— Да, иди, конечно. — Отрываюсь от своих мыслей.

Веронея скрывается за пологом и это наводит меня на идею. Во время разговора с отцом надо держать сына в поле зрения. На глазах у наследника Истариэл не позволит себе сорваться раз, а второе, это будет отличным напоминанием, что любая гадость против меня обернется против сына.

Мой ловкий, как мне показалось, план обрадовал, появилась нелепая уверенность в том, что любую проблему можно решить, если хорошенько подумать. Успокоившись, я сразу же ощутила чувство голода, организм настойчиво требовал восполнения потраченной энергии.

Так, обдумываю где же взять еды. Осмотр шатра положительного результата не дал, от завтрака не осталось ни крошки.

Веронею отпустила, и куда она пошла, понятия не имею. — Останавливаюсь посередине и смотрю на полог. — Надо пойти поискать ее снаружи.

Выхожу из шатра и сразу же жмурюсь от яркого солнца. Понемногу привыкнув, осматриваюсь.

Где она может быть? — Впервые сталкиваюсь с такой проблемой и понимаю, что я совсем не ориентируюсь в собственном лагере. — Можно, конечно, спросить у охраны, но вряд ли Веронея кому-нибудь докладывается, куда пошла.

Чего-чего, а охраны у меня в изобилии, стоят вокруг шатра через каждые три метра. Провожу взглядом дальше — небольшой плац, еще блокпост охраны, коновязь, а затем относительный порядок заканчивается и начинается хаос людского муравейника.

— Великая армия отверженных. — Тяжело вздыхаю, глядя на ближайшие ряды серо-грязных палаток. Здесь собрана та часть нашего воинства, которую Ристан гордо называет гвардией, но даже их лагерь больше напоминают цыганский табор, чем армейское подразделение. Настоящей дисциплины от этого скопища обездоленных людей не удалось добиться даже Ристану, да это, наверное, и невозможно, ведь больше половины моей армии — это женщины, старики и дети. Они — неотъемлемая часть нашего воинства, и даже здесь, между рядами гвардейских палаток бродят какие-то тетки, а в пыли копошатся грязные ребятишки. Лагерь живет своей, неизвестной мне жизнью.

Счастливчик, как мог, задействовал основную часть боеспособных мужчин на учениях, в патрулях и охране, но все равно в лагере полно праздного народу. Плотность его увеличивается от центра, где стоит мой шатер к окраинам, где собралась почти неподконтрольная нам клоака. Нежелающие служить горцы, городская уголовщина и ворье. Вот и сейчас вижу, как какие-то мрачные личности ведут под уздцы караван ослов, груженых объемистыми тюками. Что это за люди, куда идут и что тащат, я понятия не имею и чувствую, лучше не интересоваться. Жизнь течет независимо от меня и моих переживаний. Как зачарованная, продолжаю смотреть на то место, где только что исчез караван, но там уже появилась группа закутанных в темные платки женщин, на их головах плавно покачиваются кувшины с водой. Жизнь продолжается. Словно в подтверждение моей мысли из дальней палатки на четвереньках выполз мужик в одной набедренной повязке и заорал что-то невразумительное на всю улицу.

Смотрю и понимаю — так было всегда, я просто не обращала внимания. Неожиданно возникло желание рассмотреть эту жизнь поближе. Уже забылось, зачем собственно я вышла, чувство голода куда-то испарилось, зато рядом выросли два охранника. Они застыли справа и слева от меня, молча, лишь почтительно склонив головы.

Ребята подумали, я собралась идти в лагерь, — оцениваю появившихся телохранителей.

— Ну, пошли, коли так. — Направляюсь к улице между рядами палаток.

Куда я пошла и зачем, в точности не могу сказать, мне вдруг стало интересно взглянуть на происходящее не с высоты конского седла в окружении охраны, а вот так изнутри. Не спеша идем по пыльной утоптанной до плотности камня земле, уже закончились шатры гвардии, и начался настоящий бурелом из повозок, шалашей и навесиков. Множество семей расположились прямо под открытым небом, чадят костры, женщины, укутанные с ног до головы в черное, что-то готовят под крики и вопли снующей повсюду ребятни. Вокруг густая, бурлящая толпа. Она движется одновременно во всех направлениях, пестрая, грязная, вонючая, словно это не тысячи отдельных людей, а один многоликий монстр, ползущий и испускающий зловоние.

Черный платок закутывает мою голову, лишь узкая оставленная для глаз полоска позволяет смотреть на мир. Оказывается, рынок никуда не делся, испуганные первоначальными бурными событиями торговцы вернулись сразу же, как только установился хоть малейший порядок. Конечно, для больших торговых шатров уже нет места, теперь товар разложен на лотках, двуколках или просто на земле. В основном, торгуют всяким домашним скарбом, оружием, тканями и украшениями. Продуктов совсем мало и цены на них просто сумасшедшие. Останавливаюсь перед стариком, разложившим талисманы и дешевые украшения на старом потертом коврике.

— Что, красавица, хочет? — Дедуля довольно бодро вскочил, почуяв покупателя. — Есть амулеты от сглаза, приворотная трава, все что хочешь. Выбирай.

Приворотная трава мне точно не нужна, от сглаза может и неплохо было бы, но боюсь тут полный развод, а не амулеты.

— Покажи вот это. — Показываю пальцем на странную фигурку, выточенную из серовато-голубого камня.

Старик уже потянулся к статуэтке, когда красный браслет съехал по моей руке и на миг показался из-за края платка. Несмотря на яркое солнце, гладкая матовая поверхность красного камня не отразила ни единого лучика.

Торговец, скосив взгляд на браслет, вдруг испуганно шарахнулся в сторону. Поскользнувшись, он завалился на бок и, прикрыв лицо ладонями, лихорадочно зашевелил губами.

— Ты чего, старик? — Я еще не понимаю в чем дело и озадачена такой реакцией.

Протягиваю ему руку с желанием помочь, но старец отползает от меня с искаженным от ужаса лицом.

— Это Варгииты. — Один из моих охранников произнес это так, словно странное слово все объясняло.

— Варгииты? — Вопросительно повторяю за ним.

— Дикари. — Тот машет рукой в ответ. — Живут в пещерах высоко в горах, с людьми не знаются и в храмы не ходят. Поклоняются какому-то темному демону. Дикари, одним словом. Не связывайтесь вы с ним.

Он аккуратно отводит меня от странного старика. Надо будет разузнать, что за Варгииты такие.

Ты, кстати, не знаешь? — Спрашиваю своего притихшего паразита.

Варга молчит, игнорируя мой вопрос.

Беззлобно посылаю его куда подальше. — Я уже привыкла, если демон не хочет, то ругайся, не ругайся, все без толка, все равно не ответит, а с тех пор как мы вошли в Город Ветров, он вообще ведет себя словно пришибленный.

В этом черном платке чудовищно жарко, утираю со лба пот и чувствую, мне нехорошо. Доигралась, девочка, чего шляться по такой жаре, не могла вечером выйти. От жарищи, пыли и вони кружится голова и начинают подкашиваться ноги. Давление скакануло что ли?

— Давай передохнем. — Цепляюсь за охранника, чтобы не упасть.

Он подхватывает меня под руку и, взглянув в мое побелевшее лицо, бросает своему напарнику.

— Воды быстро!

Второй мгновенно куда-то исчезает, а мы медленно подходим к чахлому навесу. Хозяин торгового лотка, с одного взгляда смекнув что к чему, сбрасывает мешки с деревянной скамьи, освобождая место.

Меня усаживают в хилой тени и машут перед носом каким-то пузырьком с острым, пряным запахом. Становится получше.

Поднимаю взгляд на своего охранника.

— Тебя как зовут?

— Риил, Ваше Высочество. — Голос испуганный. — Что с вами, может носилки вызвать?

Представляю, какая паника начнется, если меня отсюда унесут на носилках, поэтому говорю твердо.

— Никаких носилок, сейчас все пройдет. Надо просто посидеть немножко.

Принесли воды. Делаю глоток и автоматически стаскиваю платок. Становится полегче. Вдыхаю полной грудью, в голове сразу проясняется и дрожь в ногах отступает, зато торговец, стоящий с кувшином воды, замирает с отвисшей челюстью.