фактом — уже через час после пробуждения, Аркан, не дрогнувшей рукой расставил "подсвечники" ковра-самолета, прочел самую короткую в своей жизни молитву и запалил фитили, пропитанные рыбьим жиром.

Вонь, звон и надсадный хрип "ковра-самолета", работающего на не привычном "топливе", обрадовал "Стекло" больше медали за отвагу, что ему вручали в Вашингтоне, при свете софитов, вспышках камер многочисленных фотокорреспондентов и ослепительной улыбке Президента, жавшего ему руку.

Осторожно усевшись на световой пол, Бен попробовал оторваться от земли и не удержался от детского восторга, когда ковер взмыл на высоту двух метров, повинуясь приказу своего седока.

Надо отдать должное профессиональному военному — прежде чем очертя голову кинуться в новый перелет, он добросовестно прикинул время горения его самодельных свечей.

Выругался, опустив ковер на землю, со вздохом принялся ломать себе голову, из чего сделать более "долгоиграющие" свечи и, желательно, не столь вонючие.

Эксперименты продемонстрировали, что не зря старший лейтенант так любил читать на досуге. Правда, помощь пришла не со стороны научной литературы, а от старика Жюль Верна, великого путешественника и всезнайки.

На новых "свечках" ковер-самолет звуков почти не издавал, но вот грузоподъемность оставляла желать лучшего. Пришлось проститься с мечтой "прихватить все" и заняться отбором в дорогу самого необходимого.

На закатном солнце, помахав рукой родному острову, "Стекло" с улыбкой на губах, сделал движение руками и ковер-самолет, набрав высоту в полсотни метров, устремился в сторону далекого континента. Скорость тоже хромала, но именно это сейчас Бена радовало больше всего — настало время начать строить планы. А еще лучше, лечь спать без страха снова быть изнасилованным.

Пусть и очень красивыми и страстными женщинами, но, все-же, без его на то желания. Он даже предвкушал тот момент, когда "она" или "они" вновь придут в дом и не обнаружат своей любимой игрушки, сонно ждущей своей участи. И очень жалел, что не увидит их глаз и не узнает, что последует за их ущемленными чувствами…

… Ковру-самолету понравился новый вид топлива. Пусть и не особо мощный, зато такой… Природный, ласковый и не вытягивающий все силы. Полный благодарности к своему владельцу, ковер краешком своего сознания коснулся спящего сознания солдата и завороженно втянулся весь, перебирая воспоминания.

Обе насильницы, чьи облики были ближе всего, как самые свежие, ему не понравились: наглые и самоуверенные, от них плохо пахло, а голоса отдавали эхом канализации. "Таинственный остров" привел ковер в восторг, а "Дети капитана Гранта" — в восхищение.

Дав себе слово вернуться в сознание владельца еще раз, "Кокон перемещения" выскользнул наружу и панически затрепетал всеми своими огоньками, не зная, что делать.

Настоящий шторм бушевал вокруг "летунов", вздымая волны и играя клочьями белой пены. Ветер играюче сносил с курса легкий ковер, угрожая занести в такие дали, где достать хоть что-то горючее или сухое — мечта сумасшедшего.

Тряска разбудила морпеха.

Мимо него, за пологом защиты, проплывала по своим делам наглая акула. Вода слегка светилась, но видимости особой не добавлялось, так, метров по 20 во все стороны, исключая ту, в сторону которой он сидел.

Закусив до крови губу, Стекло начал живо представлять, что его ожидает в ближайшем будущем, искренне сожалея о побеге с острова и с любовью вспоминая обеих насильниц.

После них у него оставался шанс проснуться живым.

Через 15 минут, когда по прикидкам лейтенанта кислород должен был приказать долго жить, воздух вокруг него оставался столь же свеж и прохладен, как на высоте в пару сотен метров. Не поддаваясь панике, морпех сложил руки и дал команду подниматься вверх, к поверхности, к воздуху и…

Вылетев из-под воды прямо в шторм, Бен без раздумья рванул вниз, на спасительную и спокойную глубину.

"От добра, добра не ищут, а если ковер сделал такой выбор, значит ему виднее!" — Успокоил себя Аркан раздумывая, что лучше всего сейчас успокоит нервы — хорошая сигара или добрый глоток виски?

Победил здравый смысл.

Крутя головой во все стороны, любуясь редкими попутчиками и отгоняя всяческие ужасы, лезущие в голову, мужчина вдруг проникся тем чувством покоя и парения, что знакомы лишь аквалангистам, неспешно шевелящим ластами над Большим Барьерным Рифом или изучающим Великие Римские дороги, протянувшиеся по дну океана в неведомую даль из непонятного "откуда-то".

За свою боевую жизнь Бену приходилось высаживаться на вражеский берег с помощью акваланга не один раз. Но нельзя сравнивать то, спешное и пугающее пребывание во враждебных водах и это парение-полет.

Незаметно для самого себя, он отдал команду и ковер самолет стал неторопливо погружаться, словно предвкушая встречу с непонятно где находящимся, дном.

Дном, присыпанным каменным крошевом и желтым песком, по которому разгуливали морские жители, или просто валялись, втягивая в себя воду и процеживая ее через мембраны. Качались цветы и мелькали мелкие рыбки. Некоторые бесстрашно приближались к странному пузырю, за прозрачной пленкой которого прятался странный житель с огромными, круглыми глазами.