Но, пользуясь нашими земными терминами, космическую телепередачу 1960 года считают однопрограммной. Это несмотря на то, что передающих камер было две. Количество камер здесь ни при чем. На Земле видели сначала одну, потом другую собаку, но ни разу двух одновременно. Корабельные телевизионные антенны излучали в эфир сигналы только одного изображения — одну программу.

Что и говорить, первые телевизионные передачи из космоса не назовешь разнообразными. А ведь мы на Земле не так уж избалованы удачами телевидения. И всё-таки те немногие «зрители», которым довелось видеть кадры космической передачи, убеждены, что более интересной программы им не приходилось смотреть и что Белка и Стрелка великолепно «сыграли» свои роли.

 Испытанная телевизионная система была усовершенствована и затем с успехом использована во время полетов наших космонавтов Юрия Гагарина и Германа Титова, групповых многосуточных полетов.

Если бы вы увидели первый телевизионный передатчик, то наверное бы приняли его за нухонную газовую плиту...

...Это произошло 12 апреля 1961 года. Громадная ракета словно напряглась, готовая к гигантскому прыжку в космос. Через несколько минут человек нажмет кнопку и фантазия вдруг станет реальностью: другой человек, который сейчас там, наверху, в ракете, отправится в свое первое космическое путешествие...

Как он там чувствует себя в кабине корабля? Как устроился в своем кресле? Удобно ли ему? Всё ли у него подготовлено к старту?.. Включили телевизор. Засветились экраны. Вот он, их Юра, их товарищ и коллега, посол Земли в космос. И в ту же минуту Юрий Гагарин услышал в наушниках своего шлема:

— Смотрели сейчас вас по телевидению — всё нормально. Вид ваш порадовал нас: бодрый. Как слышите меня?

Видят! Его не только слышат, но и видят. Как это здорово! Гагарин улыбнулся с экрана своим друзьям:

— Вас слышу. Настроение бодрое. К старту готов... Ну вот, можно и нажимать кнопку...

Многие считают телевизионную аппаратуру, обслуживавшую корабли «Восток» и «Восход» во время полетов космонавтов, апогеем космического телевидения. Это неверно. Аппаратура мало отличалась от той, что летала в космос вместе с Белкой и Стрелкой. Разумеется, задача ее была гораздо ответственнее, но принципиально всё происходило так же, как и тогда.

 Говорят, что истинная значимость научного открытия постигается с позиций будущего. Космическое же телевидение с самого момента своего рождения начало служить людям. И для того чтобы оценить его значение в освоении космоса, совсем не нужны годы. Более того, уже сегодня мы можем представить себе завтрашний день космического телевидения, и прежде всего телевизионного вещания. То есть не специального телевидения, о котором мы вели разговор до сих пор, а такого, зрителем которого мог бы стать каждый из нас. Но сначала небольшой экскурс в прошлое.

Считается, что фантазия ученого тем и отличается от мечты фантаста, что за ней стоят физические законы, математические формулы, точные опыты и эксперименты. Но бывает и иначе: когда в голове ученого только еще зарождается гипотеза... В тридцатые годы Шмаков впервые высказал мысль о самолетном телевизионном переприеме, тогда в его распоряжении не было формул, а тем более экспериментов. Была лишь научная догадка.

Суть этой идеи в двух словах такова. В воздух поднимается самолет, на борту которого установлены приемная и передающая телевизионная аппаратура. Приняв с Земли передачу студии телевидения, операторы, обслуживающие самолетную телевизионную установку, передают программу вновь на Землю, в другую студию, расположенную за сотни километров от первой. Самолет, по замыслу Шмакова, должен был выполнять роль антенны переменной высоты. Чем выше взлетит самолет, тем большее расстояние сможет перекрыть самолетный ретранслятор.

В тридцатые годы к идее Шмакова отнеслись без особого энтузиазма. Да и сам профессор был занят тогда более насущной проблемой, чем дальность телевидения, — его качеством. А может быть, это и к лучшему? В то время ученого наверняка подстерегали бы неудача и разочарование. Не только потому, что Шмаков не располагал соответствующей аппаратурой для опыта, но и потому, что в то время у нас еще не было самолетов, годных для такого сложного эксперимента. И это, пожалуй, главное. Для успешной ретрансляции нужно, чтобы расстояния от самолета до передающей и приемной телевизионных студий оставались постоянными. Иначе всё время меняется величина сигнала (с расстоянием он убывает), и на экранах телевизоров будет изменяться яркость изображения. Вертолеты же в тридцатые годы еще не были изобретены.

Прошло десять лет, и давнишние идеи об использовании летательных аппаратов для увеличения дальности телевизионной передачи опять забеспокоили Шмакова.

 Осенью сорок седьмого года профессор поделился с сотрудниками кафедры некоторыми идеями из своего проекта космического телевидения. В его старой рабочей тетради проект так и называется — «Телевидение через ракетные снаряды-спутники». Каким незнакомым было тогда слово «Спутник»!

В мае 1950 года Шмаков сделал доклады о космическом телевидении на научно-технической конференции Института связи и на Ленинградской конференции Общества А. С. Попова. Эти доклады уже содержали расчеты необходимых мощностей наземных и бортовых передатчиков при использовании спутников как для ретрансляции, так и для отражения телевизионного сигнала. Шмаков подсчитал площадь территории, охватываемой единой программой. Тогда он впервые доказал, что для обслуживания телевидением всего земного шара потребуется три спутника.

По настоянию кафедры Шмаков подготовил научную статью о космическом телевидении. Ее отправили в журнал «Вестник связи». Редколлегия, как и положено, послала статью на рецензию. Через некоторое время Шмаков получил ответ. Рецензент назвал его идеи «типичной жюльверновской романтикой», статью же любезно посоветовал послать в «Технику молодежи»: там, мол, такое любят.

Но жизнь, как всегда, оказалась самым объективным рецензентом. Десять лет спустя, когда спутники Земли и космические корабли уже вовсю бороздили просторы Вселенной, статья Шмакова, — та же самая статья, лишь с небольшими дополнениями, — была напечатана в серьезном журнале «Техника кино и телевидения».

 Что же касается реальности самолетной ретрансляции, то ее доказал сам Шмаков.

В дни Всемирного студенческого фестиваля в Москве группа сотрудников кафедры Шмакова совместно с Московской лабораторией телевидения впервые в Советском Союзе осуществила самолетный переприем телевизионной программы из Москвы в Ленинград. Руководил экспериментом доцент А. Г. Кондратьев. Опыт блестяще подтвердил мысль Шмакова о том, что для сверхдальнего телевидения вовсе не обязательны радиорелейные линии и кабель протяженностью в сотни километров. Сверхдальнее телевидение— это в конечном счете телевидение спутников; представить сегодня его завтрашний день не так уж сложно. Во всяком случае, гораздо проще, чем профессору Шмакову в сороковые годы. Проще и реальнее!

Вот, например, как довольно просто может быть решена одна из интереснейших проблем — телевизионное вещание сразу для всей территории Советского Союза. Для этого всего-навсего нужна одна ретрансляционная станция на спутнике, запущенном по круговой орбите в плоскости экватора на высоту около тридцати шести тысяч километров. В этом случае угловые скорости спутника и Земли будут одинаковыми, и ретранслятор как бы повиснет над Землей, застынет. Место расположения спутника для нас, разумеется, удобнее всего выбрать в восточном полушарии. На спутник установят чувствительный приемник с антенной, направленной на Землю в сторону передающей студии. Приняв передачи с Земли, космический телецентр усилит телевизионный сигнал и передаст его на Землю, на всё полушарие сразу. Работать такой телецентр будет круглосуточно.