Добавляю немного грусти в улыбку.

— Об этом вам лучше спросить своего отца, — и тут же не давая ему ответить, разворачиваюсь к Веронее.

— Я устала, дальше поедем верхом.

Вея кивает и подводит Лису.

Закинув свое тело в седло, обращаюсь к задумчиво стоящему юноше.

— Большое спасибо, Фарбен, но дальше мы доедем сами. Здесь уже недалеко и думаю безопасно.

Парень, словно очнувшись, шагнул вперед и схватил мою лошадь под уздцы.

— Подождите!

В его грудь тут же уперлось острие меча моей «дуэньи».

— Прочь с дороги!

Фарбен отпустил поводья и отступил на шаг, изумленный мгновенной реакцией Веронеи.

— Подождите, — еще раз повторил он, — о каком предложении вы говорили?

Я уже хотела проехать молча, но в последний момент, словно бес меня попутал, не утерпела и, расхохотавшись, бросила в его обескураженное лицо.

— Он хотел, чтобы я вышла за вас замуж.

Мы вернулись в лагерь как раз вовремя. Вовремя для тех пяти парней, которым было поручено меня охранять. Они стояли на площади перед общим строем, а перед ними молча ходил Счастливчик. На этих ребят жалко было смотреть, и я их понимаю, взглянуть в стальные глаза Ристана, это как глянуть в бездну, столкнуться с чистым безумием. Они стояли белые как смерть, с трясущимися ногами, боясь поднять взгляд на своего страшного командира, а он, прохаживаясь перед строем, изредка поднимал голову, поглядывая на крыши домов. Как я узнала позднее, ла Вэй дал им время до заката, вернее до того момента, как солнце скроется за крышами домов, а потом, если нас не найдут или мы не вернемся, их ждала казнь. Когда мы приехали, солнечный диск уже наполовину опустился за ломаную линию крыш, и жить ребятам оставалось считаные минуты.

— Королева! — Замерший от напряжения строй выдохнул практически одновременно, стоило нам только появиться на площади.

Ристан медленно повернулся и посмотрел в нашу сторону. Он не сказал ни слова, но могу поклясться, он тоже выдохнул с облегчением и пошел нам на встречу.

Подойдя, он прошелся по мне рентгеном своих пронизывающих глаз и, убедившись, спросил уже так для проформы.

— Обе целы?

— Как видишь. — Веронея тоже вежливостью не страдала.

Ристан лишь глянул на нее и вновь обратился ко мне.

— Ваше Высочество, хотите ли вы рассказать мне о случившемся?

Молодец, — думаю, глядя на него сверху, — просто образец галантности, хотите ли вы мне рассказать, да попробуй я не расскажи, ты же мне житья не дашь своими вопросами. Но вслух выдаю то, что положено.

— Конечно, Ристан, зайди ко мне в шатер через час, я успею умыться и передохнуть.

Ла Вэй кивнул и отступил в сторону, пропуская наших лошадей.

Мы проехали мимо строя под разрывающее уши «Да здравствует королева», и больше всех, конечно, надрывалась пятерка моих бывших охранников.

Ристан пришел ровно через час, я еще дожевывала кусок черного хлеба с холодной говядиной. Он уселся на стул напротив меня и молча уставился на мой жующий рот.

— Хочешь испортить мне аппетит, — откусываю очередной кусок, — не получится. Голодна как волк, наверное, на нервной почве.

Счастливчик откинулся на спинку и поправил ножны своего длинного меча, всем своим видом показывая, что он ждет обстоятельного рассказа и ни в какие другие разговоры вступать не намерен.

Я все-таки не спеша доела свой ужин, выпила стакан воды и только после этого рассказала ему все в мельчайших подробностях.

— Ну, что скажешь? — Закончив свой монолог, поднимаю на него вопросительный взгляд.

— Плохо. — Уродливый шрам покраснел и напрягся.

— Что, плохо? — Я как-то ждала большего.

Ристан взглянул на меня из-под нахмуренных бровей.

— Плохо то, что никому из наших врагов в одиночку такое не организовать. Нападали, однозначно, послушники трибунала, но агрессивная толпа женщин — это уже Лига или, как минимум, с ее попустительства. Опять же трибунал без королевского одобрения на такое не пошел бы, или кто-то со стороны двора дал им гарантии, что власть вмешиваться не станет. Однозначно, есть сговор всех трех сторон, главных ли фигур или кого из окружения пока не понятно, но уже одно это — чрезвычайно плохо. Если пауки в банке договорятся и объединят усилия, нам конец.

— Что ты предлагаешь? — У меня и без него настроение было на нуле, а теперь и вовсе закатилось ниже плинтуса.

— Надо выбить хотя бы одно звено из альянса.

Задумываюсь, выбить звено, а как? Опять же сомнения.

— Не понимаю, зачем это Истариэлу, он же сам согласился на участие городского ополчения в битве.

В глазах Ристана блеснула ирония.

— Согласился, но не совсем добровольно, откажись он, и любой бы мог обвинить его в трусости и в предательстве интересов народа. Битва ему не нужна, она только ослабит его позицию. В случае победы все лавры достанутся короне, ее власть укрепится, а в случае поражения Ферран вообще может ворваться в город. Король всегда отсидится в замке, а вот Лиге придется туго. Такое положение, как сейчас, Истариэла абсолютно устраивает, а то, что десятки тысяч умрут от голода, его не тревожит. Бабы еще нарожают.

Логично, соглашаюсь про себя, для Истариэла важны только горожане, остальные беженцы его не волнуют. Сдохнут, и хорошо. Рисковать всем ради крестьянской голытьбы ему резона нет.

— Ну, хорошо, Истариэл, а король? Ему-то зачем моя смерть, он от битвы только выигрывает.

Счастливчик хмыкнул.

— А, кто говорит король, рядом с ним полно народу, способных дать гарантии трибуналу. Это может быть Гриана или Дуга. Любовница вас ненавидит по понятным причинам, а Лириан поднялся до таких высот благодаря войне. Он — низкорожденный, война закончится, и знать не потерпит его на таком высоком посту.

— Значит, Истариэл, — перечисляю всех поименно, — Исфагиль, и Гриана, или камергер.

— Да, — подтверждает Ристан, — они хоть и ненавидят друг друга, но в вас увидели большую опасность.

Веронея, молчаливо сидевшая до этого, подала голос.

— Пока народ на вашей стороне, Ваше Высочество, вы можете не опасаться, а с такими покушениями, как сегодня, мы легко справимся.

Взгляд Счастливчика наполнился сталью — Вее опять удалось его разозлить.

— Справишься! — Прошипел он. — Да у вас тут проходной двор, каждый второй человек, что приходит к королеве, может быть убийцей трибунала, а продукты? Лига привозит еду, да захотят отравить — проще простого.

Пока они ругались между собой, мне пришла на ум одна мысль.

— Ристан, а что если пригласить к нам младшего Истариэла.

Ла Вэй оставил в покое Веронею и уставился на меня.

— Боюсь, не до конца понимаю. Что это нам даст?

Я еще сама до конца не просчитала все моменты, поэтому говорю с некоторой неуверенностью.

— Предложим Фарбену командовать, скажем, нашими лучниками.

Счастливчик согласно кивает.

— Было бы неплохо, вот только у нас нет лучников, по причине отсутствия луков.

— Вот он его и создаст. Небольшой отряд стрелков для охраны королевы. Думаю, если его возглавит сын Истариэла, то луки и арбалеты найдутся.

Наконец, в глазах Ристана блеснуло прозрение.

— То есть, сынок будет у нас, по сути, в добровольных заложниках. На почетной должности, но папаша его будет знать, случись что с вами, сына он больше не увидит. Это его, несомненно, остудит, но какой смысл Фарбену идти к вам на службу, да и Истариэл никогда в такой капкан не полезет.

Улыбаюсь лишь краешками губ.

— Мне кажется, если я попрошу Фарбена, он с радостью примет мое предложение.

— Так сильно верите в свои женские чары. — В голосе Ристана зазвучала снисходительная ирония.

— В свои возможности я, конечно, верю, — возвращаю ему те же интонации, — но не в этом дело. Если я хоть что-то понимаю в людях, он сделает это назло папаше, лишь бы вырваться из-под его плотной опеки. Парень хочет быть самостоятельным, хочет сделать себя сам, а тень всемогущего отца его угнетает. Мы дадим ему такой шанс.