— Думаешь, если долго смотреть на стену, то стена придет к тебе? — заговорил снова после недолгой паузы. И снова эльф не обратил на него внимания. Застыл неподвижным серым памятником, и Йену даже на мгновение показалось, будто тот не дышит. Вот так, привалившись к дереву, и помер. И взгляд уже на самом деле мертвый. Не моргает даже.

“А он вообще моргал?” — задумался Йен.

Постоял, глядя на Нат-Кад вместе с эльфом. Покосился на эльфа. Прошелся по опушке. Нашел шишку, подцепил носком сапога, подбросил повыше и пнул. Шишка прошла по красивой дуге и попала бы эльфу точно в лоб, если б тот в последний момент не поймал ее. Сжал в кулаке, перевел прозрачный взгляд на Йена.

— Я целился в грудь, — сообщил тот, — ты просто слишком мелкий.

— Зачем? — спросил Нивен. Кажется, он и правда пытался понять, зачем пинать в него шишки. А может, возмущался так. Ни во взгляде, ни в интонациях не было ничего, за что можно было бы зацепиться.

Как с ‍мертвецом разговаривать.

— Проверял реакцию, — ухмыльнулся Йен. Н‍е признаваться же, что проверял, не помер ли. И с уважительного расстояния — чтоб ненароком не попасть под руку — додумался только шишкой бросить.

— А, — понимающе кивнул эльф. И метнул шишку обратно. Йен попытался увернуться, но не успел. Шишка попала в плечо — туда, где совсем недавно была веревка. Там все еще будто огнем жгло, а от удара боль вспыхнула по новой. Йен тихо зашипел, схватился за плечо. И выругался, тут же отдернув руку — от захвата стало еще больнее.

— У тебя хуже, — ровно сообщил Нивен и перевел взгляд на город.

— Что?!

— Реакция, — сказал Нивен, уже не глядя на Йена. - Хуже. Реакция. Меткость. Скорость. Ловкость...

— Зато у меня уши нормальные, — обиженно пробормотал Йен себе под нос. Нивен осекся, медленно повернулся, уставился прямо в глаза, и на мгновение Йену показалось, что на этот раз его точно убьют. Вероятно, над этим вариантом думал и Нивен, потому что ответил он не сразу. Смотрел какое-то время, потом спросил, кивнув на плечо:

— Больно?

И Йен подумал, что если прислушаться, в его голосе все-таки можно разобрать что-то. Вот например сейчас там определенно пряталась издевка. И незаданный вопрос: кто ты все-таки такой, и что это за чертова веревка?

Он наверняка за этим и целился в плечо, сволочь эльфийская.

Но напрямую сволочь ничего не спросила, а Йен не сказал.

Веревка была ключевым аргументом. Ему до последнего казалось, будто это неправда. Будто он — не оборотень. Кто-то что-то перепутал: люди, волки, лошади, он сам. Но веревка окончательно ра‍сставила все по местам.

Зверь-трава, вплетенная в нити, ‍безвредна для человека. А значит, он — нечеловек. Это эльф хочет услышать?

Или ничего он не хочет услышать, а Йен придумал и услышал эмоции, которые должен испытывать человек на его месте. О, Йен много этому учился: понимать, что должно испытывать в определенных ситуациях. И только теперь, кажется, он начал понимать, почему ему пришлось учиться.

Он не знал.

А эльф — учился такому? Или, может, просто уточнил, больно ли ему. Может, ему интересно, что такое “больно”.

— Сам как думаешь? — спросил в ответ Йен.

И Нивен наконец, в тот самый миг, когда Йен окончательно записал его в непонятные нелюди, повел себя нормально: почти по-человечески мстительно, коротко и жестко, усмехнулся уголком губ. Йен даже проморгался: не почудилось ли? Эльф тем временем отлепился от дерева, мотнул головой в сторону, призывая следовать за ним и медленно двинулся вдоль кромки леса, внимательно глядя себе под ноги и будто бы прислушиваясь, принюхиваясь к земле.

— То есть теперь мы можем идти? — уточнил Йен. — Когда последнее слово осталось за тобой?

— Слово? — переспросил Нивен, сделал очередной осторожный шаг и напомнил. — Говорил ты.

— Я образно, — объяснил Йен. — Мы чего стояли-то? Это у тебя такой эльфийский привал был?

— Стены, — ответил Нивен, не оборачиваясь. — Обход. Сейчас здесь слепая зона. Можно идти.

— Куда?

— Тихо.

— Да кто меня здесь услышит? — удивился Йен. — Если даже на стенах сейчас никого…

— Я слышу, — перебил Нивен, — этого достаточно.

Йен хмыкнул, но прекратил задавать вопросы. И постарался утешить себя тем, что всегда любил сюрпризы.

А эльф все шел и шел вперед, иногда замирал, прислушивался, потом коротко дергал плечом, будто стряхивал что-то, и продолжал движение. Ирхан поднялся уже высоко, и Йен решил было спросить, не потерялись ли они. И что он вообще ищет — под ноги смотрит, на стену, что тянется сбоку, даже не глянет. И почему так долго? Не может найти, что ли? И не признается?

Но стоило ему решиться задать вопрос, как Нивен остановился. О‍пустился на колено, взялся за кинжал и принялся разгребать им‍ траву под ногами.

Прошел миг. Другой. И Йен наконец не выдержал:

— Подземный ход вырыть решил?

— Уже вырыли, — тихо ответил эльф, вынул из земли толстый корень и с видимым усилием потянул на себя. Дерево за его спиной, оказавшееся вовсе не деревом, а хитроумным механизмом, со скрипом легло на бок, открывая под собой дыру в земле.

Нивен поднялся, посмотрел на дыру, потом - на Йена. И спросил:

— Пролезешь?

И снова Йен не услышал в голосе ничего, но почуял скрытую издевку. А эльф, не дожидаясь ответа, легко поднялся, подошел к самому краю ямы и спрыгнул. Йен присел, осторожно заглянул в яму. Темно было, хоть глаз выколи, совершенно ничего не видно. Йен прищурился — и рассмотрел землю на дне глубокого колодца. Эльфа не было. Принюхался. Пахло сыростью и гнилью. А еще — чем-то тошнотворно-сладковатым. Нехорошим.

— У тебя там падаль? — спросил Йен в темноту. — Мертвечина?

Лезть туда не хотелось. Конечно, мертвецов он не боялся. Он и Нивена не боялся — чего его бояться? А вот задохнуться в этом смраде можно было.

— Прыгай, принц, — отозвалась темнота. — Закрываю.

"А ты не нюхай, — скомандовал себе Йен, — не нюхай и не задохнешься. Ты смотри. Посмотреть-то тебе, что там такое, интересно?"

Задержал дыхание и прыгнул.

Почва оказалась намного ближе, чем он ожидал, потому приземление получилось жестким, болезненным. Он тут же вскочил на ноги, огляделся, ожидая ‍натолкнуться на очередной презрительный прозрачный взгляд, но‍ Нивен не обратил на его прибытие внимания.

Одной рукой он держал еще один корень-рычаг, торчащий из земли в нескольких шагах, второй — снова сжимал любимый кинжал и настороженно таращился вглубь пещеры. Йен осторожно вдохнул — в нос ударила целая смесь ядовитых и гнилостных запахов, в которых невозможно было ничего разобрать. Только глаза заслезились.

— Не знаю, что ты там увидел, — пробормотал он, отряхивая колени, — но у тебя здесь падаль.

— Здесь много падали... — ответил Нивен и потянул за рычаг.

За мгновение до того, как все растворилось в темноте, Нивен оглянулся, и Йену показалось, что прозрачные глаза нехорошо блеснули.

Нивен двинулся вперед. Йен моргнул несколько раз, но стало видно не намного лучше. Света было слишком мало даже для его нечеловеческого зрения.

А эльф снова уверенно шел, разве что чуть медленнее, чем в лесу — мягко прощупывал почву под ногами перед каждым шагом, но не сбивался с темпа.

— Знаешь эту дорогу? — спросил Йен шепотом. Шепот получился свистящим, отразился многократным эхо от стен и сводов пещеры. Эльф коротко глянул через плечо, белесые глаза снова недобро блеснули в темноте.

— Идешь уверенно... — пояснил Йен, пытаясь шептать тише.

Нивен вскинул ладонь, останавливаясь. Долго к чему-то прислушивался, вновь застыв, превратившись в безжизненный серый памятник.

Двинулся дальше.

— А чего мы боимся? — спросил Йен, стоило только вновь начать движение. На предыдущий вопрос ему отвечать не собирались. Ну так у него было еще много их, этих вопросов.

— Боимся? — переспросил Нивен.