Сравнительно свежая запись:

«Более семи тысяч миль прошло экспедиционное судно «Витязь». Важные исследования в Тихом океане провели ихтиологи. Ученые из планктонного отряда обычно собираются у экрана... телевизора. Идет успешное испытание телевизионной аппаратуры, с помощью которой с глубины до нескольких сотен метров можно наблюдать жизнь под водой. Ученые-планктонологи на экране телевизионной камеры следят за передвижением глубоководных животных, после чего вылавливают их с помощью особых сеток-тралов».

В моих книжках еще много записей о подводном телевидении: о том, как с его помощью наблюдают завихрения воды у винта корабля; о том, как телевидение помогает вылавливать подводные мины — страшные остатки войны; о том, как рыбаки на экранах телевизоров наблюдают за косяками рыбы...

Или, например, телевидение в гидростроении:

«Каждый год в нашей стране вступают в строй новые гидростанции. Львиную долю работы на их строительстве людям приходится производить под водой. Строить под водой не простое дело! Не наденешь же на всех строителей водолазные скафандры. Но люди нашли выход. Многие подводные работы проводятся с берега с помощью специальных приспособлений, машин и механизмов. И не вслепую. Телевизионные камеры, спущенные под воду, подробно рассказывают о том, что делается на глубине. Гидростроители как бы обрели глаза, видящие через толщу воды...»

Если вам доведется побывать в Москве на выставке достижений народного хозяйства, обязательно попросите гида показать подводную телевизионную установку. Слушая рассказ о том, как эта портативная камера помогает мостовикам, гидростроителям и портовикам, — вспомните о первом в мире подводном телевизионном эксперименте Шмакова.

 Эта глава — рассказ о целом десятилетии из жизни Шмакова. Событий этих лет вполне хватило бы на отдельную книгу,— ведь их завершает сорок четвертый военный год. Мне придется только перечислить эти события и лишь о некоторых, самых важных, рассказать чуть-чуть поподробнее.

Лето 1934 года... Шмакова опять потянуло на железную дорогу. Словно не давал ему покоя диплом, полученный в дельвигском училище. Сначала радиосвязь с движущимися поездами. А теперь... теперь вместе с инженером А. М. Халфиным Шмаков привез на Белорусский вокзал телевизионную установку — один из вариантов системы «ВЭИ».

Передатчик они установили на перепутье дорог, возле стрелки. Приемник поместили в комнате дежурного по вокзалу. Поглядывая на эти громоздкие и неуклюжие аппараты, сделанные буквально из железа, люди терялись в догадках. Одни предполагали, что это новой конструкции семафор. Другие склонялись в пользу автоматической стрелки. И никто, ни один человек не узнал в аппаратах телевизионную установку. Вот какое это было время...

А через неделю московские газеты сообщили о том, что инженеры Халфин и Шмаков успешно проводят первые в стране опыты по использованию телевидения для диспетчерской службы на железной дороге. Голубому экрану нашли еще одно применение...

Год 1935... Шмаков — начальник лаборатории открывшегося в Ленинграде Всесоюзного научно-исследовательского института телевидения... Прощай, Москва! До свидания, милые сердцу Сокольники, деревянный домик, в котором пережито столько трудных, счастливых и горьких минут!

Он переехал в Ленинград не на месяц и даже не на год. Шмаков сменил местожительство не ради разнообразия, не из каких-то житейских соображений. В Ленинград его привело телевидение. В тот год сюда перебрались многие ученые и инженеры. Открывшийся институт стал крупнейшим научным телевизионным центром, хотя и просуществовал он недолго, до начала войны. И, пожалуй, каждый переступал порог института не только с большими надеждами, но и с конкретными мыслями, идеями... Шмаков тоже приехал в Ленинград не с пустыми руками. Настало время построить супериконоскоп, воплотить в металл и стекло изобретение, которое пока было только проектом, хотя уже и носило его имя. Лаборатория Шмакова приступила к разработке новой трубки.

Декабрь 1936 года... Научно-технический совет института телевидения обсуждает доклад Шмакова «Об использовании самолетов для трансляции телевизионных передач на большие расстояния». Зал внимательно слушает. На многих лицах улыбки: слишком уж всё фантастично... Шмаков рассказывает о летательных аппаратах, которые заменят гигантские антенны. На борту воздушных кораблей будут находиться телевизионные системы... Шмаков подходит к доске, чертит схему связи. Потом рассчитывает расстояние. Цифры получаются действительно фантастические. Все, кто в зале, еще и еще раз пробегают глазами выкладки. Всё верно. И всё-таки не верится...

1937 год... Изобретений нет, научных открытий тоже. Это был обычный трудовой год. Обычный и в то же время необыкновенный. Шмаков получил письмо из ВАКа, в котором сообщалось о присвоении ему ученой степени доктора технических наук и звания профессора «по кафедре телевидения». Он стал первым в Союзе профессором телевидения, а первая телевизионная кафедра открылась в Ленинградском электротехническом институте связи. Ее основал Шмаков.

В том же году, в апреле месяце, произошло еще одно значительное событие в жизни Шмакова: родился сын Сергей. Сергей Павлович Шмаков...

1938—1941 годы... Три года, три эксперимента,— серьезных, сложных, устремленных в будущее.

И раньше и теперь, в механических системах «ВЭИ» и в современных космических телевизионных установках всё в конце концов зависело и зависит от свойств световых преобразователей. В них ведь происходит главное, на чем основано телевидение, — превращение света в электричество. В институте связи Шмаков продолжил свои исследования по вторичной эмиссии электронов. Он решил разработать универсальный фотоумножитель, который устраивал бы и телевизионщиков, и фототелеграфистов, и механиков-автоматчиков. Сначала профессору помогали студенты, потом на кафедру поступили молодые инженеры Г. С. Вильдгрубе и В. С. Пархоменко.

Фотоумножитель сделали. Перед самой войной Вильдгрубе и Пархоменко вместе со своим детищем перешли на электроламповый завод «Светлана», чтобы помочь созданию промышленных образцов. С тех пор они оба не изменили своим привязанностям. Их имена хорошо известны специалистам. Пархоменко до сих пор на «Светлане», он заведует большой лабораторией. Вильдгрубе — доктор технических наук.

Шмаков точно не помнит, когда пришли к нему на кафедру три молодых энтузиаста, мечтавших стать учеными: Д. Д. Аксенов, Л. Г. Писаревский и Н. П. Тхоржевский. Во всяком случае они стали первыми аспирантами профессора и первыми кандидатами наук. Темы их диссертаций тоже касались телевизионных преобразователей, только иного типа. Они исследовали физические свойства тогда уже существовавших трубок, разрабатывали новые, в том числе и супериконоскоп Шмакова—Тимофеева. Вероятно, установки, на которых экспериментировали Шмаков и его ученики, сейчас показались бы архаичными и чересчур простыми. Сделанные ими в то время наблюдения развиты и дополнены, а некоторые пересмотрены. И всё-таки именно тогда рождалась одна из ведущих современных школ телевидения...

Лет десять назад на страницах газет и журналов дискутировалась заманчивая, увлекательнейшая проблема телевидения — видеотелефон. Впрочем, слово «проблема» не совсем точно характеризует сложность стоявшей задачи. Уровень технического и научного развития самого телевидения, телефонии и дальней связи позволял уже тогда довольно просто ее решить. Но, видно, до нее еще не доходили руки. И только в 1963 году, разговаривая по телефону, москвичи, ленинградцы и киевляне смогли увидеть своего собеседника.

Да, сейчас видеотелефон для ученых не проблема. Но в тридцать девятом году, когда профессору Шмакову поручили разработку видеотелефонной связи для Московского Дворца Советов, не многие специалисты поверили в успех эксперимента. Тогда только-только засветились экраны первых советских электронных телевизоров...