— Ты не хотел быть один, — объяснил Дэшон.

Старший принц Каарэй, с первых дней жизни попавший на воспитание к Даарену, с момента, как начал учиться ходить, взявший в руки меч. Вынужденный всегда быть серьезным, ответственным и взрослым. Конечно, он был невероятно одинок. ‍Йен мог бы стать для него другом, который понимает, через что‍ ему приходится проходить. И не его вина, что Йен напрочь отказался это понимать.

И после его рождения Рэй все равно оставался один.

— Да какая разница, чего я хотел?! — снова сорвался на крик Рэй. — Что я должен — вот что важно! Я должен был остановить его! Сказать не тогда - позже! Я же видел, Дэшон!

— Что именно? — уточнил Дэшон.

Познания местных в психологии, особенно детской, были весьма удручающими. И любой одаренный ребенок, а Йен несомненно был таковым, мог восприниматься ими как монстр. И плевать, что Йен и впрямь оказался монстром. Дэшон, возможно, был самым наивным из них всех, но он все еще считал мальчика человеком.

— Ему все было интересно…

— Ему все быстро наскучивало, — фыркнул Дэшон.

И становилось интересно другое.

Дэшон вспомнил, как Йен переломал игрушки, чтоб посмотреть, что там внутри. Переломал, бросил и пошел дальше, широко шагая, сунув руки в карманы и уже тогда — ухмыляясь.

— Ему было интересно, как ведут себя люди, — объяснил Рэй. — Он пытался понять, почему люди плачут, почему смеются. Почему чувствуют боль. Будто он сам не знал, почему. Будто он сам был…

— …нечеловеком, — закончил за него Дэшон.

После игрушек Йен переключился на людей. Точно так же выворачивал наизнанку, чтоб понять, как они устроены. Ему не обязательно было ломать физически — он прекрасно умел делать это морально. И внимательно так смотрел каждому вывернутому в глаза. А потом — снова ухмылялся.

Даже Дэшона пару раз из себя вывести умудрился.

Только Рэя не трогал.

— Мы все это видели, — на‍помнил Дэшон. — Не только ты, Каарэй. Не бери вину на себя. И уж точно не бери на себя вину за все, что творил Йен и будет творить Зверь. Ты оберегал брата, а не монстра. И он тебя тоже оберегал, как умел.

— Ты уйдешь когда-нибудь? — обреченно спросил Рэй.

— Ты не согласен со мной, я понимаю, — сказал Дэшон. — Скажи, Рэй. Та служанка, что была…

“Ничего не сходится, хоть убей, — думал Дэшон, — Йен, конечно, похож на Зверя, и да, на злобного, но на злую собаку он похож, а не на того, что уничтожит Даар и человечество. Нужно найти хоть кого-то, кто был в курсе дела, и кому было не четыре года. Служанку, знахаря, кто там еще участвовал в их маленьком заговоре?”

— Нет, — неожиданно холодно и резко перебил его Рэй. — Интересная тактика допроса, Дэшон. Передай отцу, я удивлен. Хотя отец бы до такого не додумался. Это твоя идея, да?

— Рэ-эй, — протянул Дэшон, — не говори глупостей.

— Он убьет всех, кто к этому причастен, ты же понимаешь? — мрачно спросил Рэй.

— Прекрати. Твой отец - не…

— Когда ты уже поймешь, Дэшон? — перебил его Рэй. — Мой отец — больше не тот человек, с которым вы когда-то совершали подвиги. Не знаю, каким был тот, но этот — убьет всех. Я принял природу своего брата. Почему бы тебе не принять природу своего друга?

“Удивительно, — подумал Дэшон. — Вот ты какой, старший принц Каарэй. Совсем другой. А ведь ты прав. Как я просмотрел вас обоих, сразу двух детей лучшего друга? И как я просмотрел его, самого друга?”

— Я ничего никому не скажу, Рэй, — повторил он. — Оставим это между нами. Скажи только — когда выберешься, что будешь делать?

— Исправлять ошибки, — ответил Рэй.

Да ясно было, что он будет делать. Сломает дверь. Отобьется от оборотней, хоть с армией, хоть в одиночку. А потом — отправится разбираться с Йеном.

“Это нечестно, — подумал Дэшон. — Это совершенно нечестно. Бедные дети…”

— Будь сильным, Рэй, — сказал он, поднялся и вновь приложив к двери ладонь, — и ради Мертвых, не забывай думать. Прежде, чем сделать что-нибудь, сосчитай до десяти, ладно? Сделаешь это для меня?

— А если мне в голову в это время будет лететь топор? — уточнил Рэй и снова стал невыносимо похожим на Йена. Тот тоже задавал странные вопросы, которые могли показаться смешными, дурацкими или провоцирующими, но на самом деле были важными — Йен пытался понять устройство вещей.

Или это Зверь пытался?

— Уклонись, а потом посчитай, — сказал Дэшон и повторил. — Будь сильным, Рэй.

Типичное напутствие в Дааре. Если бы здесь было принято говорить детям о том, как их любишь, он сказал бы об этом Рэю. Оба были ему, как дети. И он, как типичный отец, совершенно не понимал, с кем имеет дело. И совершенно ничего не успел сказать Йену. И только “будь сильным” — Рэю.

“Служанка, — думал он, шагая прочь по коридору, — ладно, будем искать служанку. Победим оборотней — и пойдем искать служанку”.

На полпути к выходу из подземелья выдернул из ниши на стене железный факел, потушил в чаше с водой, что стояла у ног, открутил наконечник, вернулся к двери и покатил получившуюся палку по полу - та как раз проходила в щель под дверью. Бросил:

— Используй рычаг.

— Уч-читель! — процедили из-за двери.

И подняли палку.

Тейрин набросил плащ и вышел из повозки в дождь и грязь. Он спускался в Нат-Кад куда чаще, чем думали многие. И все же каждый раз его передергивало от того, как здесь грязно. Он сам будто пачкался, стоило сделать вдох. Хотелось вернуться обратно, наверх, в просторные чистые залы дворца.

Туда, где в ящике дубового стола одиноко покоился белый камушек.

Сорэн уже не раз отчитывала его за то, что бросает ее одну. Подставляет себя под удар — случись что, она не сможет защитить его. Даже знать не будет.

Но некоторы‍е вещи должны быть сделаны. Некоторые вопросы должны быть реш‍ены. Без ее участия.

“К тому же, — думал Тейрин, — дело ведь не в камне. Если Свет избрал меня, Свет пребудет со мной. Он всегда со мной. Он — во мне”.

И уверенно шагал вперед по грязной мостовой. Чего ему бояться?

Монстров?

“Это монстры должны бояться меня,” — думал Тейрин. И судя по всему, они боялись. Ни один, ни разу не встал на пути.

Людей?

Но рядом четверо самых надежных телохранителей, идут по двое — впереди и позади. Да и сам он уже неплохо владеет кинжалами с серебристыми рукоятями, что демонстративно заткнуты за пояс. Лицо же, напротив, скрыто. Нечего горожанам видеть его на улицах. Еще узнают. А о нем должны знать лишь одно: что он — там, высоко.

Недосягаем.

А старая гадалка, к которой Тейрин шел, уже слишком выжила из ума, чтоб ей кто-то поверил, расскажи она, как ее посещает Владыка Верхних земель, чтоб расспрашивать о Мертвых богах.

Потому камень и лежит в дубовом столе — мать не рассказывала Тейрину легенд о Мертвых, он слышал их лишь от Сорэн. И сама же Сорэн научила: не верь ничему, пока дважды не перепроверишь. Пока не услышишь историю, рассказанную всеми ее участниками. Расспросить остальных участников Последней битвы богов Мэргэ'ассе, в которой все они погибли, по естественным причинам шансов не было, потому Тейрин решил обратиться к Марле.

Та, конечно, в битвах не участвовала, но знала о них многое, очень многое. Правда, у нее в голове всё давно перепуталось, но любой клубок можно распутать. Надо лишь знать, как.

Тейрин знал.

И все же ощущение налип‍шей на него грязи с каждым новым походом к Марле все больше у‍силивалось. И шторы, прикрывающие вход в шатер, вместо двери, тоже были липкими. Тейрин почувствовал это даже сквозь шелковые перчатки.

Бесполезным жестом отряхнул ладони, шагнул внутрь. В шатре было темно, лишь пара свечей на столе освещала скрюченный силуэт его хозяйки. Марла сидела за столом. Тейрин сбросил капюшон, и она отшатнулась, а потом наклонилась вперед и присмотрелась, подслеповато прищурившись.

Она делала так каждый раз — пугалась его. Будто ждала другого человека в капюшоне. Куда более страшного.