— Подожди! — Хлебнув еще вина, хватаю ее голову и поворачиваю к себе, на меня опять накатило.

— Представляешь, он меня спрашивает — где его, блин, разлюбезный демон? То, что я чуть жива, его не интересует, то, что меня чуть не утащили в ад по вине этого сраного демона, его, видите ли, не волнует. Он переживает за Варга, а на меня ему насрать.

Веронея смотрит осоловевшими пьяными глазами и бормочет.

— Жаль, меня там не было, я бы за тебя всех этих собак покрошила.

У меня от умиления потекли слезы.

— Вея, ты мой единственный друг. — Прижимаю ее к себе. — Только тебе я могу доверять, ты меня не продашь и не бросишь.

Она вырывается из моих объятий и смешно покачиваясь, кричит.

— Клянусь, Лера, умру за тебя.

— Я знаю. — Опять плачу.

Вея обнимает меня и утирает слезы.

— Не плачь, моя королева, пока у тебя есть я, никто, слышишь никто, не сможет тебя обидеть.

Поднимаю взгляд и вижу, это чистая правда. На душе становится теплее, есть хоть один человек в этом мире, который любит меня. Выбирает меня, а не свое племя или амбиции, сражается за меня, а не гребаного паразита.

— Вея! Моя Вея! — Обнимаю ее и целую в нос, в щеки в губы. — Обожаю тебя, ты мой единственный друг!

Прижимаюсь к ней все телом, чувствую ее тепло, ее крепкие руки. Я хочу ее защиты, ее уверенности и силы. Мои губы задерживаются на ее губах, и невинное чмокание переходит в настоящий поцелуй. Впиваюсь в приоткрытый рот и Вея отвечает, обхватив меня своими огромными ручищами. Возбуждаясь, она неумело подставляет свои губы и это заводит еще сильнее.

Мы стоим на коленях, обнимая друг друга и целуясь в засос. Все отключилось, память, сознание, понимание, где мы и что делаем, осталось лишь желание забыться в этих сильных руках. Сжимаю ладонями ее голову и беру горячие, чуть влажные губы, а сквозь тонкую ткань в меня перетекает жаркое возбуждение. Чувствую затвердевшие соски ее полной, упругой груди, и мне хочется дотронуться до них. Провести ладонью по обнаженной коже, почувствовать ее желание и власть моего прикосновения.

Вытягиваю заправленную в штаны рубаху и забираюсь под нее. Вея вздрагивает и замирает, когда мои пальцы стискивают крепкие маленькие сосочки. Ласкаю их мягко и нежно, затем жестко и страстно до боли, так что Веронея изгибается и стонет в моих руках. Меня заводит обладание этой сильной женщиной.

— Ты принадлежишь только мне. — Стаскивают с нее рубаху.

— Да. — Вея изгибается всем телом.

Мои губы скользят от вздернутого вверх подбородка по напряженной шее, еще ниже к маленьким набухшим бугоркам.

— Аа-а-а. — Острые зубки терзают торчащие розовые соски.

Веронея кричит и вжимает меня сильнее, жесткие пальцы путают мои волосы. Пульс бьется набатом и пропадает где-то там в самом низу живота. Хочу почувствовать каждой клеточкой ее обнаженное тело.

Отрываюсь и встречаю взглядом горящие глаза. Она хочет еще. Берусь за подол и стаскиваю с себя платье медленно через голову. Вея не в силах дождаться, тянется мне помочь, но я останавливаю этот порыв. Платье отброшено, теперь я абсолютно голая.

— Иди ко мне. — Маню ее пальцем.

Веронея обхватывает меня как ребенка. Жадные губы впиваются в мой рот, а я, приоткрыв его, позволяю ей сосать мой язык. Отдаюсь огромным рукам, тискающим набухшие груди, ладоням нетерпеливо скользящим по телу. Она наслаждается каждым касанием, словно секундное ожидание сделало из пай-девочки прожженную развратницу.

Выскальзываю из ее объятий. Вея непонимающе смотрит на меня, ее грудь вздымается и опускается, а взгляд прикован к моим глазам.

Я надвигаюсь, и она прогибается все ниже и ниже, пока спина не касается медвежьей шкуры. Мое обнаженное тело нависает над ней, а отяжелевшие груди свисают перед ее ртом как манящие плоды. Веронея обнимает меня, пытаясь припасть губами к торчащим возбужденным соскам, но мой голос не дает ей этого сделать.

— Нет, — шепчу, покачивая головой, — не сейчас.

Руки способные раздавить меня как яичную скорлупу послушно разжимаются.

— Вот так, хорошо. — Мои пальцы развязывают пояс и стаскивают с Веи штаны.

Ее руки раскинуты в стороны, обнаженные бедра приподняты навстречу. Дыхание рвется из груди, а мой палец медленно скользит по вздымающимся холмам, сминая набухший розовый наконечник, затем еще ниже по плоскому животу к темному треугольнику жестких курчавых волос. Ладонь раздвигает сжатые ноги, и мой палец входит в истекающее лоно. Там настоящее море.

— Хочешь меня? — Мой пальчик ласкает ее.

— Да. — Мокрые от пота бедра встречают каждое мое движение. Темп растет, все быстрее и быстрее, дыхание сливается со стоном. Мои движения становятся жесткими и властными.

— Сильнее! — Хрипит Вея.

Возбуждение на грани, еще раз, и оргазм заставляет ее вздрогнуть и изогнуться в истоме.

— А-а-а! — Вея приподнимает бедра, вжимая в себя мою руку.

Падаю на нее сверху и замираю. Нет сил, полное опустошение. Бьющееся подо мной тело постепенно успокаивается, но затишье длится недолго. Одним движением она переворачивается, подминая меня под себя. Чувствую ее тяжесть, ее руки, они словно обезумели и хотят попробовать каждый сантиметр моего тела. Ощущаю их железную хватку на своей груди, их крепкие пальцы на своей заднице. Рот Веи с наслаждением целует шею, впивается и терзает мои соски. Я уже на самом краю, двигаю ее голову ниже, и еще ниже. Горячие губы целуют мой живот.

— Ниже. — Шепчу, раздвигая ноги и закидывая ей на плечи.

Ее язычок входит в меня.

— Да. — Кладу ладони на стриженый затылок и прижимаю к себе, но ей этого недостаточно. Жесткие пальцы впиваются в ягодицы, насаживая мое лоно на жадный горячий язык. Обжигая, он ласкает меня, доводя до безумия. Прекрасно и невыносимо одновременно, я вырываюсь, но крепкие руки, стиснув мои бедра, прижимают к полу. Дергаюсь еще раз, но столь же безуспешно. Тогда я сдаюсь и, зажав ее голову между ног, отдаюсь ласкающим мое лоно губам.

Острые маленькие коготки бегут по моей ноге. Щекотно и неприятно, но разум не хочет включаться. Плевать, пусть бегают. Стоп! Кто бегает? Я все-таки не так воспитана, чтобы спать, когда кто-то по мне ползает. Открываю глаза.

— Матерь божья!

На меня смотрят горящие красные бусинки. Крыса! На мне! Если бы я полноценно владела своими конечностями, то уже бежала и орала как резаная, но ноги ватные, а голова не отрывается от подушки. Сердце сжалось в маленький барабанящий комочек.

— Брысь, тварь! — Пытаюсь согнать крысеныша со своей ноги.

Белая крыска останавливается и садится на задние лапки. Красные глаза пугающе горят в лунном свете.

— Брысь!

Но животина и не думает убегать, более того, она поднимает мордочку и, поводя длиннющими усами, нахально заявляет.

Лера, не будь дурой, это же я — Варга.

Теперь жуткое похмелье играет на руку адскому отродью, потому что будь я сейчас в состоянии, то схватила бы кочергу и забила его насмерть. Мало ему того, что я натерпелась с зеркалом, так теперь крыса.

— Ах ты, сволочь! — От бешенства даже немного полегчало. — Как в твою сатанинскую башку только прийти могло такое. Пугать меня крысой по ночам совсем сдурел?

Яркие бусинки крысиных глаз смотрят мне прямо в мозг, и в голове звучит наглый голос демона.

Это еще вопрос, кто из нас сдурел. Ты зачем браслет выбросила, истеричка? Как мне теперь с тобой общаться?

— А, никак, — я аж обрадовалась, — пошел ты в жопу. Уговор был донести тебя до Города Ветров, я донесла. А лезть с тобой в ад я не подписывалась.

Мне показалось, или реально, крыса смущенно потупилась.

Лера, Лера, успокойся, я не хотел тебя подставлять…

Возмущенно перебиваю.

— Не хотел! Да ты мне все уши прожужжал со всякой ерундой, а о главном у тебя времени не хватило сказать.